Михаил Алексеев - Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

Подобная ситуация в конечном итоге не только привела к ускорению создания института военных агентов, но и положила начало новому направлению в деятельности российской дипломатии за рубежом — добыванию технической и военно-технической информации.

В ноябре 1831 г. по представлению товарища начальника Главного штаба А.И. Чернышева российское посольство в Лондоне получило директиву «собрать самые точные и верные сведения о только что изобретенном в Англии новом ружье, заметно превзошедшем, по имевшимся в России сведениям, уже существовавшие в европейских армиях, и добыть, если представится возможность, его образцы» (Очерки истории Российской внешней разведки. Указ. соч. С. 146).

Одновременно всем российским представительствам за границей было предписано обращать особое внимание на все появляющиеся в странах их пребывания изобретения, открытия и совершенствования «как по части военной, так и вообще по части мануфактур и промышленности» и немедленно «доставлять об оных подробные сведения». Хотя речь и шла обо всех зарубежных представительствах, однако прежде всего имелись в виду российские посольства во Франции и Англии. Причем последние должны были следить не только за последними образцами боевой техники, оружия и боеприпасов, прошедшими испытания хотя бы в лабораторных условиях, но и за развитием промышленного производства (и при-иимасмыми правительством мерами по его поощрению), технической мысли, появлением новых по тем временам технологий, которые могли бы привести в конечном итоге к прорывам в военном деле. Задача, прямо скажем, непосильная для дипломатических сотрудников за рубежом.

В феврале 1832 г. министр иностранных дел К.В. Нессельроде, пожалуй, впервые за многие годы сослался на загруженность сотрудников дипломатических представительств политическими делами и вполне справедливо обратил внимание на полное отсутствие у них подготовки в научно-технической области. В этой связи Нессельроде предложил подключить к разведывательной работе по добыванию сведений «по части мануфактур и промышленности» заграничных представителей Министерства финансов, в состав которого входили отдельные экономические департаменты, в том числе департамент внешней торговли. Министр иностранных дел даже выдвинул две конкретные кандидатуры: находившегося во Франции коллежского советника Мейендорфа, который занимался вопросами коммерческой деятельности и мануфактурной промышленности, и работавшего в Германии действительного статского советника Фабера. Министр финансов Е.Ф. Канкрин поддержал предложение К.В. Нессельроде. Был выработай целый перечень вопросов и после утверждения у Николая I направлен Фаберу.

Но разгрузить сотрудников российских представительств за рубежом от выполнения разведывательных задач по линии военного ведомства так и не удалось, не только в 30-е годы, но и десятилетия спустя.

В августе 1832 г. потребности Военного министерства в разведывательной информации были подкреплены указаниями во все дипломатические представительства лично генерал-инспектора по инженерной части российской армии Великого князя Михаила Павловича: закупать открытую и добывать секретную литературу по инженерному искусству, относящуюся «к долговременной и полевой фортификации, атаке и обороне крепостей, военно-строительному и понтонному искусству».

Указания великого князя были приняты к исполнению. Так, посол в Париже генерал-адъютант граф Пален лично купил в 1832 г. за 600 франков описание с рисунками новых лафетов для французской полевой артиллерии. В 1835 г. за 6500 франков им же были приобретены «чертежи и описание нового рода зажигательных ракет, ударное ружье и чертежи крепостной, осадной, береговой и горной артиллерии» — последние достижения французов в военной области.

В 1834 г. были получены закрытое учебное пособие для военного инженерно-артиллерийского училища в Меце, посвященное новой французской полевой артиллерии, а также программа обучения в этом училище, а в следующем году— документация по производству французских пушек на заводах в Тулузе.

В 1835 г. один из сотрудников посольства в Париже приобрел образцы «витых ружейных стволов», которые выпускались на одном из заводов в Вогезах.

Посол в Вене сообщил в 1834 г. об изобретении австрийским оружейником Цейлером нового ударного механизма для огнестрельного оружия, а также сменного магазина для патронов и выслал их краткое описание и чертеж. Он даже негласно договорился с Цейлером о поездке в Россию для налаживания там производства новых ружей.

Генеральный консул в Гамбурге Роман Иванович Бахерахт приобрел в 1835 г. через свои связи в Бельгии копию донесения полковника Пюйдта бельгийскому королю о военных дорогах в Вандее; модели орудия с лафетом, принятом на вооружении в Бельгии; модели двух ружей новейшего образца, модель телеграфа Ван дер Гехта нового типа.

Николай I наградил Бахерахта по представлению А.И. Чернышева «за усердную службу его и особенные труды» орденом Св. Анны 2-й степени, украшенным императорской короной (там же. С. 147).

Подобных фактов можно привести немало. И за всеми ими стояла напряженная, кропотливая работа. Вот как добывалась информация об изготовлении ударных колпачков для ружей в Англии, где это дело было доведено до совершенства.

Российский посол в Лондоне генерал от инфантерии Х.А. Ливен (тот самый Ливен, тогда еще генерал-лейтенант, блестяще выполнивший поставленные ему в 1810–1812 гг. задачи Барклаем) получил задание в части чертежей и образцов зарубежных технических новинок непосредственно от А.И. Чернышева. Ливен поручил это дело генеральному консулу в Англии Бенкгаузену. Тот обратился к своему источнику — главному инспектору английского арсенала Чарли Мантону. Последний пояснил, что одно только описание ничего не даст, если не будет под рукой самой машины для производства этих колпачков. Тогда Бенкгаузен заказал Мантону, помимо описания, саму машину, дополнительный экземпляр которой еще надо было изготовить, несколько бывших в употреблении ружей, переделанных под эти колпачки, и серию самих колпачков.

Ружья новой марки, приспособленные для указанных колпачков, Мантон передать не мог, так как они только что стали поступать в арсенал и были все на строгом учете. Тогда Бенкгаузен обратился к другому своему источнику— Лэси Дэвису, имевшему оружейную мастерскую в Лондоне. Тот состоял в приятельских отношениях с директором государственного оружейного завода в Энфилде, под Лондоном, где изготавливались эти новые ружья, и сумел добыть один экземпляр. Через полгода задание А.И. Чернышева было выполнено (там же. С. 147–148).