Алексей Тимофеев - Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. 1941–1945

Позднее диверсионная часть Д. Унгрии (инструктором в которой был И.Г. Старинов) была переброшена из Альбасете в Хает, а затем провела ряд диверсантских рейдов в районе Кордовы и Гранады. К тому времени эта часть была значительно пополнена интербригадовцами и выросла в батальон, ставший настолько знаменитым, что его посещали И. Эренбург, М. Кольцов и Э. Хемингуэй. Кроме этого батальона, был еще ряд партизанских частей под командованием М.К. Кочегарова, Н.А. Прокопюка, А.К. Спрогиса [507]. Уже весной 1937 г. был создан и второй спецбатальон из интербригадовцев. В дальнейшем, согласно плану Я. Берзина, все эти части были объединены в единый XIV партизанский корпус на базе спецбатальона («батальон эспесиаль») Д. Унгрии [508]. Командиром корпуса был утвержден Доминго Унгрия, начальником штаба — югослав Любо Илич, будущий народный герой Франции, генерал, начальник оперативного отдела Главного штаба партизан и франтиреров. «Корпус состоял из четырех дивизий, в каждую из них входило три-четыре бригады, точнее, отряда, численностью от 150 до 200 человек в каждой. На Каталонском фронте действовала одна дивизия. Три дивизии были в центральной зоне: в Андалузии, Эстремадуре и на Центральном фронте. Там находились и большая часть советских советников» [509].

Кроме «советника по диверсионным действиям» И.Г. Старинова, в корпусе Д. Унгрии были и другие советские советники. В августе 1936-го — октябре 1937 г. «старшим советником по разведывательной работе» у Д. Унгрии был Х.-У. Мамсуров [510]. В XIV партизанском корпусе работали советниками Г. Сыроежкин, Л.П. Василевский, Н.Г. Коваленко, С.А. Ваупшасов и др. [511]. Кроме школы в Валенсии, в которой преподавал И.Г. Старинов, подготовкой кадров занималась и «партизанская школа» в Каталонии в районе Барселоны. Начальником Барселонской школы был советский инструктор Ж.А. Озоль, инструктором по подрывному делу и диверсиям — А.Ф. Звягин [512]. Таким образом, «партизанские школы действовали в Валенсии, Хаене, Вильянуэва-де-Кордова, в таинственном “каса роха” — “красном доме” в Пино-дель-Валье, расположенном в 20 км северо-западнее Барселоны. Этот дом назывался еще и «Чапаев»… [513]

В ноябре 1937 г. И.Г. Старинова на посту советника в XIV партизанском корпусе сменил Х. Салнынь. С апреля 1938 г. старшим советником корпуса стал Н.К. Патрахальцев, с июня 1938 г. — В.А. Троян. В то время советниками корпуса были также Андрей Эмильев, Александр Кононенко и Григорий Харитоненко [514].

Последние советские военные советники «специальных дисциплин» — Х.У. Мамсуров, Н. Патрахальцев, Н.И. Щелоков и др. покинули Испанию в самом конце войны на подводной лодке. Ваупшасов остался в Испании до падения республики, до последнего сохраняя свои связи с Д. Унгрией [515]. В СССР этим людям удалось избежать карающего меча НКВД (пострадал лишь их непосредственный начальник Я. Берзин). Х.У. Мамсуров стал начальником специального (диверсионного) отдела «А» Генерального штаба Красной армии, Н.К. Патрахальцев — его заместителем, а Н.И. Щелоков — старшим сотрудником [516]. И.Г. Старинов стал начальником Центрального научно-испытательного железнодорожного полигона РККА [517].

Гражданская война в Испании была проиграна, но партизанско-диверсионные действия доказали свою эффективность. В дальнейшем бойцам XIV партизанского корпуса предстояло на практике проверить эту эффективность от побережья Кубы до Украины, во Франции, в Италии и, в особо массовых масштабах, в Югославии.

Хотя первые официальные посланники Москвы стали действовать в Югославии лишь со второй половины 1940 г., еще до начала Второй мировой войны в полицию Сербии поступили сообщения о прибытии в королевство первых эмиссаров далекого советского государства — нелегально заброшенных на территорию Сербии агентов ОГПУ — НКВД [518]. Интересно, что еще в 1938 г. президент Чехословакии Эдуард Бенеш через резидента НКВД в Праге Зубова попросил Сталина, чтобы Советский Союз субсидировал переворот, направленный против правительства Милана Стоядиновича в Югославии, чтобы установить там проанглийский военный режим и, таким образом, ослабить немецкое давление на Чехословакию. Бенеш запросил сумму в двести тысяч долларов наличными для сербских офицеров, которые должны были устроить переворот. Получив эту сумму из Центра, резидент НКВД в Чехии Зубов выехал в Белград, чтобы на месте ознакомиться с положением. Когда он убедился, что офицеры, о которых шла речь, были всего лишь «кучкой ненадежных авантюристов» и ни на какой успешный заговор рассчитывать не приходилось, Зубов был потрясен и отказался выплатить им аванс. Вернувшись в Прагу с деньгами, он доложил в Центр о сложившейся ситуации. Сталин пришел в ярость — Зубов посмел не выполнить приказ. На зубовской телеграмме с объяснением его действий Сталин собственноручно написал: «Арестовать немедленно» [519].

Впрочем, для прикрытия своих агентов советские спецслужбы куда чаще пользовались статусом белоэмигрантов. Так, например, уже с начала тридцатых годов на территории Югославии действовала агентурная группа Леонида Леонидовича Линицкого [520]. Л.Л. Линицкий, прибывший в Югославию с волной белоэмиграции в начале двадцатых, получил льготную возможность учиться в Белградском университете как представитель русской эмиграции, пользовавшейся особой помощью и поддержкой Королевства СХС и лично короля Александра Карагеоргиевича. По окончании Белградского университета в 1931 г. начал сотрудничество с ИНО ОГПУ. Обстоятельства, при которых это сотрудничество было начато, описаны в опубликованных материалах достаточно противоречиво. С одной стороны, Линицкий, согласно «Очеркам истории внешней разведки», имел опыт сотрудничества с разведотделом 13-й армии [521]. С другой стороны, в СССР, в Киеве, проживала мать Л. Линицкого, супруга офицера императорской армии ротмистра Л. Линицкого — отца будущего разведчика. В тридцатые годы мать Л. Линицкого была уволена с работы и осталась без средств к существованию. По данным того же сборника, Линицкому было обещано позаботиться о его матери, но ОГПУ это обещание выполнять не спешило. Как бы то ни было, задачи, поставленные перед Линицким и образовавшейся вокруг него группой, сводились в первую очередь к разведывательно-диверсионной деятельности против русской эмиграции в Югославии, в высшие круги которой благодаря своему врачебному искусству и сумел инфильтрироваться Линицкий. В конце концов его группа была раскрыта, арестована и частично выслана из Югославии в 1935–1937 гг., причем приговоры были исключительно мягкими благодаря тому, что не удалось доказать антигосударственную направленность деятельности Линицкого. Интересно, что в 1941 г. родной брат любовницы Леонида Линицкого Н.Г. Дараган пытался организовать подпольную группу и был арестован гестапо [522].