Светлана Фёдорова - Русская Америка: от первых поселений до продажи Аляски. Конец XVIII века — 1867 год

Об уровне знаний, получаемых воспитанниками в училище, можно судить по некоторым отзывам служащих Российско-Американской компании [61]. Условия, на которых дети служащих получали возможность учиться, были строго регламентированы. По окончании полного курса обучения выпускники, находившиеся в училище на счет Российско-Американской компании, обязаны были отслужить в колониях не менее десяти лет, для остальных предусматривался шестилетний срок. Каждый из них после шести лет службы в колониях получал звание личного почетного гражданина. Таким образом, Российско-Американская компания всеми способами стремилась закрепить за колониями новое поколение креолов, получивших образование.

Десятилетний срок обязаны были отслужить в колониях и те из немногочисленных креолов, которые обучались в Петербурге за счет Российско-Американской компании. Идея обучения креолов вдали от родины терпела поражение из-за высокой смертности их при выезде с Аляски {432} . [62]Первая группа креолов (из числа которых выжили в новых условиях четыре человека) была отправлена в Петербург в 1805 г. по распоряжению Резанова. Первоочередной задачей Российско-Американской компании было обучение креолов в Кронштадтском штурманском училище. С 1816 г. было принято также решение обучать креолов и в Петербургской медико-хирургической академии в связи с острой нуждой колоний в медицинских кадрах. Нам не удалось установить общее число креолов, получивших образование в России, однако отчеты Российско-Американской компании показывают, что в России ежегодно находилось от 5 до 12 человек, обучавшихся не только морским, коммерческим и медицинским наукам, но и столь необходимым в колониях ремеслам [63]. Из числа воспитанников Кронштадтского штурманского училища вышли известные исследователи Аляски — А.И. Климовский, А.Ф. Кашеваров, П.Ф. Колмаков, П.В. Малахов и др.

Не менее пристального внимания заслуживает распространение образования среди аборигенного населения, в частности среди алеутов. Как отмечал Вениаминов, алеуты и «в зрелом возрасте имеют большую охоту учиться грамоте» и с того времени, как были созданы Вениаминовым книги на алеутском языке, «там, где они [алеуты] имеют более свободного времени, например на острове Св. Павла, почти все до одного умеют читать» {433} . Судя по сообщению главного правителя колоний, в 1846 г. на островах Прибылова «почти все новое поколение [алеутов] умеет писать» благодаря обучению в школе, организованной там старанием управляющего артелями креола Шаяшникова {434} . Основанное в 1825 г. на Уналашке училище способствовало тому, что все алеуты острова, по сообщению Головина, овладели грамотой. В 1860 г. в училище находилось 50 мальчиков и 43 девочки (в основном алеуты). На острове Амля (Атхинский отдел) школа действовала под руководством церковнослужителей и в 1860 г. насчитывала до 30 учащихся. С 1843 г. началось обучение детей аглегмютов при Нушагакской миссии, такие же попытки были предприняты в Квихпакской миссии. В школе на острове Беринга преподавалась «грамота» и арифметика.

Компания Гудзонова залива не предпринимала на протяжении всего своего существования никаких попыток создать на своей территории даже подобие культурных центров. В сравнении с ней можно оценить деятельность Российско-Американской компании в области просвещения. Русские начиная с 80-х годов XVIII столетия создали в своих далеких американских колониях первые школы, которые с переменным успехом развивались в течение первой четверти XIX в. и достигли своего наиболее высокого уровня в 40–50-х годах XIX в.

Не только школы и училища отражали становление культурных центров в русских колониях в Америке. Библиотека была заложена одновременно с первыми школами. В числе книг, отправленных в 1794 г. в колонии Шелиховым в дополнение к привезенным туда им лично, упоминаются «классические, исторические, математические, моральные и экономические» {435} . Самое значительное пополнение колониальной библиотеки было приурочено к отправлению первой русской кругосветной экспедиции (1803–1806). Корабль «Нева» под командованием Лисянского доставил на Кадьяк значительную коллекцию книг, пожертвованных русскими писателями и видными общественными деятелями для просвещения жителей колоний в ответ на призыв Резанова {436} . По сообщению Хлебникова, библиотека в Ситхе до 1835 г. насчитывала более 1200 книг, в том числе более 600 на русском, до 300 — на французском, 130 — на немецком, 35 — на английском, 30 — на латинском и остальные на шведском, голландском, испанском и итальянском языках, общей стоимостью в 7,5 тыс. руб. {437} В дальнейшем библиотека сравнительно регулярно пополнялась.

Музей первоначально включал не только доставленные первой русской кругосветной экспедицией из Петербургской Академии художеств «разные портреты, рисунки и картины», но и чертежи разных судов (дар министра морских дел П.В. Чичагова), картографические материалы и научные приборы. «При музеуме, — писал Хлебников, — находится много математических, физических и других инструментов богатой английской работы. Кроме того, что все суда снабжены секстантами, октанами, трубами, хронометрами и полухронометрами, хранятся здесь для берегового употребления теодолит и окружной инструмент работы Троутона, астралябия, пендул очень верный Юргенсонов, телескопы, хорошие трубы, микроскоп большой, электрическая машина, натуральные и искусственные магниты, барометры, термометры, чертежи, карты, атласы и проч.» {438} .

В 1837 г. компанейская библиотека и кабинет морских карт и инструментов были размещены во вновь отстроенном доме главного правителя в Ново-Архангельске. Там же находился «музеум птиц и животных, населявших воду и сушу российско-американских колоний, и одежды всех диких народов, обитающих по северо-западному берегу Америки» {439} .

Начало комплектования этнографических коллекций по народам Северо-Западной Америки в Этнографическом музее Кунсткамеры Петербургской Академии наук датируется второй половиной XVIII в., когда экспонаты из вновь открытых областей поступали от геодезистов, купцов, промысловиков и местных сибирских администраторов. В частности, в фонд Кунсткамеры от М. Бема поступили предметы тлинкитской одежды, приобретенные в 1778 г. Куком {440} . В 1794 г. в фонды музея поступила коллекция, собранная во время экспедиции Биллингса — Сарычева: предметы быта чукчей, эвенов (ламутов), берингоморских эскимосов и других народов. В первой четверти XIX в. музей пополнился коллекциями, привезенными первой русской кругосветной экспедицией под командованием Крузенштерна и Лисянского (1803–1806), кругосветной экспедицией на шлюпе «Камчатка» под командованием Головнина (1817–1819); затем поступила коллекция с возвратившегося из кругосветного плавания корабля «Сенявин» под командованием Литке (1826–1829). Все эти поступления имели большую научную ценность, но являлись все же результатом попутных сборов и зачастую носили случайный характер. Первой академической экспедицией в Америку и Северо-Восточную Азию, в задачу которой входил систематический сбор коллекций, была экспедиция И.Г. Вознесенского, находившегося в Америке с 1840 по 1845 г. и обследовавшего за это время американское побережье от Берингова пролива до Калифорнии. Им производились также этнографические сборы среди жителей по берегам Квихпака и на Алеутских островах. Уникальные по своей полноте и ценности коллекции Вознесенского дополняются собранием выполненных им рисунков, среди которых значительная часть является иллюстрацией русского быта в Америке {441} .