Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

О Комане при Митридатидах Страбон говорит: "под властью царей Комана управлялась (διωκεῖτο) как сказано выше" (XII.3.34). А выше у Страбона речь шла о храме и его жреце Дорилае Младшем (XII.3.33). Как мы отмечали в предыдущей главе, после прихода к власти Митридата Евпатора диойкеты являлись царскими наместниками над обширными частями царских владений в Понтийской державе (ср. Strabo . XI.2.18). Употребление глагола διοικέω - "управлять" применительно к верховным жрецам Команы показывает, что правители храмово-гражданского коллектива, подобно другим наместникам, могли именоваться диойкетами (ό διοικητής της χώρας) [23] Brandis C. Διοικησις — Διοικητής // RE. 1899. Bd. V. H. 1. Hbbd. 9. S. 786–791; О диойкете–наместнике царя в царстве Селевкидов см.: Memn. XI. 3 (281 г. до н. э.); о диойкете–наместнике III в. до н. э. из Самоса см.: AM. 1919. Bd. XLIV. S. 25, N 13 (=SEG. I. 1923. N 366 = Pouilloux J. Chois d'inscriptions grecques. P., 1960. N 3). О должности архидиойкета в Каппадокии см. декрет из Анисы (REA. 1932. Vol. XXXIV, 2. P. 135–138). . Следовательно, жрецы Команы должны были управлять как царские ставленники царскими землями и территорией, которая издревле находилась во владении храма Ма-Эннио и именовалась χώρα ιερά. Они управляли также землей коллектива граждан Команы. Вот почему жители города подвластны царю и подчиняются жрецу, второму по положению после царя. Это следствие того, что царь в Понтийском царстве являлся верховным собственником земли [24] Rostowzew M. I. Geschichte des römisches Kolonates. Leipzig; B., 1910. (Далее: Kolonates). S. 271; Idem. SEHHW. Vol. 1. P. 571–578; Zawadzki T. Quelques remarques… P. 90. .

Высказанные положения подтверждаются надписью из Каппадокийской Команы: [Οί Κατάονες οί έ]ν [τ]ῆ ί[ερᾲ Κομάνων πόλ]ει Τ[ρ]ι[τανταίχ]μην Ἰαζήμ[ιος τον ιερέ]α της Νικηφόρου θ[εᾶς και] στρατηγον Καταονία[ς ή]γησάμενον αὑτῶν ἑπιεικ[ῶς τε] και εύεργετικώς. "Катаонцы, которые живут в священном полисе Комане, Тритантохму, сыну Ядземия, жрецу богини Никефоры и стратегу Катаонии, управляющему ими со снисходительностью и благодеяниями". Уже В. Рамсей отмечал, что жрец богини Никефоры - это верховный жрец Ма-Эннио, с которой она отождествлялась [25] Ramsay W. Inscriptions of Cilicia, Cappadocia and Pontos // The Journal of Phil. 1882. Vol. XI. P. 147–152; Idem. Social Basis… P. 105, 106; Magie D. Op. cit. P. 1096; Jones A. H. M. The Greek Cities… P. 431, Not. 11; Bengtson H. Die Strategic in der Hellenistischen Zeit. München, 1944. Bd. II. S. 252; Периханян А. Г. Храмовые объединения… С. 160; Harper R. P. Op. cit. S. 101–102. , поэтому Л. Робер предлагал восстанавливать в надписи должность [άρχιερέ]α [26] Robert L. Noms indigènes dans l'Asie Mineure greco–romaine. P., 1963. Pt. 1. P. 437–438. . Если это так, то первосвященник Команы одновременно и стратег - царский наместник Катаонии, одной из десяти военно-административных областей Каппадокии (Strabo. XII.1.2). В таком случае ему подчинялось население обширного района царских земель, которое платило подать в царскую казну. Следовательно, помимо священных земель Команы, жрец Ма - царский наместник - управлял территорией, которая не относилась к означенному святилищу, а находилась под контролем царя. Учитывая близость военно-административных структур управления Каппадокийского и Понтийского царств, можно утверждать, что жрецы Понтийской Команы, будучи царскими наместниками, также являли собой правителей обширных районов Дазимонитиды - области, в состав которой входила Комана вместе с храмом Ма. Но эти территории не относились к храмовым землям, а подчинялись царю как ή βασιλική χώρα. В таком случае официальной резиденцией наместников-жрецов должна была стать не Комана, а укрепление (το φρούριον) Дазимон, столица означенной округи. Эта крепость царская и вместе с другими подобными укреплениями была оплотом царской власти на землях престола (ср. Strabo. X II.3.15). Впрочем, жрец Команы как царский наместник имел, вероятно, две резиденции - священный центр Коману и официальную административную столицу округа Дазимон [27] Weimert H. Op. cit. S. 43. .

