Олег Куц - Азовское осадное сидение 1641 года [Оборона донскими казаками крепости Азов]

Гораздо более ярко, но несколько иначе содержание переговоров на основе показаний ногайского татарина Оллака передают расспросные речи И. Острикова и А. Юдина. Здесь переговоры представлены следующим образом. Начав последние по собственной инициативе («да турские де… люди присылали к донским казаком…»), осаждающая сторона предложила казакам покинуть Азов, выйдя из него «без ружья, и без жон, и без детей». В ответ казаки посылали к турецким пашам казака, обещая отдать Азов лишь в том случае, если их выпустят из Азова «з женами, и з детми и, з животы (имуществом. — О. К. )». В противном же случае, заявляли казаки, им «Азова не отдавать, и помереть всем заодно. А будет де им, донским казаком, сидеть в Азове невмочь, и они де донские казаки наставят в городе под стенами бочки (з) зельем, и те бочки запалят, и городовые де стены взорвут — хотя де их донских казаков и побьет, а живы им не дадутца» [150] Там же. Стб. 1641 г. № 1. Л. 116–117. .

Н. А. Мининков считает, что казаки использовали эти переговоры в качестве передышки [151] Мининков Н. А. Донское казачество… С. 388. . На наш взгляд, однако, они являются в первую очередь свидетельством того, насколько тяжелым было положение казаков в Азове на конец июля — начало августа 1641 г. По крайней мере, думается, формулировки казачьих заявлений в данном и предыдущем документах недвусмысленно говорят об этом. В обоих случаях турки практически не оставляют казакам шансов выйти из Азова целыми — они не дают им уйти на судах (то есть без контроля турок), а требуют отдаться в турецкие руки без всяких гарантий для казачьей стороны. На наш взгляд, все это недвусмысленно говорит об определенных надеждах со стороны осаждавших с успехом завершить начатое дело.

Дальнейшие события осады, точнее, их последовательность, в разных источниках даются по-разному В наиболее общем плане о событиях под Азовом в августе 1641 г. сообщает Поэтическая повесть. Ее автор, опуская взятие турками Топракова города, смешивает, несомненно, обстрел турецкой стороной казачьих укреплений в июле (длившийся, по его сообщению, 16 суток — «шеснатцать дней и шеснатцать нощей») и обстрел казачьих укреплений в августе (о последнем чуть далее) [152] В Поэтической повести, если читать ее, не зная документальных источников об Азовском осадном сидении, невольно чувствуется некоторый провал в содержании, недосказанность относительно момента обстрелов крепости турецкой стороной и разрушения ею крепостных укреплений. Автор повести говорит, что обстрелы длились 16 дней, но ведь осада крепости продолжалась три месяца. Остается неясно, что же происходило в остальное время — неужели только подкопная война и турецкие приступы завершающего этапа осады? . В ходе обстрела, согласно Повести, были разрушены до самого основания («по подошву самую») укрепления Азова. Казаки в это время, согласно данному источнику, укрывались под землей «в ямах», то есть подземных убежищах. Как говорит автор Повести, под землей казаки сделали «покои великие», «дворы себе потайные», откуда повели под турок 28 подкопов. Согласно Повести, данная мера была ответным шагом на турецкие обстрелы крепости. С помощью этих подкопов казаки «ночною порою» выходили на вылазки под турецкие таборы (то есть к турецкому лагерю) [153] Согласно свидетельствам Документальной повести и Эвлии Челеби, турецкий лагерь находился в полутора верстах от Азова вне пределов досягаемости казачьей артиллерии. , нагоняя на осаждающих и, в частности, «на их пехоту янычан» (то есть на янычар), «великой страх» и нанося туркам в людях «урон болшой» [154] Воинские повести, 1985. С. 422. — О расстоянии до турецкого лагеря см.: Орлов А.С. Исторические и поэтические повести об Азове. С. 86; Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 2. С. 29. .

