Алексей Тимофеев - Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. 1941–1945

Представитель английского командования на авиабазе в Бари капитан Престон запретил Шорникову преждевременный вылет. Однако С.В. Соколовым было принято решение послать самолет в любом случае, ориентируясь на дату, переданную «Вегой». Ленд-лизовскую «Дакоту» (Си-47) радикальным образом выпотрошили перед вылетом — извлекли из нее пассажирские сиденья, столики и все оборудование салона. Командир экипажа А.С. Шорников и второй пилот, Б.Т. Калинкин запросили разрешения на обычный разведывательный полет, но, находясь над Боснией, приземлились на площадку, подготовленную для них в районе Купрешко Поле находившимся при советской миссии в Боснии штурманом их экипажа — П.Н. Якимовым. В самолет А.С. Шорникова вошли 20 человек: маршал Тито, члены ЦК КПЮ Э. Кардель, А. Ранкович и И. Милутинович, начальник штаба НОАЮ А. Йованович, Н.В. Корнеев, Вивиан Стрит, сотрудники советской и английской миссий и любимая овчарка Тито по кличке Тигр, которая никак не хотела залезать в самолет. После того как важные пассажиры были выгружены на аэродроме в Бари, экипаж Шорникова выполнил еще один рейс на Купрешко Поле, причем на этот раз вместе летали и два английских самолета. Три «Дакоты» вновь сели на Купрешко Поле и вывезли еще около полусотни человек [787]. А утром в район Купрешко Поле уже вышли передовые части немецких войск [788].

Несмотря на эвакуацию самого Н.В. Корнеева? на оккупированной территории осталась обширная сеть советских миссий, которая даже расширила свою работу после того, как в течение лета 1944 г. к ним прибыло подкрепление [789]. В то же время эвакуированная часть миссии во главе с Корнеевым сопровождала Тито сначала в Италии, а потом на острове Вис, занятом союзниками и партизанами. Была значительно расширена и советская база в Бари, которая 15 июля получила свой сектор. Разместившимся на нем АГОН командовал полковник В. Щелкунов. Именно благодаря действиям АГОН начала еще больше расширяться сеть советских офицеров связи не только в Югославии, но и в Греции, и в Албании [790]. В июле 1944 г. в Москву отбыл генерал Корнеев, который 17 августа 1944 г. лично доложил Сталину о результатах миссии [791]. Остававшийся в то время на Висе Тито продолжал активно укреплять свои связи с английскими офицерами, что не могло вызвать особых симпатий у советской стороны [792]. Формально югославская территория острова Вис была превращена англо-американцами в настоящую военно-морскую базу, на которой роль партизан, не говоря уже о советской миссии, была довольно скромной [793].

Поэтому уже 10 сентября на самолете Александра Шорникова с острова Вис в г. Крайова (Румыния), куда уже вступила РККА, перелетела большая часть персонала Советской военной миссии и там занялась подготовкой условий для размещения в Крайове маршала Югославии [794]. При этом уже в августе 1944 г. был определен расширенный список членов миссии, которая должна была разместиться в Крайове. Среди прочих в состав этой расширенной миссии вошел и новый начальник штаба миссии — И.Г. Старинов. И.Г. Старинов вместе с остальным пополнением для состава миссии прибыл в Румынию уже 8 сентября 1944 г. и активно включился в работу по подготовке базы, необходимой для размещения Тито и Советской военной миссии [795].

Кроме стремления вырвать из объятий англичан неожиданно удобно в них устроившегося лидера КПЮ, намерение советского руководства перебросить Тито в Румынию могло быть вызвано и другими причинами. Скорцени в своих воспоминаниях писал, что немцы узнали, где находится Тито, и начали подготовку к тому, чтобы исправить неудачу, потерпленную под Дрваром… [796]Как бы то ни было, очевидно, что советская миссия настаивала на скорейшем отбытии Тито с Виса [797].

Ф. Мак-Лейн вспоминал, что для него исчезновение Тито с Виса было полной неожиданностью. Как-то утром заместитель Ф. Мак-Лейна Вивиен Стрит пошел к месту, где проживал Тито, и убедился, что маршал НОАЮ пропал. Вместе с маршалом исчезли и высокопоставленные люди из его окружения: «Расспросы о том, где может быть Тито, дали лишь неопределенные ответы. Это был старый способ, такой знакомый по московским дням: болеет, занят, вышел погулять… В дальнейшем в ходе расследования было выяснено, что какой-то неопределенный русский самолет прилетел на Вис и потом улетел, вероятно, с Тито» [798]. Джилас также вспоминал о резком и таинственном отъезде Тито с острова вместе с Корнеевым и Милутиновичем [799]. Еще более детально атмосферу отъезда Тито с Виса передал советский пилот П.М. Михайлов из АГОН, осуществивший эвакуацию. Поздно вечером 18 сентября Михайлов и его второй пилот Павлов получили приказ вылететь с острова Вис на материк в зону расположения РККА. Вылет был запланирован в 3 часа ночи. Летчикам было приказано взлетать, не зажигая огней, без получения разрешения аэродромного начальства (союзников) на взлет. Когда Михайлов вошел в самолет, он с удивлением увидел, что в кабине уже сидит один неизвестный ему пассажир в сером плаще и со звездочкой на пилотке. Михайлову захотелось подойти к пассажиру и узнать, что он делает в самолете. В то же мгновение он почувствовал прикосновение чьей-то руки и за спиной увидел полковника из советской миссии, который коротко приказал: «Занимайтесь своим делом!» [800]. В ту же ночь «Дакота» с Тито приземлилась на погруженный во мрак советский полевой аэродром в Крайове.

