Артур Лиелайс - Каравеллы выходят в океан

Эти влиятельные лица сумели настроить и общественное мнение и королей в пользу попавшего в немилость вице-короля.

Две тысячи дукатов как средство против душевных ран. – Трогательное свидание – верх притворства и лицемерия. – Уклончивые обещания. — Расторжение договора в интересах государства. – Овандо – новый вице-король Индии. – Заключительный акт трагедии индейцев на Эспаньоле. – «Книга пророчеств». – Новые замыслы.

Негодование, вызванное в народе жестоким обращением с великим мореплавателем, неприятно поразило католических королей, но они в это время вместе с монархом Франции были заняты дележом Неаполитанского королевства. Прошло еще шесть недель, прежде чем королевская чета отдала приказ снять оковы с находившихся в заключении братьев Колумбов и пригласила их ко двору. Короли отправили адмиралу любезное послание и две тысячи золотых дукатов – очень большую по тому времени сумму, – чтобы он мог предстать перед государями в надлежащем облачении и в сопровождении свиты.

17 декабря 1500 года Колумб явился ко двору и был принят Фернандо и Изабеллой. Некоторые историки рассказывают, что это было очень трогательное свидание. Говорят, будто бы королева, увидев седую, трясущуюся голову великого мореплавателя, его лицо, на котором заботы и страдания проложили глубокие морщины, согбенный стан и следы оков на руках и ногах, горько разрыдалась. А Колумб, до тех пор с гордым спокойствием сносивший клевету и незаслуженные оскорбления, потерял самообладание, припал к ногам королевы и, заплакав как дитя, долго не мог произнести ни слова. Король поднял рыдающего старца, стал ласково успокаивать его и заверил в своей благосклонности.

Однако Эрнандо – сын адмирала – лишь вскользь упоминает об этой встрече, сообщая, что королевская чета милостиво приняла в Гранаде адмирала и заявила ему, что его арест, заключение в темницу, наложение на него оков произошло без их ведома. Бобадилья, дескать, действовал самовольно, не имея на это полномочий.

Это было верхом притворства и лицемерия: ведь на самом деле Бобадилья поступал согласно тайной инструкции королей и все свои усилия прилагал к осуществлению их намерений – лишить Колумба звания вице-короля, изменить порядок управления островом, передать во владение королей землю с проживающими на ней индейцами.

Выслушав жалобы седовласого старца, Фернандо и Изабелла обещали ему восстановить справедливость – вернуть конфискованное имущество, возместить убытки и восстановить его в титулах, а также отозвать и наказать Бобадилью. То были пустые, ничего не стоящие обещания, но Колумб им поверил, полагая, что ему снова удалось увлечь своим красноречием государей и убедить их в своих лучших намерениях. Он уехал в надежде, что вскоре с триумфом вернется на Эспаньолу вице-королем Индии.

Изо всех сил ухватился он за свое наивное заблуждение. Он считал королеву своим ангелом-хранителем, а себя – мучеником, чьи страдания не могут быть возмещены никакими земными дарами: ведь он совершил величайшее в мире открытие, но не был по достоинству ни оценен, ни вознагражден.

Однако шла неделя за неделей, месяц за месяцем. Все новые соперники Колумба отправлялись за океан, они открыли уже побережье огромного материка, а государи даже и не вспоминали о Колумбе. Адмирал напрасно надеялся, что они выполнят свои обещания и будут следовать договору с ним: слишком большие ошибки допустили он и его братья при колонизации Эспаньолы.

Государи считали, что Колумб восемь лет назад при заключении договора обманул их. Ведь тогда они предполагали, что генуэзец откроет два-три новых острова или создаст на побережье Азии торговую факторию. Никто и не помышлял об открытии столь обширных и богатых земель. Теперь же с каждым новым открытием за океаном все ярче и ярче обозначались контуры огромного материка, вызывая сожаление у монархов по поводу столь опрометчивого шага, как заключение невыгодного договора с Колумбом.

Как же расторгнуть его? Способов было немало. Можно было пустить в ход клевету и заявить, что вице-король собирался отторгнуть Эспаньолу от Испании или даже передать ее в иностранное владение, выторговав себе при этом большие льготы и права. Достаточно было сделать намек, чтобы льстивые царедворцы не преминули доказать эти преступления Колумба. Все же Фернандо не хотел прибегать к таким крайним мерам, хотя и не собирался восстанавливать властолюбивого генуэзца в его высоких званиях.

Колумб уже не был незаменимым. Он достиг Индии и получил за это, по мнению государя, и так уже чрезмерные почести и награды, пользовался слишком громкой славой. Теперь же любой опытный капитан мог легко пересечь океан, и немало мореходов, прошедших суровую школу дальних плаваний, получили хорошую закалку. Многие из них совершили такие путешествия на свой страх и риск и принесли немалый доход и государственной казне.

Зачем же оказывать высокие почести и наделять опасными привилегиями за то, что с легкостью и без какого-либо вознаграждения может совершить любой хороший моряк.

Но Колумб не хотел и не мог этого понять. Он был слишком несговорчив и потерял всякое чувство реальности. Ведь он мог уйти на покой, остаться в Испании, получить от короля замок, пенсию, герцогский титул; никто бы не возражал также против его титула вице-короля Индии и адмирала, лишь бы только он оставил эти посты. Однако Колумб был не из тех людей, которые отступают и не доводят дело до конца, – иначе он не открыл бы Америки.

Вскоре Колумб начал готовиться к новому путешествию и обратился к государям с просьбой организовать четвертую экспедицию.

Фернандо медлил с ответом. Нелегко было удерживать в бездействии такого знаменитого мореплавателя, и король давал ему все новые и новые обещания, не собираясь их выполнять.

Колумбу сообщили, что, пока на Эспаньоле не прекратятся распри, его появление только разожжет там страсти и жизнь его подвергнется опасности. Бобадилью сместят с должности, а на его место назначат другого, энергичного человека, который сможет очистить остров от мятежников и всякого сброда. Пусть адмирал пока отдыхает, бережет себя и ждет своего часа.

Бобадилью и впрямь сместили с должности губернатора и вместо него в сентябре 1501 года назначили Николаса де Овандо, искушенного в государственных делах блестящего царедворца и богобоязненного католика.

Колумб понял, что его просто убрали с дороги. Лишь сознание того, что заселение новых земель продолжается, приносило ему некоторое облегчение. У испанцев вновь пробудился интерес к колонии. Морские экспедиции к берегам Южной Америки открывали заманчивые перспективы.