Поэтическая повесть рассказывает, что затем и турки, глядя на действенность казачьей тактики, повели 17 своих подкопов [155] Согласно Документальной повести (см.: Орлов А. С. Исторические и поэтические повести об Азове. С. 87) и тексту Поэтической, опубликованному в 1949 г., турецких подкопов было 17 (Воинские повести, 1949. С. 75). По списку Поэтической повести, изданному в 1985 г., их было 7 (Воинские повести, 1985. С. 442). Число «семь» употреблено в данном случае скорее всего как сакральное. Сказанное относится, по-видимому, и к численности, согласно этому списку, осажденных в Азове казаков. В частности, в двух местах данного текста сказано, что казаки противостояли огромным турецким силам «семью тысящи», то есть семью тысячами. См.: Там же. С. 434–435, 441. , пытаясь проникнуть на обороняемую казаками территорию или, как выражается автор Повести, «проити в ямы наши». Казаки все эти подкопы «устерегли» и взорвали их, вновь перебив «многие тысящи» неприятеля. На этом турки, согласно Повести, прекратили подкопную войну [156] В тексте Поэтической повести издания 1949 г. добавлено, что казаки под турецкие подкопы подвели свои и затем взорвали их: Воинские повести, 1949. С. 75. — Насколько данное сообщение соответствует действительности, трудно сказать. По крайней мере, в документальных источниках ни о чем подобном не упоминается. . Далее автор оговаривается, что всего под город было 24 приступа «всеми людьми», однако уже не столь «жестоких и смелых», как первый приступ [157] Воинские повести, 1985. С. 442. . Таким образом, согласно автору Поэтической повести выходит, что обстрелы крепости и подкопная война совмещались с прямыми штурмами Азова.

В документальных источниках ход событий под Азовом в августе 1641 г. представлен более подробно. Прежде всего о нем известно из расспросных речей в Астрахани свидетелей этих событий, татар-новокрещенов К. Петрова и И. Новокрещена, а также из сведений о ходе осады, полученных русскими посланниками И. Остриковым и А. Юдиным в ногайских улусах от приехавшего в эти улусы из-под Азова ногайского татарина Оллака.

Во время расспроса в Астрахани К. Петров [158] Обстоятельства того, как и когда Кузьма Петров оказался под Азовом, не вполне ясны. Согласно его позднейшим расспросным речам в Астрахани, он был послан в ногайские улусы вместе с сыном боярским И. Остриковым и толмачом А. Юдиным. Однако позже, во время расспроса в Москве, К. Петров показывал, что он был отправлен из Астрахани «о Петрове дни», то есть в конце июня. Это сообщение резко расходится с показаниями документа № 9, согласно которому посланники И. Остриков и А. Юдин были отправлены в ногайские улусы только 6 августа 1641 г. В своих же расспросных речах К. Петров показывал, что турки «при нем Куземке» взяли Топраков город. Это случилось, как мы знаем, в первых числах августа, то есть раньше, чем, согласно отписке астраханских воевод в Москву, выехали из Астрахани И. Остриков и А. Юдин. На наш взгляд, возможны два объяснения данного противоречия: либо в источнике стоит неверная дата отправки И. Острикова и А. Юдина, либо они ездили в ногайские улусы дважды. В ногайских улусах русских посланников отпустили, хотя вернуть татар на кочевья близ Астрахани им не удалось, а К. Петрова татары повезли с собой сначала под Азов, а затем в Крым. Из-под Крыма ему удалось бежать, добыв двух лошадей, и затем он через Азов вернулся в Астрахань. показывал, что после занятия турецкой стороной Топракова города и взрыва в нем казаками с помощью заранее проведенного подкопа «тысечи с три и болши» неприятельских воинов турки штурмовали Азов и Ташкалов, но неудачно. Об этом приступе имеются некоторые подробности. В частности, К. Петров сообщал, что турки, заметав ров около городовых стен камышом и землей, пошли на приступ. Казаки со стен обливали штурмующих «человечьим калом» и «многих турских людей побили» (перебили). После этого, согласно документу, «подошли блиско городовые стены турские люди шанцами [159] Шанцы — окопы. и привели к городовой стене земляной вал», из пушек сбив затем городовые стены «до подошвы» (до основания). Казаки же выкопали в городе «ров, и ото рву зделали острог. И заметав тот острог землею и сами вкопався в ямах, сидели от турских людей в осаде» [160] РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 261. .