Когда Тито прилетел в Крайову, его встретил на месте начальник штаба советской военной миссии в Югославии И.Г. Старинов. «На Тито была маршальская форма. Выглядел он довольно молодым и энергичным, но мне показалось, что был чем-то недоволен… Крепко пожав мою руку, Тито сказал по-русски: «Наконец-то я воочию вижу Вас, Рудольфо! (Под этим псевдонимом меня знали в Испании). Надеюсь, что наша совместная работа будет полезной. Можете, кстати, связаться с Вашим другом Иваном Харишем». Он пригласил меня в свои апартаменты. Мы поднялись на второй этаж, где он жил со своей женой и ребятишками… Я видел, как Тито тяготился приставленным к нему подразделением чекистов под начальством заместителя начальника охраны Сталина. Соратники Тито, которых я знал по войне в Испании, жаловались мне, что наши и на территории Югославии продолжали так оберегать Тито, что к нему можно было попасть, только пройдя через советскую охрану. Тито тяжело переживал такую изоляцию…» [801]

В конце сентября Тито на несколько дней летал в Москву к Сталину. О том, как выглядела эта встреча, осталось очень мало сведений. Очевидно, что описание придворного титовского летописца В. Дедиера, который дал описание этой встречи, крайне далеко от происходившего на самом деле. Например, утверждение В. Дедиера о том, что Сталин 2–3 раза встречался с Тито в кабинете и 2 раза в личной резиденции, крайне сомнительно [802]. Если поверить этому, то можно прийти к выводу, что Сталин чаще встречался с Тито, нежели чем с Черчиллем в Тегеране или чем с Молотовым за то же время! [803]Трудно представить, что что-либо могло бы заставить Сталина так часто встречаться с Тито. Карманный диссидент титовского режима М. Джилас вспоминал, что Тито рассказывал ему о том, что осенью 1944 г. у него было всего две встречи со Сталиным: один раз в кабинете, а один раз — на даче [804]. Интересно, что журнал записей лиц, принятых И.В. Сталиным, содержит упоминания о более поздних визитах Тито к Сталину (6.04.1945, 12.04.1945, 27.05.1946, 10.06.1946), но не упоминает ни одного визита лидера КПЮ в 1944 [805]. С другой стороны, единственной причиной полета Тито в Москву был визит к Сталину, т. к. югославский вопрос не мог не интересовать генсека перед встречей с Черчиллем, собиравшимся посетить Москву 9 — 18 октября [806]. О том, что он один раз встретил Тито у Сталина, вспоминал и советский участник этой встречи — А.Е. Голованов. По словам командующего АДД, он встретил Тито у Сталина в сентябре 1944 г. [807]По данным журнала записей, А.Е. Голованов в сентябре 1944 г. был у Сталина только 27 сентября [808]. Эта дата хронологически возможна и вполне правдоподобна, если учесть, что на следующий день было опубликовано соглашение Сталин — Тито, касающееся просьбы НКОЮ о временном входе Советской армии на территорию Югославии, чтобы помочь разгромить немецких оккупантов. Не ясно все же, почему журнал записей не упоминает И.Б. Тито среди лиц, принятых И.В. Сталиным в тот день. Кроме первых лиц из окружения И.В. Сталина 27 сентября 1944 г. у Сталина был не только А.Е. Голованов, но и другие лица из АДД, связанные с авиацией (А.А. Новиков, М.М. Громов, И.В. Марков), командующий ВДВ РККА И.И. Затевахин и несколько военачальников (С.М. Штеменко, А.И. Антонов, И.Д. Черняховский). Единственной «необычной» деталью приема у Сталина 27 сентября 1944 г. было то, что в тот день в течение всего приема (с 20.00 до 00.15) у Сталина присутствовал некто Тимофеев, идентифицированный издателями журнала как Петр Васильевич Тимофеев (1902–1982 гг.) — талантливый конструктор в области ИК-техники. Эта идентификация выглядит достаточно сомнительной, если сопоставить ее с хронометражем пребывания в кабинете Сталина остальных, достаточно легко идентифицируемых участников встречи. За 5 минут до прихода Тимофеева к Сталину пришел Молотов. Потом втроем они беседовали в течение почти 2 часов, когда к ним присоединился Маленков (21.40). В 22 часа в кабинет Сталина вошли Штеменко, Антонов, Черняховский и Марков, а через час — в 23.00 — Голованов, Громов, Новиков, Затевахин. В то же время в кабинет Сталина вошел Щербаков (22.30). Примерно в одно время (23.15–23.30) ушли и авиаторы, и военные. Сталин остался с высшим руководством страны: Молотовым, Маленковым, Щербаковым и звездой вечера — Тимофеевым. Спустя некоторое время (в 00.10) к ним присоединились Берия и Булганин. Наконец присутствующие разошлись в 00.15, причем «Тимофеев» присутствовал до самого конца встречи… По мнению К.В. Волкова, последнего крупного советского специалиста в области Второй мировой войны на Балканах и бывшего директора Инслава РАН, до сих пор недоступна исследователям стенограмма беседы Сталина и Тито осенью 1944 г., которая хранится в Архиве Президента РФ. При этом уже опубликованы стенограммы более поздних бесед, как, например, запись разговора И.В. Сталина с Тито от 27 мая 1946 г., хранящаяся там же [809].