Михаил Алексеев - Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

Волконский Петр Михайлович (25.04.1776, СПб. — 27.08.1852, СПб.), светлейший князь, генерал-фельдмаршал (cl 850), генерал-адъютант (с 1801). Из древнего княжеского рода. При крещении записан сержантом в лейб-гвардии Преображенский полк. Получил домашнее образование. С 1793 — прапорщик лейб-гвардии Семеновского полка, в котором дослужился до звания полковника, полученного в 1800. Один из участников подготовки дворцового переворота 11 марта 1801, возведшего на престол Александра I. В 1801—1805—помощник начальника Военно-походной Е.И.В. канцелярии. С 1805 г. в ходе войны с Францией дежурный генерал и генерал-квартирмейстер вспомогательного корпуса графа Буксгевдена. Отличился в сражении под Аустерлицем (ноябрь 1805), где несколько раз водил в атаки Фанагорийский и Ряжский пехотные полки. Сопровождал императора Александра I во время переговоров с Наполеоном с Тильзите (1807), после чего был направлен во Францию для изучения опыта французской армии и устройства французского генштаба. В 1810–1812 — генерал-квартирмейстер Свиты Е.И.В. Один из организаторов службы Генерального штаба. Явился инициатором создания карты Российской империи, «депо карт» иностранных государств, училища колонновожатых, положил начало библиотеке Генерального штаба, пожертвовав 500 книг из личной библиотеки. Участвовал в работе над «Учреждением для управления Большой действующей армии» (1812). В начале Отечественной войны находился при Александре I для выполнения особых поручений. В 1812–1814—начальник Главного штаба при М.И. Кутузове, а затем при императоре. Сыграл важную роль в планировании операций в ходе Заграничного похода русской армии 1813–1814 и 1815. Настоял на вступлении союзных войск в Париж. В 1815–1823 — начальник Главного штаба Е.И.В. С 1821 член Государственного совета. В 1832 столкновение с А.А. Аракчеевым по поводу сметы Военного министерства заставило Волконского (презирал Аракчеева, называл его «змеем» и считал самым вредным человеком для России и императора) просить о заграничном отпуске. В 1824 направлен чрезвычайным послом на коронацию короля Фракции Карла X. В конце 1825 находился при Александре I в Таганроге, присутствовал при его кончине. В августе 1826 назначен первым министром Императорского Двора и Уделов и управляющим Кабинетом Е.И.В. В августе 1834 пожалован с нисходящим потомством титулом Светлости. С 1837 г. генерал-инспектор всех запасных войск. С 1839 — шеф Белозерского пехотного полка. В 1842 назначен канцлером российских императорских и царских орденов. Удостоен всех высших российских орденов. На гробницу П.М. Волконского был положен щит с княжеским гербом, датой взятия Парижа —19 марта 1814 и девизом «На Бога уповаю» (Федорченко В.И. Императорский Дом. Указ. соч. Т. 1. С. 225).

Барятинский Иван Иванович (1767 — 13.06.1825), тайный советник. В старинном «Гербовнике дворянских родов» и других описаниях истории рода Барятинских сказано: «Князья Барятинские ведут свой род от святого благоверного князя Михаила Черниговского, происходящего от Рюрика в одиннадцатом колене и от равноапостольного князя Владимира в восьмом…» В тринадцать лет был отправлен поручиком в Екатерининский гусарский полк и определен адъютантом к генерал-фельдмаршалу Г.А. Потемкину. В 1794 участвовал в штурме предместья

Варшавы под командованием А.В. Суворова и был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. По словам современников, И.И. Барятинский был одним из самых блестящих представителей «золотой молодежи». Соединял блестящее образование с «обворожительной наружностью». Это был любитель искусства и литературы, талантливый музыкант и ученый-агроном. Назначенный при Павле I церемониймейстером царского двора, он в дальнейшем «употреблен был по дипломатической части при посольстве в Лондоне, где, занявшись изучением сельского хозяйства и промышленности, пристрастился особенно к первому». Пребывание в Лондоне на дипломатической службе отразилось на всей последующей жизни и вкусах И.И. Барятинского, чему способствовала в немалой степени его женитьба на англичанке Марии Франциске Деттон. С 1808 — чрезвычайный посланник, а затем полномочный министр в Мюнхене. В 1811, после смерти родителей, все курские поместья перешли по наследству И.И. Барятинскому. Тогда же, оставив дипломатическую службу, он ненадолго возвращается в Россию и приступает к строительству имения. Он задумал создать себе усадьбу, ни в чем не уступающую прославленным образцам дворцово-паркового искусства в Петербурге, Москве и их пригородах. Огромное богатство, связи, высокое положение при дворе позволили ему осуществить свой замысел в чрезвычайно короткий срок. Выбирая место строительства своей резиденции, И.И. Барятинский, конечно, учитывал не только живописнейший природный ландшафт, но и то, что здесь издавна земля давала высокие урожаи. Плодородные земли из года в год обеспечивали высокий доход. В своих обширных владениях И.И. Барятинский использовал передовой 110 тому времени опыт сельского хозяйства английских и немецких крупных помещичьих латифундий. Во владении князя находилось «34 515 душ крепостных крестьян и 49621 десятина земли, вместе же с крестьянской землей — 100 000 десятины». «Для строительства великолепного дворца был выбран высокий северный берег речки Избицы». Поэтому первоначально дворец назывался «Избицкий дом» и лишь впоследствии (1817) Барятинский переименовал усадьбу в «Марьино» — обе его жены именовались Мариями (Мария Франциска Детгон и Мария Федоровна, урожденная Келлер). Марьинский ансамбль был построен в течение очень короткого срока в 1815–1816 гг. по проекту малоизвестного в России архитектора Карла Ивановича Гофмана. В строительстве ансамбля принимали участие и крепостные мастера-самоучки. Но мере строительства дворца и хозяйственных служб, создавались парк и пруд, а в последующие годы XIX — начала XX века в Марьино поступали редчайшие произведения искусства отечественных и зарубежных художников и скульптуров. Во время основания усадьбы И.И. Барятинский жил за границей, но внимательно следил за ходом ее строительства. Марьинский дворец был широко известен в России не столько своей архитектурой, сколько роскошью внутреннего убранства, коллекциями, а также своеобразной атмосферой праздничности, открытости, художественной утонченности. Князь И.И. Барятинский погребен в фамильном склепе церкви Покровской села Ивановского, «на большой дороге от города Курска и Льгова в Рыльск».