Внутренняя политика царей Понтийского царства, особенно Митридата VI Евпатора, заключалась в том, что, поощряя свободу и частичное самоуправление гражданских коллективов полисов, они усиливали царский контроль над γη βασιλική. Это сдерживало тенденцию к автономии и самоуправлению полисов и храмовых общин (см. выше). В таком случае назначение царским стратегом или диойкетом-наместником верховного жреца Команы предусматривало: а) видимость автономии храмового коллектива; б) контроль за деятельностью храма, так как царь считался верховным собственником земли в государстве; в) контроль за полисом Команой, граждане которого имели участки-клеры на землях, прилегающих к полису. Не случайно Т. Броутон отмечал, что цари Понта имели возможность вмешиваться в дела храмов [28] Broughton T. R. S. Roman Asia… P. 641. . Таким образом, храмовая земельная собственность, находившаяся в распоряжении главного жреца, а также земельная собственность гражданского коллектива Команы были опосредованы царем как верховным собственником земли через своего наместника-жреца Ма, который, по выражению Страбона, являлся "владыкой" (ό κύριος) всего в Комане.

Главный жрец Команы, осуществлявший наместничество над царской областью Дазимонитидой, имел в своем подчинении немало царских земельных владений. Эта "остальная" земля не принадлежала храмово-гражданскому коллективу, поскольку являлась царской. Жившие на ней крестьяне должны были вносить подать (έκφόριον, συνταξις) не в храмовую казну, а царю. Поскольку управление землями царя в Понте и Каппадокии было построено по военно-административному принципу, жрецы-стратеги как наместники царя являлись командирами воинских формирований из состава военных поселенцев на этих землях. Об этом сохранилось упоминание в одном из писем Цицерона к М. Порцию Катону в бытность его проконсулом Киликии от 50 г. до н. э. Описывая перипетии междоусобной войны в Каппадокийском царстве, Цицерон сообщает, что жрец Команы играл важную роль в династической борьбе. Он располагал значительной военной силой, в состав которой входила конница, пехота, а также необходимые средства для привлечения новых воинов ( Cic . Ad. fam. XV.4.6). Это свидетельствует о том, что главные жрецы храмов Ма в Каппадокии и Понте могли использовать права стратегов-наместников для создания собственного войска, которое действовало как в интересах царей, так и самих жрецов.

Однако после того, как римские полководцы Помпей, Цезарь и Марк Антоний ликвидировали зависимость Команы от царей, исчезла и необходимость для жрецов Ма осуществлять наместничество над царскими землями. А значит, и земля, которая была подвластна царю и управлялась жрецами, перестала считаться царской. В таком случае есть основание предполагать, что добавленные римлянами Архелаю и Ликомеду земельные владения из разряда бывшей царской земли вошли в состав земельного фонда храмово-гражданской общины. Население этих территорий теперь уплачивало форос не царю, а храмово-гражданскому коллективу Команы и по положению может быть приравнено к паройкам эллинских городов, плативших подать полисам. Таким образом, это не владения храма, а земля, которую обычно относят к разряду "подвластной" полисам. Но поскольку главный жрец являлся правителем (ό ήγεμών) этих земель, ему фактически шли все доходы с этих территорий. Так что и в период независимости от царей храмово-гражданский коллектив Команы был ограничен в самоуправлении.