Владимир Лота - За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

«В ответ на Ваш запрос от 7 мая 1942 года сообщаем, что Академия наук не располагает никакими данными о ходе работ в заграничных лабораториях по проблеме использования внутренней энергии, освобождающейся при делении урана. Мало того, за последний год в научной литературе, поскольку она нам доступна, почти совершенно не публикуются работы, связанные с решением этой проблемы. Это обстоятельство единственно, как мне кажется, дает основание думать, что соответствующим работам придается значение и они проводятся в секретном порядке.

Что касается институтов АН СССР, то проводившиеся в них работы по этому вопросу временно свернуты как по условиям эвакуации этих институтов из Ленинграда, где остались основные установки (циклотрон РИАНа), так и потому, что, по нашему мнению, возможность использования внутриатомной энергии для военных целей в ближайшее время (в течение настоящей войны) весьма маловероятна.

Если Разведывательное управление располагает какими-либо данными о работах по проблеме использования внутриатомной энергии урана в каких-нибудь институтах или лабораториях за границей, то мы просили бы сообщать эти данные в спецотдел АН СССР» [336] Там же. С. 265–266. .

После этого письма урановая проблема приобрела для военной разведки особую значимость, на которую, помимо добывания сведений, необходимых для ведения войны против Германии и ее союзников, следовало обратить особое внимание. Так у военной разведки появилось новое направление в работе — «Проблема № 1». Советскому военному атташе в Великобритании и руководителю лондонской резидентуры генерал-майору танковых войск И. А. Склярову (в то время он имел оперативный псевдоним «Брион») было дано указание «…обратить внимание на получение информации по урановой бомбе» [337] ЦА МО. Оп. 24132. Д. 2. Л. 252. . Такое же указание поступило руководителю резидентуры военной разведки в Швейцарии Шандору Радо.

Летом 1943 года советская военная разведка смогла добыть сведения о содержании секретных переговоров президента США Ф. Рузвельта с премьер-министром Beликобритании У. Черчиллем, которые состоялись 19 августа в канадском городе Квебек. Руководители двух стран, которые являлись союзниками СССР по антигитлеровской коалиции, подписали секретное соглашение об объединении усилий по созданию атомной бомбы, о котором не сообщили И. В. Сталину.

4 сентября 1943 года «Соня» сообщила Центру данные о результатах совещания в Квебеке. Ей также стали известны конкретные задачи английских ученых Пайерлса, Чадвика, Симона и Олифанта, выехавших в Вашингтон. Эти данные У. Кучинская получила от Клауса Фукса, который в конце 1943 года выехал в США для совместной работы с американцами.

В справке Главного разведывательного управления о работе Клауса Фукса говорится: «За время работы на Разведуправление Красной армии Фукс передал ряд ценных материалов, содержащих теоретические расчеты по расщеплению атома урана и созданию атомной бомбы. Материалы направлялись уполномоченному ГКО СССР тов. Кафтанову, а позднее — заместителю Председателя Совнаркома СССР тов. Первухину.

Всего от Фукса за период 1941–1943 годов получено более 570листов ценных материалов» [338] Там же. Оп. 28296. Д. 5. Л. 180–183. .

Этот документ был написан в 1945 году. В нем также говорится о том, что в январе 1944 года Фукс был передан «…для дальнейшего использования 1-му Управлению НКГБ, после чего наша работа с ним была прекращена…» [339] Там же. .

Все материалы, полученные из Лондона, в 1941 году и в начале 1942 года руководством ГРУ были направлены Уполномоченному Государственного комитета обороны по науке С. В. Кафтанову.

В конце октября 1942 года С. Кафтанов вызвал из Казани И. Курчатова и поручил ему провести экспертную оценку материалов, добытых военной разведкой. Кафтанов передал Курчатову 228 страниц научных материалов, добытых Разведуправлением Красной армии.

Курчатов тщательно изучил переданные ему материалы и понял, что британские физики обогнали советских ученых в атомных исследованиях. Причиной этого отставания стало в первую очередь нападение фашистской Германии на Советский Союз, сорвавшее выполнение Плана научно-исследовательских работ по проблеме урана в СССР на 1940–1941 годы.

Из материалов военной разведки было видно, что английские физики Чадвик, Дирак, Фаулер и Коккрофт, к которым присоединились ученые Фриш, Холбан и Коварски, эмигрировавшие из Дании и Франции, направляют свои усилия на выявление возможности получения сверхвзрывчатых веществ путем использования ядерной энергии атомов урана. Курчатов решил подготовить докладную записку Председателю Совета народных комиссаров СССР Вячеславу Молотову. 27 ноября 1942 года он завершил работу над этим документом. В нем, в частности, говорилось, что:

«… В исследованиях проблемы урана советская наука значительно отстала от науки Англии и Америки и располагает в данное время несравненно меньшей материальной базой для производства экспериментальное работ…

Масштаб проведенных Англией и Америкой в 1941 году работ больше намеченного постановлением ГКО Союза ССР на 1943 г…

Ввиду того, что… возможность введения в войну такого страшного оружия, как урановая бомба, не исключена, представляется необходимым широко развернуть в СССР работы по проблеме урана и привлечь к ее решению наибо лее квалифицированные научные и научно-технические силы Советского Союза» [340] Атомный проект СССР. Т. I. С. 276–279. .

Эта докладная записка является первым документом И. В. Курчатова, на основе которого руководство СССР приняло решение о возобновлении работ по созданию отечественного атомного оружия. Докладная записка Курчатова была подготовлена на основе материалов, добытых военной разведкой.

Молотов, прочитав докладную Курчатова, сделал на ней пометку: «…Т(ов). Сталину. Прошу ознакомиться с запиской Курчатова. В. Молотов. 28.ХІ».

Принятые в последующие годы постановления правительства определили основные направления работы советских ученых, конструкторов, внешней разведки НКГБ и разведки Красной армии в этой области. В феврале 1943 года ГКО было утверждено постановление об организации работ по использованию атомной энергии в военных целях. Курирование всех работ по атомной проблеме было поручено В. М. Молотову. Его заместителем, ответственным за вопросы обеспечения ученых разведывательной информацией, стал Л. П. Берия. Ровно через год Берия станет главным ответственным лицом за советский атомный проект, что во многом предопределит деятельность и ученых, и внешней разведки НКГБ, и военной разведки.