Татьяна Микушина - Покаяние спасёт Россию [О Царской семье]

Немецкий дипломат граф Рекс считал царя человеком духовно одарённым, благородного образа мыслей, осмотрительным и тактичным. «Его манеры, — писал дипломат, — настолько скромны и он так мало проявляет внешней решимости, что легко прийти к выводу об отсутствии у него сильной воли; но люди, его окружающие, заверяют, что у него весьма определённая воля, которую он умеет проводить в жизнь самым спокойным образом».

В своих воспоминаниях бывший президент Французской Республики Эмиль Лубэ писал о Николае II следующее: «О русском Императоре говорят, что он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский Император сам проводит свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их он трудится беспрестанно».

Упорную и неутомимую волю в осуществлении своих планов отмечало большинство знавших царя людей. До тех пор, пока план не был осуществлён, царь постоянно возвращался к нему, добиваясь своего. Историк С. С. Ольденбург писал по этому поводу, что у «государя, поверх железной руки, была бархатная перчатка. Воля его была подобна не громовому удару. Она проявлялась не взрывами и не бурными столкновениями; она скорее напоминала неуклонный бег ручья с горной высоты к равнине океана. Он огибает препятствия, отклоняется в сторону, но, в конце концов, с неизменным постоянством близится к своей цели».

Мягкость обращения, приветливость, отсутствие или, по крайней мере, весьма редкое проявление резкости — та оболочка, которая скрывала волю государя от взора непосвящённых — создала ему в широких слоях страны репутацию благожелательного, но слабого правителя, легко поддающегося всевозможным, часто противоречивым, внушениям. Между тем, такое представление было бесконечно далеко от истины; внешнюю оболочку принимали за сущность. Император Николай II, внимательно выслушивавший самые различные мнения, в конце концов, поступал сообразно своему усмотрению, в соответствии с теми выводами, которые сложились в его уме, часто вразрез с дававшимися ему советами. Его решения бывали порою неожиданными для окружающих именно потому, что свойственная ему замкнутость не давала никому возможности заглянуть за кулисы его решений.

Среди качеств царя, необходимых для государственной деятельности, была огромная трудоспособность. В случае необходимости он мог работать с утра до поздней ночи, изучая многочисленные документы и материалы, поступавшие на его имя. В этом нелёгком занятии он полагал исполнение своего долга и не отступал от него. «Я никогда не позволю себе идти спать, — говорил государь, — пока совсем не расчищу моего письменного стола».

Обладая живым умом и широким кругозором, царь быстро схватывал существо рассматриваемых вопросов. Исключительная память помогала ему не только запоминать события и основные идеи документов, но также помнить в лицо большую часть людей, с которыми ему приходилось встречаться, а таких людей были тысячи.

Будучи сам прекрасным образцом мягкости и отзывчивости к нуждам других, царь и детей своих воспитывал в том же духе. «Чем выше положение человека в обществе, — говорил он, — тем больше он должен помогать другим, никогда не напоминая им о своем положении».

Николай Александрович на императорской яхте «Штандарт».

Многие историки и государственные деятели отмечали необыкновенное личное обаяние Николая II. Он не любил торжеств, громких речей, этикет ему был в тягость. Ему было не по душе всё показное, искусственное, всякая широковещательная реклама. В тесном кругу, в разговоре с глазу на глаз, он умел обворожить собеседников, будь то высшие сановники или рабочие посещаемой им мастерской. Его большие серые лучистые глаза дополняли речь, глядели прямо в душу. Эти природные данные ещё более подчёркивались прекрасным воспитанием. «Я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император Николай II», — писал граф С. Ю. Витте уже в ту пору, когда он, по существу, стал личным врагом императора.

Государю были присущи глубочайшая ответственность и чувство долга перед Россией и народом. Уже в первые годы правления Николай II удостоверился в отсутствии этих качеств у многих людей, которые, принимая важные посты, давали присягу, обещая «до последней капли крови» служить «Его Императорскому Величеству». Когда же случались проблемы или затруднения, они подавали в отставку. Крепких руководителей, людей государственного масштаба становилось всё меньше [6] Это происходило не только в связи с «мельчанием умов». Безумная вереница убийств верных царю людей началась в 1901 году, когда был застрелен министр просвещения Н. П. Боголепов. В 1902 году прямо в здании Государственного Совета был убит министр внутренних дел Д. С. Сипягин. В 1904 году от бомбы террориста погиб министр внутренних дел В. К. Плеве. В 1911 году — застрелен премьер-министр П. А. Столыпин. Всё это были люди, много сделавшие для России, которым царь доверял и мог реально на них опереться. . Многие были заняты чинами, орденами и собственным семейным благополучием. Царю же некому было подавать прошение об отставке. Разве не хотелось бы ему пожить тихой, спокойной жизнью, радостями семьи, которой не удавалось уделять полного внимания? У царя такого выбора не было.

Государь и государыня воспринимали жизнь со смирением и являли редчайшее для того времени молитвенное усердие. Они принимали живое участие в развитии русской святости.

Николай II сыграл огромную роль в церковной жизни России, гораздо большую, чем его царственные предшественники. Глубокая вера царя, его постоянные паломничества к православным святыням сближали его с коренным русским народом. В царствование Николая II было прославлено больше святых, чем за весь XIX век. Наиболее известным случаем является канонизация преподобного Серафима Саровского. Были построены тысячи новых церквей. Число монастырей увеличилось с 774 в начале царствования до 1005 в 1912 году.

«Вера в Бога и в свой долг Царского служения, — писал упомянутый выше историк С. С. Ольденбург, — были основой всех взглядов императора Николая II. Он считал, что ответственность за судьбы России лежит на нём, что он отвечает за них перед Престолом Всевышнего. Другие могут советовать, другие могут Ему мешать, но ответ за Россию перед Богом лежит на нём. Из этого вытекало и отношение к ограничению власти — которое Он считал переложением ответственности на других, не призванных, и к отдельным министрам, претендовавших, по Его мнению, на слишком большое влияние в государстве. „Они напортят — а отвечать мне“».