Артур Лиелайс - Конкистадоры

Недовольные открыто обвиняли офицеров в том, что они втихомолку прикарманивали самые ценные сокровища.

Большинство офицеров, обратившись к ювелирам, превратили свои паи в увесистые золотые цепи, а Кортес, помимо того, велел изготовить для себя золотой сервиз. Но и воины, особенно те из них, которые сумели обеспечить себя еще до дележа сокровищ, увешали себя золотыми цепями.

Началась азартная игра по высоким ставкам, особенно после того, как один из воинов изготовил из кожи старого барабана карты и разрисовал их так удачно, что их невозможно было отличить от карт, сделанных в Испании.

Кортес, знавший, конечно, о недовольстве, собрал всех и сказал им, что у него болит душа оттого, что они забыли о долге воинов христовых и, как простые грабители, ссорятся из-за золота. Дележ был произведен по справедливости и закону. Он не требовал от них пятой доли, солдаты сами решили выделить ее для него; он немедля готов помочь всякому, кто в том нуждается; поделенные богатства – ничто по сравнению с ожидаемой добычей; теперь солдаты знают, как богаты здесь города и как велики золотые россыпи, все это будет принадлежать испанцам, и они станут обладателями несметных богатств. Он и сам, дескать, любит золото, но оно никогда не было для него главной целью. Теперь не время для ссор и взаимной ненависти – враг только того и ждет, Чтобы уничтожить испанцев.

Так сладкими речами, которых, по словам Берналя Диаса, у Кортеса было немало в запасе, главнокомандующему удалось успокоить недовольных. Кроме того, он дал кое-кому из них по драгоценному камню, другим – по слитку золота, иным посулил золотые горы.

Так родилась легенда, подхватив которую кое кто из историков стал противопоставлять скупому, завистливому Колумбу якобы щедрого, даже расточительного Кортеса: он, дескать, умел делиться своей добычей с солдатами и поэтому завоевал их горячую любовь и уважение.

Выплата паев (фрагмент стенной росписи Диего Риверы).

Офицеры по-прежнему продолжали тащить золото из причитавшейся королю части, грызться между собой и даже пускали иногда в ход оружие.

Однажды подобная ссора вспыхнула между королевским казначеем и любимцем Кортеса – Хуаном Веласкесом де Леоном. Казначей обвинил рыцаря в том, что он якобы стащил дорогие серебряные блюда раньше, чем на них была поставлена печать. Оба схватились за шпаги и нанесли друг другу по нескольку ударов. Эта стычка закончилась бы плачевно, не подоспей Кортес. Он приказал арестовать обоих и заковать в цепи.

Когда Хуан Веласкес де Леон, гремя оковами, расхаживал по своей камере, Монтесума услышал звон цепей и спросил, кто там посажен. Узнав, что это тот самый офицер, который недавно командовал его охраной, Монтесума попросил Кортеса освободить его. Кортес сначала отказался, объяснив, что Веласкес арестован за то, что хотел самовольно захватить драгоценности. Кортес старался показать себя справедливым и строгим командиром. Тогда Монтесума пообещал дать золото из своей казны, лишь бы выпустили Веласкеса. Кортес притворился, что делает это ради Монтесумы, и, немного помедлив, освободил Веласкеса, властелин же щедро одарил его золотом.

Казалось, цель экспедиции была уже достигнута и все задачи выполнены, к тому же без единого сражения: Монтесума признал себя вассалом испанского короля, а власть и сокровища ацтеков перешли в руки Кортеса.

Однако оставалось еще одно, к чему стремились воины христовы: обратить ацтеков в христианскую веру. Все уговоры Кортеса и красноречие патеров были тщетны. Ацтеки не желали отказываться от своих древних богов и продолжали совершать человеческие жертвоприношения.

Тогда Кортес, взяв с собой нескольких офицеров, явился к Монтесуме и сказал ему, что христиане-де не желают больше молиться своему богу тайно, за дворцовой стеной. Они хотят, чтобы святая католическая вера пролила свет на весь народ ацтеков. Поэтому испанцы просят отдать им большой храм, чтобы их богослужение происходило на виду у всей столицы.

Монтесума с волнением выслушал это предложение. Ведь он покорился белолицым пришельцам только потому, что пришествие их было предсказано жрецами, но осквернение храма должно было, по его мнению, прогневить богов, вызвать возмущение жрецов и всего народа. Однако Кортес и слышать не хотел возражений Монтесумы и пригрозил применить оружие, если испанцам не будет отдано хотя бы одно святилище.

– Мы не боимся за свою жизнь, – добавил он. – Хотя мы и малочисленны, но нас ведет десница истинного христианского бога.

Кортес в своих письмах королю утверждает, что он якобы силой ворвался в храм и приказал выбросить из него статуи языческих богов, однако его приближенные иначе описали это событие.

Посовещавшись со своими жрецами, Монтесума разрешил наконец завоевателям устроить на вершине храма часовню. Вскоре испанцы отслужили там торжественную мессу. Солдаты и офицеры, упав на колени, со слезами на глазах возносили хвалу всевышнему, даровавшему им победу. И, как рассказывает хронист, сладостные звуки песен любви и милосердия смешивались с дикими песнопениями ацтекских жрецов в честь кровожадного бога войны. Столь противоестественный союз не мог долго существовать.

Ацтеки считали величайшим кощунством и надругательством над народной святыней устройство чужого храма в святилище бога войны. Их гнев был так велик, что жрецы сообщили Монтесуме: разгневанные боги намерены покинуть столицу. Боги требуют изгнания из Мексики наглых и высокомерных чужестранцев или же их уничтожения. Ацтекские боги не могут оставаться в храме, где стоят христианские алтарь и кресты. Пришельцы – насильники и святотатцы, они держат пятерых касиков в цепях, а священную посуду и маски переплавили в слитки.

Жрецы и касики все чаще собирались на тайные совещания у Монтесумы и убеждали его, что необходимо отомстить чужестранцам за оскорбление древних богов. Историк Эррера пишет по этому поводу, что сам дьявол толкал Монтесуму на черные дела, и даже приводит якобы слышанную им беседу повелителя ацтеков с дьяволом.

Монтесума долго колебался, не зная что предпринять: поднять ли народ на восстание и погибнуть от меча завоевателей, либо оставаться на стороне белокожих.

Наконец повелитель ацтеков выбрал золотую середину, показавшуюся ему наиболее приемлемым выходом. Он пригласил к себе Кортеса. Капитан-генерал, встревоженный тем, что жрецы и касики часто посещают Монтесуму, был настороже и явился к властелину в сопровождении двенадцати храбрейших воинов. Пленник встретил испанцев как никогда мрачно и, отозвав Кортеса в сторону, грозным тоном объявил ему, что гнев народа велик и жизнь испанцев висит на волоске. Ацтеки ждут лишь сигнала Монтесумы. Стоит ему пошевелить пальцем, как они бросятся в бой. Но, поскольку испанцы выполнили уже все приказы своего заморского властелина, Монтесума надеется, что теперь они скоро отправятся домой.