Екатерина Гончаренко - По своему обычаю [Формы жизни русского народа]

Вообще, можно сказать, что обитателям монастыря совершенно не нравилась вводимая Андреем Денисовым монастырская дисциплина. От вводимых им порядков «многие бежали совершенно, иные, поживши в монастыре, переходили в скиты, где жизнь была гораздо свободнее; иногда против Андрея и его дисциплины были восстания».

Богоявленский монастырь представлял братство, организованное на основании свободных общинных стремлений, в котором все члены были равны; каждой личности предоставлены были одинаковые юридические права. Так, например, настоятель Андрей Денисов «аще и весьма бысть премудр, но всегда мнения своя в общебратских делах прочим предъявляше». Тот же Андрей, когда для общины привезли хлеб и его приходилось носить в монастырь на себе, был первый между «носаками», что и было с удовольствием замечено братией.

В общине известны были силы и способности каждого члена; взвешивали их опытные надзиратели и сами общежители и, сообразно с ними, давали занятие известному члену. Таким образом, все выговское общежительство делилось на разные рабочие и промышленные артели; для каждой артели назначалось особое помещение, и все дела вели старосты и нарядники, которые определялись по выборам ежегодно. Особый староста был даже у детей, смотрел за ходом их обучения и учителями; учителями и старостами в этом случае были уставщики и отцы духовные, которые отличались мягким характером и были искусны «для всякого детского усмотрения». Выборные духовники были большей частью уже не молодых лет, отличавшиеся начитанностью и бескорыстием, заботой о благе общины, немощных и сирот.

Имущество было двоякого рода: общее и частное. К общему имуществу относилась земля, постройки и все необходимое для ведения общего хозяйства. В частной собственности оставалась часть движимого имущества, которое называлось «келейным». При смерти многие завещали все келейное имущество родственникам своим. Но большая часть лиц, отказывали все свои частные пожитки в общинную кассу; а иные уделяли часть в общинную казну, а часть для родных.

К Богоявленскому монастырю, как к центру, тянули остальные скиты, входившие в состав «Выгореции» и разбросанные по диким лесам Поморья. Около 1703 года в Поморье много уже было скитов и отдельных келий; все раскольники были в связи, все посещали выговское общежительство и собирались на соборы; при этом надо заметить, что не одни дела управления и хозяйства выговцы решали всей общиной; дела религиозные, дела церковного управления подлежали тоже мирскому распоряжению всех членов общины. В случае важных преступлений тоже собирали собор, который и присуждал к изгнанию из общины; замечательно, что для женщин виновниц не существовало телесных наказаний. Пьянства не терпели в скитах; пьяниц и попрошаек без всяких церемоний выгоняли вон.

От начала XVIII века перейдем к концу его. В это время стала распространяться в России секта пли «согласие» бегунов, странников. Село Сопелки (около Ярославля), как исходный пункт развития всех областных, местных пристаней бегунов, как средоточие наибольшего страннического населения, естественно образовало центр, средоточие всего союза или согласья великорусских и сибирских пристаней. А совокупность всех этих областных, местных общин или пристаней, великорусских и сибирских, образовало федерацию или целый союз согласья бегунов, концентрированный около села Сопелок. Вследствие такого союзного устройства, каждая областная пристань составляла самобытную, самоуправляемую паству или общину, имела свой совет и суд. В Сопелках же был, в случаях нужных, общий, главный сход, совет и суд бегунов; сюда являлись даже из Сибири.

Розов говорит, что в числе основных идей основателя страннического согласия, Евфимия, находится и идея коммунизма; но вряд ли с этим можно согласиться. Сами бегуны не так толкуют слова своего учителя, относящиеся к этому предмету; по мнению большинства странников, эти слова относятся только к поземельной собственности, рыбным ловлям, соляным озерам и т. п. предметам. Встречаются, правда, странники, проповедующие коммунизм, которые при этом опираются обыкновенно на следующие слова Евфимия: «Не явственне ли таковое Антихриста одержание являет быти в первую опись народную, егда… описал всех человек и разделил на разные чины… им же размежив землю, леса и воды, даде я в наследие комуждо их». Далее, Евфимий продолжает: «Егда бо по описи раздроби народ на разные чины и землю размежева, сим разделением яко язычников содела друг другу завидующих, друг на друга ратоборствующих, наделив кому много, кому мало, иному же и ничесоже дав и токмо едино рукоделие повелев». Основываясь на этих словах Евфимия, уже вскоре после его смерти (он скончался в 1792 году), крестьянин Василий Петров учил, что «ни один странник не имеет права владеть собственностью, а все свое имущество должен отдавать в пользу общины». В Пошехонском уезде Иван Петров, а в так называемой «Плесовской стороне», заключающей в себе три уезда Костромской губернии, Антип Яковлев проповедовали, что «изречение Евфимия: „глагол мое, свое — проклятый и скверный, вся бо вам общая сотворил есть Бог“ — относятся не только к размежеванию земель, но и вообще ко всякой собственности; на этом основании в обоих толках требуется общинное укрепление и совершенное отречение от прав собственности».

Общины раскольнические, говорит Беллюстин, поставлены так, что и последний бедняк имеет в ней голос. Вот как описывает он богатое сапожничье село Кимры, Корчевского уезда, населенное поповцами: «Отношения хозяев и рабочих представляют весьма характеристическую особенность: рабочие образуют обыкновенно артели человек в 30–60, и эти артели имеют такую нравственную силу, благодаря которой не только могут во всем касающемся религиозных убеждений противодействовать „хозяину“, если бы он решился пойти против них, но даже вполне подчиняют его своим воззрениям. Нам случалось быть свидетелями не только рассуждений, но и прений „о вере“ между хозяином и его артелью: тут нет ничего похожего на обыкновенные отношения между хозяином и его работником; речью заправляют, ничем и никем не стесняясь, наиболее начитанные, будь это хоть последние бедняки из целой артели; они же вершат и поднятый вопрос; хозяину предстоит обыкновенно дилемма: или безусловно подчиниться решению артели, — а не забудем, что между всеми артелями данной местности всегда и во всем касающемся религиозных предметов самая неразрывная солидарность, — или стать в разлад с артелью, т. е. с целым обществом». Впрочем, не следует особенно оптимистически смотреть на отношения капиталистов и рабочих даже в среде раскольников. Как ни сильна организация общины, но капитал все-таки дает чувствовать свое могущество; это видно из того, что в последнее время староверы ухитрились найти «Число зверино», т. е. имя Антихриста, в слове «хозяинъ». Если «хозяинъ», по понятиям староверов, сделался орудием Антихриста, т. е. зла, следовательно, о благодушных отношениях между хозяевами и рабочими не может быть речи и в среде раскольников.