Куракин Александр Борисович (18.01.1752, СПб. — 24.06.1818, Веймар, Германия), князь, действительный тайный советник 1-го класса (с 1807). Из древнеш княжеского рода. В раннем детстве записан сержантом в лейб-гвардии Семеновский полк. Получил домашнее образование. В 1761 получил чин подло-ручика гвардии. В 1775—1776 слушал лекции в Лейденском университете. С 1772 камер-юнкер Высочайшего Двора. С 1775 определен на службу в Сенат. В 1778 пожалован в действительные камергеры, в 1780 избран предводителем дворянства Петербургской губернии. Входил в ближайшее окружение великого князя Павла Петровича (будущего имп. Павла I). Сопровождал наследника престола в его поездке в Берлин (1776) и путешествии по Европе (1781–1782). Г10 возвращении в СПб., в ноябре 1782, подвергся опале со стороны императрицы Екатерины II, получил повеление удалиться в свое имение с. Надеждино Саратовской губ., где проживал до 1796. Здесь «в великолепном уединении своем сотворил он себе наподобие посещенных им дворов, также нечто похожее на двор. Совершенно бедные дворяне за большую плату принимали у него должности главных дворцовых управителей, даже шталмейстеров и церемониймейстеров; потом секретарь, медик, капельмейстер… Всякий день, даже будни, за столом гремела у него музыка, а по воскресным и праздничным дням были большие выходы… Изображение вел. князя Павла Петровича находилось во всех комнатах». Живя открыто, хлебосольно, Куракин тяжело переживал свою опалу, поддерживал переписку с наследником престола. После смерти императрицы Екатерины II был вызван в С.-Петербург. В течение ноября 1796 был пожалован в действительные тайные советники, в гофмаршалы, вице-канцлеры, назначен членом Совета при императоре. Кроме того, он получил 150 тыс. рублей на уплату долгов, дом в СПб., а в апреле 1797—дом в СПб., свыше 4 тысяч душ крестьян в Псковской губ. и богатые рыбные промыслы в Астраханской губ. В январе 1797 участвовал в подготовке конвенции о принятии Мальтийского ордена под покровительство Павла I. В апреле 1798 г. назначен сенатором, однако в результате придворных интриг в сентябре этого же года уволен от службы. В феврале 1801 Куракину вновь повелено вступить в должность вице-канцлера. При вступлении на престол Александра I сохранил должность вице-канцлера и управляющего Коллегией иностранных дел (до сентября 1802). С 1801 член Непременного (Государственного) совета. С сентября 1802 г. канцлер российских императорских и царских орденов. В июне 1806 назначен послом в Вену, при его участии в июле 1807 заключен Тильзитский мирный договор между Россией и Францией. В 1809—1812—посол в Париже. Предупреждал имп. Александра I о подготовке Наполеона к войне с Россией. Серьезно пострадал от пожара (тогда погибло около 20 человек) в июле 1810 в Париже во время бала во дворце австрийского посла кн. К. Шварценберга по случаю бракосочетания Наполеона с эрцгерцогиней Марией-Луизой. «Независимо от здоровья, Куракин лишился еще во время суматохи бриллиантов на сумму более 70 000 франков». Причиной такого несчастья Куракина были, по словам очевидца, его собственная «вежливость» и рыцарское чувство к дамам: он «оставался почти последним в огромной объятой пламенем зале, выпроваживая особ прекрасного пола и отнюдь не позволяя себе ни на один шаг их опереживать». В результате этого «Куракина сбили с ног, повалили на пол, через него и по нем ходили». От последствий ожогов он не оправился до конца своей жизни. По возвращении в СПб. в связи с болезненным состоянием отошел от активного участия в государственных делах. По отзывам современников, Куракин обладал добрым сердцем, но был страшно тщеславен и склонен к пышности. По страсти к блеску его называли «бриллиантовым князем». Был удостоен всех высших российских орденов. На могиле А.Б. Куракина по распоряжению императрицы Марии Федоровны был установлен памятник с надписью «Другу супруга моего» (Федорченко В.И. Указ. соч. Т. 1. С. 597).