Ирина Рудычева - Династия Романовых

Современники отмечают, что Алексей Разумовский, имея достаточно высокое положение при дворе и немалое влияние на государыню Елизавету, никогда не настаивал на своих правах и не предъявлял каких бы то ни было требований – он просто «пекся о делах и чувствах императрицы, как рачительный супруг». И кто знает, не были ли они правы – не являлся ли Разумовский действительно мужем Елизаветы Петровны, пусть втайне – но перед Богом?

Легенды гласят, что именно так и было и что якобы еще до воцарения на престоле Елизавета тайно ездила на Черниговщину к матери Алексея Разумовского, просила благословение на брак и целовала простой казачке руку. И как только заняла российский трон, решила тут же вступить в законный брак с другом своего сердца. Пусть брак останется тайным пред людьми, но ведь он будет явным пред Богом.

По одной из наиболее распространенных легенд, осенью 1742 года Елизавета Петровна приехала в Москву, посетила царскую усадьбу Покровское-Рубцово, которая находилась в тогдашнем селе Перово (ныне – в черте Москвы), и там 24 ноября и произошло тайное бракосочетание Елизаветы и Алексея Разумовского. В пользу этой версии свидетельствует то, что в Перовской церкви долгое время хранились как реликвии, подаренные Елизаветой, расшитые жемчугом и драгоценными камнями ритуальные ткани для богослужения («воздуси», или «воздухи», как их называли). Роскошные «воздухи» были вышиты Елизаветой собственноручно. «…Государыня особенно полюбила Перово, – рассказывает один из биографов Разумовских, – она одарила церковь дорогою утварью, богатыми ризами и воздухами, шитыми золотом и жемчугом собственной работы». Такой воистину царский подарок вполне мог быть связан с исключительным событием в жизни императрицы. Год спустя императрица купила село Перово и вскоре подарила его своему тайному супругу Алексею Разумовскому, который, в свою очередь, превратил Перовскую усадьбу в родовое гнездо всего последующего рода Разумовских-Перовских. В 1748 году здесь вырос дворец, выстроенный Бартоломео Растрелли по приказу Елизаветы. Дворец был окружен роскошным пейзажным парком с липовой аллеей, изящными беседками, фонтанами и прудами. Простоял шедевр, правда, недолго – всего шесть лет, но эти годы были отмечены чудесным расцветом Перовской усадьбы, доставшейся фавориту Елизаветы.

В истории тайного брака российской императрицы и украинского певчего уже который век с церковью в Перове соперничает храм Воскресения Словущего в Барашах (Покровка). Непреложным символом морганатического брака, совершенного в стенах Воскресенской церкви, считают золоченую деревянную корону, которая украшала купол высокой церковной колокольни аж до 1934 года. Впрочем, с этой короной связывают не только легенду о венчании государыни Елизаветы, но и другие красивые поверья: «Говорили, что когда-то в этой церкви венчались влюбленные брат и сестра, не подозревавшие о своем родстве. Когда священник повел их вокруг аналоя, брачные венцы внезапно сорвались у них с головы, вылетели из окна и опустились на церковный купол. Так провидение предотвратило кровосмешение».

За версию о венчании на Покровке говорит пристальное внимание монархини к этому вполне обычному храму: по словам историка Н. И. Павленко, императрица одарила церковь богатыми ризами, церковной утварью, иконами и окладами к ним. Легенду записал в XIX веке Снегирев: «В возобновлении и украшении храма Воскресения участвовали императрица Елизавета Петровна и граф Алексей Григорьевич Разумовский, имевший к нему особенное благоволение. Предания старожилов к этому добавляют, что на память благодарственного молебна… его глава по ее повелению увенчана императорскою короною, которая и доныне украшает купол. При ней в верхней церкви устроен великолепный иконостас с живописными образами, а нижний пол устлан чугунными плитами, лежавшими дотоле в Синодальном дворе».

Но церковь в Перове не сдает своих позиций: еще одна версия гласит, что Покровка в Барашевской слободе стала лишь местом временной остановки Елизаветы и Разумовского по пути из Перово – как раз после венчания. Молодые остановили здесь коней, вошли в храм, отстояли обедню и даже любезно угостились чаем в доме у священника. И будто бы после этого случая, очарованная храмом и его окружением, императрица решила выстроить роскошный дворец в подарок своему мужу не где-нибудь, а именно на Покровке, рядом с церковью Воскресения. Прекрасный дворец ныне именуется усадьбой Апраксиных. Однако в этой легенде есть только лишь отголосок исторической правды. Елизавета и впрямь подарила мужу владение сравнительно недалеко от Покровки – бывшее имение М. Г. Головкина на Гороховом поле. А усадьба Апраксиных, одно время приписываемая мастеру круга Растрелли, а теперь – Ухтомскому, была построена после 1764 года, когда Елизаветы уже не было в живых.

В последние годы жизни императрица много болела. Частые празднества, пристрастие к жирной и обильной пище, нежелание лечиться – все это рано состарило государыню. Приближающаяся старость оказалась сильным потрясением для нее. Недовольная своим внешним видом, нарядами и украшениями, которые не могли скрыть следы прожитых бурных лет, Елизавета гневалась, впадала в депрессию, отменяла балы и праздники, до которых всегда была большой охотницей, и укрывалась во дворце. Доступ к императрице тогда имел только один человек, ее новый фаворит – молодой красавец Иван Шувалов.

Знакомство с ним произошло в 1749 году во время пребывания императрицы в Москве. Намечалась свадьба сестры Ивана Шувалова – Прасковьи Ивановны Шуваловой и Николая Федоровича Голицына, и 23 августа в честь посещения императрицей усадьбы Голицына Черемушки там был дан роскошный бал. Вот на этом празднестве и был представлен государыне двадцатилетний красавец Иван Иванович Шувалов, который в то время исполнял обязанности пажа великой княгини Екатерины Алексеевны, будущей Екатерины II. Через неделю Елизавета отправилась в Воскресенский монастырь (Новый Иерусалим) и там 5 сентября, в день своего ангела, объявила Ивана Шувалова камер-юнкером. Для двора это был знак – у императрицы появился новый фаворит.

С первого дня появления Шувалова при дворе стало ясно, что он многим отличается от других молодых людей. Одной из первых это заметила княгиня Екатерина Алексеевна. Она писала о Шувалове: «Я вечно находила его в передней с книгой в руках, я тоже любила читать, и вследствие этого я его заметила, на охоте я иногда с ним разговаривала; этот юноша показался мне умным и с большим желанием учиться; я его укрепила в этой склонности, которая была и у меня, и не раз предсказывала ему, что он пробьет себе дорогу, если будет приобретать себе знания. Он также иногда жаловался на одиночество, в каком оставили его родные; ему было тогда восемнадцать лет, он был очень недурен лицом, очень услужлив, очень вежлив, очень внимателен и казался от природы очень кроткого нрава. Он внушал мне участие, и я с похвалой отозвалась о нем его родным, все любимцам императрицы, это привязало его ко мне – он узнал, что я желала ему добра, они стали обращать на него больше внимание; кроме того, он был очень беден».