Александр Наумов - «Мягкая сила», «цветные революции» и технологии смены политических режимов в начале XXI века

На современном этапе «мягкая сила» становится одним из ключевых факторов влияния государств на международной арене. Как справедливо заметил экс-глава Россотрудничества, а ныне председатель Комитета Совета Федерации по международным делам К. И. Косачев, «XXI век — эпоха инструментария «мягкой силы», и в выигрыше будет тот, кто им овладел раньше и лучше других» [23] Косачев: России нужны новые подходы к «мягкой силе» // Российская газета. 01.03.2012. URL: http://www.rg.ru/2012/03/01/kosachev-site.html . . Особую актуальность использование ресурсов «мягкой силы» приобретает на фоне изобретения новых способов, методов и технологий информационно-психологического воздействия на международное сообщество, мировые элиты, национальные правительства и целые общества. «Мягкая сила» уже оказала существенное влияние на развитие международных процессов и ход мировой истории, особенно в последние четверть века. Она сыграла важнейшую роль в крушении СССР, а затем породила концепции «демократических интервенций», «ответственности по защите» и «человеческой безопасности», стала ядром сценария «цветных революций» и «арабской весны». Целый ряд государств активно использует «мягкую силу» в интересах собственной внешней политики и транслирования своих ценностей другим акторам международных отношений.

Нельзя не согласиться с отечественным исследователем Г. Ю. Филимоновым, что «мягкую силу» как направление внешнеполитической деятельности государства необходимо рассматривать в фокусе глобальных социально-политических, экономических и культурных процессов, формирующих новую, в корне отличную от предыдущих, систему мировой политики, где классические иерархические модели взаимоотношений между политическими акторами начинают уступать место сетевым структурам… необходимо учитывать контекст новых реалий мироустройства, проводя анализ актуальных инновационных механизмов реализации «мягкой силы» (сетецентричный принцип, социальные сети и блогосфера, в т. ч. как двигатель революций, информационные и кибервойны, ненасильственное сопротивление, правозащитные концепции и т. д.) [24] Филимонов Г. Ю. Актуальные вопросы формирования стратегии «мягкой силы» во внешней политике Российской Федерации // URL: http://www.georgefilimonov . com/articles/important-issues-of-soft-power-strategy-in-the-foreign-policy-of-the-russian-federation. .

В современной науке существует немало трактовок природы «мягкой силы» и последствий применения основанных на ней технологий на международной арене. Только в отечественной историографии существует целых ряд подходов к интерпретации этого феномена: силовой, инструментальный, технологический, конструктивистский, ресурсный, коммуникативный, манипулятивный и другие [25] См.: Астахов Е. М. Субъективные заметки о некоторых аспектах «мягкой силы» // Вестник МГИМО(У). 2014. № 2. С. 45–53; Давыдов Ю. И. Понятие «жесткой» и «мягкой» силы в теории международных отношений // Международные процессы. 2004. Т. 2. № 4. С. 69–80; Панова Е. П. Сила привлекательности: использование «мягкой силы» в мировой политике // Вестник МГИМО(У). 2010. № 4. С. 91–97; Звягина Д. А. «Мягкая сила»: структурный анализ // Инициативы XXI века. 2012. № 3. С. 135–137; Радиков И., Лексютина Я. «Мягкая сила» как современный атрибут великой державы // Мировая экономика и международные отношения. 2012. № 2. С. 19–26. Русакова О. Ф. Концепт «мягкой силы» (soft power) в современной политической философии // Научный ежегодник института философии и права Уральского отделения РАН. 2010. № 10. С. 173–192; Ермаков Ю. А. «Мягкая сила» социально-политических манипуляций человеком // Известия Уральского федерального университета. Сер. 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2013. Т. 119. № 4. С. 215–225; Понкин И.В. Технологии «мягкой силы» как средство дисфункционализации и разрушения государства // Право и образование. 2014. № 12. С. 95—111; Харкевич М.В. «Мягкая сила»: политическое использование научной концепции // Вестник МГИМО(У). 2014. № 2. С. 22–29; Леонова О. Г. Интерпретация понятия «мягкая сила» в науке // Обозреватель-Observer. 2014. № 3. С. 80–89; Паршин П. Б. Два понимания «мягкой силы»: предпосылки, корреляты и следствия // Вестник МГИМО(У). 2014. № 2. С. 14–20; Soft Power: теория, ресурсы, дискурс. Под ред. О. Ф. Русаковой. Екатеринбург, 2015. . В предлагаемом читателю исследовании за основу берутся подходы, основанные на принципах политического реализма, ведь как писал непосредственно основоположник концепции Дж. Най, между реализмом и «мягкой силой» нет никакого противоречия, и только упрощенная и урезанная версия реализма может игнорировать значение «мягкой силы», относя ее исключительно к форме идеализма или либерализма [26] Най Дж. С. Будущее власти. С. 150. .

В Концепции внешней политики Российской Федерации от 2013 года «мягкая сила» рассматривается именно как инструмент реализации внешнеполитических интересов государства, в основе которого лежит взаимодействие гуманитарных ресурсов страны [27] Концепция внешней политики Российской Федерации // Министерство иностранных дел Российской Федерации. Официальный сайт. URL: http://www.mid.ru/ brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F. . На вопросе соотношения высоких гуманитарных технологий и «мягкой силы» следует остановиться подробнее. По справедливому мнению отечественных исследователей П. В. Клачкова и С. А. Подъяпольского, гуманитарные технологии используют «мягкую силу» в качестве ресурса, обеспечивая в то же время ее расширенное воспроизводство [28] Клачков П. В., Подъяпольский С. А. Гуманитарные технологии и целостность государства. М., 2014. С. 119. . По мнению, другого российского специалиста О. Ф. Русаковой, «мягкая сила» активизирует стереотипы общественного восприятия, приводя в действие архетипичные образы и коллективные представления, что «позволяет без усилий прямого и жесткого давления тонко и гибко осуществлять воздействие на ментальные структуры массового сознания — общественные представления, предпочтения, увлечения, развлечения, удовольствия, переживания, мечты, идеалы, грезы» [29] Русакова О. Ф. Ук. соч. С. 190. . Е. П. Панова отмечает, что сущность «мягкой силы» заключается «в способности изменить систему социокультурных фильтров и «матрицу убеждений», составляющих целостность субъективного восприятия объекта, по отношению к которому применяется данный тип воздействия» [30] Панова Е. П. Ук. соч. С. 95. . Ю. А. Ермаков и вовсе ставит знак равенства между понятиями «мягкая сила» и «манипуляция» [31] Ермаков Ю. А. Ук. соч. С. 221. . При этом «мягкая сила» это не просто совокупность ресурсов и инструментов их трансляции во внешний мир, но и проектируемый результат их реализации [32] Леонова О. Г. Ук. соч. С. 88. .

Вообще, практику применения «мягкой силы» в зависимости от ее целеполагания, содержания и направленности применяемых технологий целесообразно разделить на два вида. В первом случае «мягкую силу» следует рассматривать как позитивную технологию, позволяющую улучшать взаимопонимание между государствами и народами, как средство, способствующее культурному взаимообогащению, как политику продвижения национальных интересов без сопряжения с агрессивными разрушительными действиями в отношении других акторов и навязывания собственных ценностей в качестве универсальных. В этом случае внешнеполитический курс государства можно охарактеризовать как миролюбивую политику, которая уважает ценностные различия между странами, старается учитывать не только свои узконациональные интересы, но и интересы других участников мирового сообщества.