Михаил Гурвич - Бои на Карельском перешейке

Не успев построить укрепления, финны залегли за надолбы, обстреливая наши пехотные и танковые части из автоматов, орудий и минометов. Движение войск приостановилось.

Я выбрался из-за камней и медленно пошел вперед.

Навстречу мне вышел младший командир Ивлев.

— Что не взрываете? — спросил я его.

Ивлев не успел ответить, как раздался взрыв. Его отделение подложило финские мины почти под весь ряд надолб. Теперь они взлетели на воздух. Путь был свободен.

Небо просветлело. Выплыло весеннее солнце, и мне показалось, что и солнце сияет от радости.

Вдруг канонада затихла. Я взглянул на часы — они показывали двенадцать. Наступил конец военных действий.

Когда началось наступление на лилию Маннергейма, лейтенант Ткаченко был послан для связи со стрелковой ротой. Под командой Ткаченко были два разведчика и два связиста. И лейтенант и четверо красноармейцев, которые были с ним, все они— артиллеристы.

Получили они приказание и поползли в расположение стрелковой роты.

Доползли до проволочных заграждений перед дотами № 185 и 219, нашли стрелковую роту. Она залегла на краю поляны. Поляна эта раскинулась перед проволокой и хорошо простреливалась белофиннами.

Ткаченко и его красноармейцы поползли дальше, за проволоку. И тут были ранены один разведчик и один связист.

Тогда лейтенант Ткаченко приказал второму разведчику остаться с товарищами, которых ранило, а сам со связистом Емельяновым стал продвигаться вперед.

Ползут они. Наблюдают. Емельянов тянет за собой телефонную линию.

Но вот вблизи разорвалась мина. Лейтенант Ткаченко тяжело ранен в живот.

Емельянов оставил телефон и бросился к своему командиру, желая помочь ему. Но только что подполз Емельянов, как пуля белофинского снайпера пробила ему ногу.

Истекая кровью, превозмогая невыносимую боль в ноге, Емельянов дополз до телефонного аппарата и сообщил:

— Лейтенант Ткаченко тяжело ранен в живот… Мы с ним вдвоем… Я тоже ранен в ногу… Лейтенанта надо вынести к своим… А я доползу сам…

Когда было получено это известие, поблизости никого из разведчиков и связистов не было. Поэтому командир дивизиона приказал мне, вычислителю:

— Спасти лейтенанта любыми средствами!

Отдав это приказание, командир дивизиона тут же объяснил мне, как лучше действовать, и я отправился выполнять приказание.

Когда вышел из леса, то сразу сообразил, что полянку переползти не так-то просто. Вся она простреливалась «кукушками», я взял в сторону, по опушке леса и отполз к проволочным заграждениям не прямо через полянку, а по краешку.

Продвигаюсь к проволочным заграждениям и вижу, что пролезть за проволоку невозможно. Здесь много раненых, а это верный признак, что место хорошо пристреляно.

Взял еще левее. Ползу и вижу — в снегу валяются ножницы. Подобрал их. «Пригодятся, — думаю, — резать проволоку».

Отполз влево и начал орудовать ножницами, делать проход. Меня заметили белофинны и открыли огонь. Я прилег. И не просто прилег, а прямо вдавил себя в снег. Лежу и думаю: «Надо взять еще левее». Подумал так и рванулся влево. Рванулся я влево и удивился: не могу сдвинуться с места — что-то держит меня. Ощупал я свой бок рукой и понял: шинель моя запуталась в проволоке. А белофинны не прекращают стрельбы.

Лежу так под пулями и быстро соображаю: «Жаль шинели, а долг велит оставить ее в виде мишени белофиннам». Подумал и выскакиваю из шинели.

Выскочил я и шмыг влево. А были уже сумерки. Белофинны не заметили моего маневра. Больше того: шинель моя слегка зашевелилась от ветерка, и они начади гвоздить по ней из пулемета, а до того вели лишь ружейный огонь.

Жаль мне шинели, привык я к ней. «Но ничего, — думаю, — и в фуфайке не замерзну». Сверху мелкий снежок порошит, обсыпает меня, маскирует зеленую фуфайку.

Переполз я таким манером еще влево и прорезал проволоку: тут меня белофинны не беспокоили.

Ползу вдоль дороги и вижу саночки. «Как раз, — думаю, — годятся раненого увезти». Прихватил саночки и тащу за собой.

Вскоре я нашел и лейтенанта Ткаченко. Он лежал вверх лицом и дышал тяжело и хрипло.

Я бережно уложил его и пополз, медленно волоча за собой санки с драгоценной ношей.

Доставил раненого командира до первого пункта медицинской помощи, являюсь на командный пункт и докладываю командиру дивизиона, что приказание выполнено.

Выслушал он меня, пожал руку и сказал:

— Вы назначаетесь командиром взвода управления. Возьмите в свое распоряжение двоих связистов и одного разведчика, найдите стрелковую роту, которую поддерживал лейтенант Ткаченко, свяжитесь с ней и действуйте. Только от роты не отрывайтесь…

Роту я нашел в ту же ночь. Связь была быстро восстановлена, и на утро наш дивизион огнем своих батарей поддержал наступление красных стрелков.

17 февраля доты № 185 и 219 были заняты нашей пехотой.

В финскую кампанию мне выпало счастье действовать в качестве командира саперной роты легкой танковой бригады (ныне ордена Ленина). Бойцы этой саперной роты были приучены к осторожности. Между тем в бригаде их всегда называли отважными. И в этом не было противоречия. Осторожность помогает преодолевать препятствия на пути к цели, чтобы в нужный момент проявить решительность и нанести удар.

Как правило, танки шли туда, где саперы уже побывали. Саперы шли всегда впереди, расчищая надолбы и завалы, откапывая мины и фугасы. Действуя с блокировочными группами, саперы ползком подбирались к самым дотам и подкладывали под их бетонные стены сотни килограммов взрывчатых веществ.

— Моя боевая рота! — так назвал нас командир танковой бригады тов. Лелюшенко. Это звучало для нас как самая высокая похвала.

Иногда бойцы и командиры других частей, которые рядом с нами расчищали завалы или взрывали ночью надолбы, спрашивали, почему белофинские пули к нам почти не залетают, в то время как у них все время жужжат над ушами.

— А подумайте сами, — отвечал я. — Вы после взрыва так сразу и идете расчищать?

— Так и идем.

— И покрикиваете, когда что-нибудь не ладится? И закурить иногда захочется?

— Бывает.

— Как же вы хотите, чтобы в вас не стреляли! Враг слышит взрыв, слышит после этого, как гремят лопаты, да еще крикнет кто-нибудь, да папироса невзначай мелькнет, — как же ему не угадать, где вы!..