Алексей Васильев - От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

…Площадь Ат-Тахрир. Каир. Февраль 2011 года. Мубарак уже отказался от власти. Гамаль аль-Гитани (ныне покойный), выдающийся арабский писатель, наверное лучший в арабском мире, не скрывает чувств: «Примерно за неделю до 25 января я был в президентском дворце на приеме — кому-то вручали высший орден «Ожерелье Нила». Я был подавлен. Я видел царский двор, с лакеями, церемониями, лжецами, лизоблюдами. Все казалось мертвым и безнадежным. «Неужели это на долгие годы?» — спрашивал я себя. Конечно, я слышал еще 24 января, что на следующий день с помощью Интернета молодежь организует демонстрацию. Но как человек старшего поколения я просто не верил в успех Интернета. И вот — свершилось! Алексей! Свершилось! Революция объединила всех, мусульман и коптов, богатых и бедных, интеллектуалов и неграмотных. Это был общенациональный порыв. Пусть будут трудности, страдания, жертвы! Но не вернется старый, мертвый режим!»

«Друг мой! Мой верный, честный, бесконечно талантливый друг. Мне так хочется тебе верить! Так хочется верить в будущее любимого мной Египта. Но я-то из страны, которая за век пережила столько революций и контрреволюций! И с какой горечью я смотрю на сегодняшний день моей родины»… Я не сказал этих слов, чтобы не причинить ему боль.

Само название Ат-Тахрир стало брендом египетской революции, символом стойкости, мужества, свободы. Восемнадцать дней без перерыва здесь кипели страсти, звучали речи, споры, стихи, песни, были схватки с полицией и с нанятыми полицией хулиганами и даже с верблюжьей кавалерией. Из миллионов глоток рвалось одно слово в адрес президента Мубарака: «Уходи!!!» Полиция тогда исчезла. Вокруг площади и в переулках стояли танки. Армия не вмешивалась в события. Президент Мубарак ушел. А дальше? А дальше были тяжелые времена для Египта.

Я задавал себе старый вопрос: «Что нам, то есть России, здесь надо?» Напрашивался ответ: «Только не вмешиваться! Ни в какие египетские и вообще арабские дела».

Не удалось.

Россия в ХХI веке стремится вернуться на Ближний Восток. Так получилось, что воротами стала Сирия.

…Дамаск. Апрель 2016 года. Мы беседуем с российским послом Александром Александровичем Кинщаком в его кабинете. Изредка слышны отдаленные залпы тяжелых орудий. «Бьют по целям в пригородах Дамаска, километрах в пяти — семи отсюда, — объясняет Александр Александрович. — Там кварталы под контролем боевиков — или ДАИШ (ИГИЛ), или Джабхат ан-Нусра. Бьют только по районам, где уже нет местных жителей, а боевики укрылись в туннелях под землей, и эти территории, и кварталы с оставшимися жителями блокированы армией». — «Могу ли я попасть на позиции?» — «Нет, я отвечаю за вашу безопасность. И по городу вы должны ездить только в нашей автомашине, она бронированная и надежная».

На сирийско-ливанской границе меня встретили две автомашины с нашими спецназовцами, в черной форме, с автоматами и радиотелефонами. Меня доставили в гостиницу в центре Дамаска и по договоренности уже в одной машине без сопровождения привезли в посольство, вокруг которого два кольца охраны, внутри — российское, снаружи — сирийское, подъезды — между выстроенными достаточно высокими бетонными стенами. Эстакада рядом с посольством закрыта для движения. В такой же машине меня возили по городу, на встречи, в университет.

Что ж, порядок есть порядок, но любопытство пересилило. Я взял такси, и за небольшой бакшиш водитель показал мне автобусную станцию, с которой можно было доехать до «столицы» боевиков ИГИЛ Ракки (то есть через фронт гражданской войны), кафетерии, где было полно народа, шумные улочки старого города, а затем он подвез к позициям сирийской армии, которые блокировали подступы к бывшему палестинскому лагерю Ярмук. Лагерем были не палатки, а просто бедные кварталы Большого Дамаска. После боев между двумя исламистскими организациями часть Ярмука контролировал ИГИЛ, часть — Джабхат ан-Нусра, некоторые кварталы были абсолютно безлюдны, а боевики скрывались в нарытых туннелях.

Молодой офицер покрутил в руках российский паспорт, выслушав просьбу, после пространных разговоров и звонков куда-то, согласился проводить меня на наблюдательный пункт. «Только ни шагу без моего разрешения, с той стороны работают снайперы». — «Хадыр (то есть согласен, слушаюсь)», — ответил я. По глубокой траншее мы прошли в безлюдный дом, где из-за бетонной стены с помощью перископа можно было наблюдать зону, контролируемую боевиками: пустынная площадь окружена полуразрушенными домами, торчали остовы взорванных автомашин. «Мы ведем наблюдение, и, если замечаем какое-то движение, передаем координаты артиллеристам, и они бьют по целям». Мне не разрешили задержаться. На прощание офицер повторил фразу благодарности в адрес России, почти слово в слово то, что в последней речи говорил президент Башар Асад. Политпросветработа в армии была поставлена хорошо.

Посещение Сирии, где Россия в первый раз после распада СССР продемонстрировала свои военные возможности, оставило немало вопросов, как по этой стране, так и по всему региону Ближнего и Среднего Востока. Попытаюсь ответить на некоторые из них во второй части книги под заголовком «Пределы прагматизма».

Но, чуть нарушив хронологию, вспомню о посещении Объединенных Арабских Эмиратов в декабре 2015 года. Именно их вместе с Оманом собирались «освободить» дофарские революционеры, чтобы построить здесь «счастливое социалистическое общество».

…Аравия. Дубай. Декабрь 2015 года. Лифт бесшумно поднял на 161-й этаж самого высокого в мире небоскреба «Бурдж-Халифа». Всего здесь 200 этажей и 828 метров общей высоты. Со смотровой площадки любуешься толпой небоскребов-«коротышек» этажей на шестьдесят — семьдесят, многоуровневыми развязками автострад, а дальше на восток — море, на запад — пустыня. Здесь были убогие глинобитные хижины рыбаков и палатки бедуинов, когда я в 1969 году первым из советских, а может быть, первым русским в истории посетил Объединенные Арабские Эмираты сразу после провозглашения независимости.

Можно переезжать с этажа на этаж «Бурдж-Халифа», этого, пожалуй, первого в мире вертикального города, способного вместить 35 тыс. человек. Здесь есть квартиры, отели, офисы, рестораны, магазины, все бытовые услуги. Можно спуститься на террасу нижней гостиницы и на закате солнца полюбоваться танцем фонтанов под арабскую или джазовую музыку над розовеющим искусственным озером. Или пройтись по бесконечным рядам универмагов, магазинов, магазинчиков. Или за чашечкой кофе перелистать русскоязычные журналы и местные толстенные газеты на арабском или английском языке. Можно вечером в отеле включить телевизор, выбрать любой из сотни каналов. И в печатных и в электронных СМИ ты утонешь в океане информации (или псевдоинформации) и тебя оболванит реклама автомобилей, драгоценностей, туфель, часов, духов, художественных выставок, концертов, туров — всего, что можно продать.