Антон Антонов-Овсеенко - Портрет тирана

Это происходило в кабинете Вождя 21 июля 1937 года. А через год, когда на Лубянке утвердился Берия, Сталин решил, что пришла пора обновить руководство комсомола, не справившееся с главной задачей дня. (Они ли не старались! Сколько комсомольских организаций за один год обезглавили…).

На экстренный пленум ЦК ВЛКСМ, созванный 19 ноября по указке генсека, явилась почти вся бригада: Молотов, Маленков, Жданов и Шкирятов. Почва была подготовлена весьма поверхностно, зато в полном соответствии с личными пожеланиями Вождя. Орудием провокации Сталин избрал на этот раз работника ЦК ВЛКСМ Ольгу Мишакову. Она обратилась к генеральному секретарю за помощью против засилия Косарева. Попутно Мишакова обвинила первого секретаря ЦК комсомола в либерализме: будучи в городе Горьком, Косарев не выявил ни одного троцкиста. Тем самым он прикрыл своим авторитетом врагов народа. Получив этот тревожный сигнал, ЦК партии решил послать в Горький Мишакову. Она сумела найти и разоблачить сотни матерых «троцкистов», пробравшихся в местную комсомольскую организацию Горького.

Вот в какой обстановке собрался экстренный пленум ЦК ВЛКСМ.

По случаю предстоящих похорон малого ЦК Сталин мог бы явиться и в трауре, но он предпочел обычный полувоенный костюм. Генсек сидел поодаль и, покуривая трубку, слушал яростные, им же инспирированные нападки подручных на руководителей комсомола, которые преступно потворствовали врагам партии. Когда очередной оратор, выступая в прениях, заявил, что Косарев не сумел разглядеть изменников в своем ЦК, Жданов, с хорошо откормленным возмущением бросил с места:

— Как это Косарев не сумел разглядеть?!

— А может быть, не хотел разглядеть? — добавил тихо, но со значением генсек.

После этой директивной реплики прения пошли по нужному руслу. ЦК комсомола, эта «косаревская банда», был уничтожен в полном составе в несколько дней.

Провокатора Мишакову вознаградили должностью секретаря ЦК ВЛКСМ. И полетели комсомольские головы. Это называлось тогда «укрепить руководство»…

Истребительная война Сталина против собственного народа не могла не затронуть армию. Он опасался командования как потенциальной силы возможного мятежа. Свирепость и трусость довольно часто уживаются в одном человеке. Трусость Сталина, помноженная на подозрительность, давно подсказала ему решение.

Начинать надо было летом тридцать седьмого — не позже и не раньше. Народ к тому времени был достаточно разогрет истерией шпиономании. Откладывать разгром командования, значит рисковать всем достигнутым. Массовые аресты ветеранов партии могли поколебать даже самых преданных командиров. Одно дело, когда вмешивается Горький (вовремя убрал «буревестника»!..), Бухарин или эта кликуша Крупская. И совсем другое, если начнут роптать полководцы. Давно ли военные совершили государственный переворот в Испании. Теперь генералы у власти, и никакая сила их не сдвинет. Ибо они сами сила.

Нет, лучше обезопасить себя с этой стороны и дать, наконец, волю застарелой зависти к талантливым стратегам… Он, видите ли, на скрипке играет, Тухачевский. Посмотрим, как он на Лубянке заиграет…

Против Тухачевского было все: его личные данные — интеллигентность, воля, ум. И военная слава. Это уже, если хотите, комплекс нетерпимости, как в случае с Михаилом Фрунзе. Таких людей Сталин рядом с собой не терпел, его устраивали только Ворошиловы. Вот почему генсек не поставил Михаила Тухачевского во главе наркомата обороны. Но и на посту начальника штаба РККА Сталин вместе с Ворошиловым третировали Тухачевского на каждом шагу, часто в ущерб делу.

Красная армия значительно отстала от сильнейших армий Запада, особенно в техническом вооружении, в механизации. Однако Сталин и Ворошилов старательно блокировали любые дельные предложения Тухачевского. Не выдержав «прессинга» матерых интриганов, Тухачевский попросил отставки. Три года он командовал Ленинградским военным округом. Маршал подружился с Сергеем Кировым, — это ему еще зачтется…

Международные амбиции Сталина требовали сильной, современной армии. Но кто осуществит реорганизацию вооруженных сил? Пришлось Иосифу-Строителю назначить Тухачевского заместителем наркома. Когда же под умелым руководством Тухачевского армия была перевооружена и получила хорошо подготовленные командные кадры, пришло время избавиться от него. Вместе с Тухачевским Сталин уничтожит всех его сотрудников в ЛВО — И.Е. Славина, И.Ф. Федько, Б.М. Фельдмана. Никого не забудет. Ни друга Тухачевского, музыканта Николая Сергеевича Жиляева, ни дочери маршала, Аллы.

Менее чем за два года Сталин отправит в тюрьмы и лагеря почти весь высший и старший командный состав армии. Позднее генерал А.И. Тодорский [169] (…) соберет некоторые данные. Если сложить потери в офицерском составе воюющих стран за два столетия, XIX и XX, то и тогда не наберется половины убитых Сталиным командиров. Одна Лефортовская тюрьма перемолола за два года 53 комкора — больше, чем все войны, вместе взятые. Из пяти маршалов Сталин уничтожил трех — Тухачевского, Блюхера, Егорова. Из четырех командующих фронтами — тоже трех: адмиралов В.М. Орлова, М.В. Викторова, А.К. Сивкова.

В октябре 1957 года маршал Малиновский заявил на собрании партийного актива Министерства обороны, что клика Берии подняла огромную хрустальную вазу, в которой находились 82 тысячи лучших, опытнейших и заслуженных политработников армии и флота, и бросила эту вазу на камни. «Накануне войны мы оказались обезглавленными», — закончил Малиновский.

Все это так, но Берия всего лишь один из исполнителей. Коль речь зашла о клике, то Берия состоял, вместе с Ежовым, Вышинским, Шкирятовым, Мехлисом, Щаденко, Ульрихом, и более именитыми — Молотовым, Кагановичем, Маленковым, Ждановым, Ворошиловым, Микояном, — в Большой Клике, сталинской.

В 1937 году командир конного корпуса Ока Городовиков, встретившись однажды с Буденным, сказал:

— Семен, смотри что делается! Всех подряд берут…

— Не бойсь, нас с тобой не тронут. Берут только умных.

Ответ маршала содержит лишь долю правды. Самого Буденного, да и Ворошилова Сталин оставил жить не только за полное отсутствие интеллигентности, при нулевой способности мыслить стратегически. Они нужны были ему как рекламные фигуры, крестьянский сын Семен Буденный и «луганский слесарь» Ворошилов Клим. Это — для «массы», пусть потешит себя иллюзией народовластия. Оба обладали рядом не менее ценных качеств. С ними, как с конкурентами, можно было не считаться. Покорные властителю, как только бывает покорен барину вековой крепостной, они органически ненавидели интеллигентов. Ради сытной и почетной службы готовы были на любую подлость. Доказательствами усеян весь путь карьериста и склочника Ворошилова.