А Крупенников - Буг в огне [Сборник]

Минут через десять мы открыли сильный огонь по гитлеровцам, пустили в ход гранаты. Послышалась стрельба в голове и хвосте колонны.

Особенно сильный огонь был там, куда ушла группа Иванова. Оказалось, что к этому времени туда подошли наши батальоны и вступили в бой.

В стане врага началась паника. Фашисты, не понимая, что происходит, начали беспорядочную стрельбу. Лошади шарахались в сторону, артиллерия давила обозы…

Когда наступил рассвет, немцы начали сдаваться в плен, а на улицах села мы увидели картину полного разгрома вражеской колонны.

23—30 июля 1944 года полк в составе 130-й стрелковой дивизии вел непрерывные тяжелые бои, обходя Брест с севера. Медленно, но неуклонно продвигались мы на запад.

Упорное сопротивление противник оказал на рубеже рек Лесная — Градовка. Сломив сопротивление врага, дивизия успешно форсировала реки и к 29 июля вышла на подступы к Западному Бугу.

На рубеже Вулька — Крынки — Немирув фашисты вновь пытались задержать наше наступление. Но полк с ходу опрокинул противника. Большую роль сыграл здесь подвижной отряд полка на машинах. Он не давал гитлеровцам закрепиться на промежуточных рубежах, завязывал с ними бой и уничтожал мелкие арьергардные группы.

29 июля дивизия подразделениями 371-го стрелкового полка, овладев с боем деревней Крынки, вышла на государственную границу СССР, а к утру 30 июля 1944 года всеми частями форсировала Западный Буг.

Мы, ветераны полка, гордимся тем, что боевое знамя нашего 371-го стрелкового Брестского полка хранится в Музее обороны Брестской крепости.

Виктор Матвеевич Мальцев

В период боев за освобождение Бреста — старший сержант, механик-водитель танка Т-34 95-й Бобруйской Краснознаменной танковой бригады 9-го Бобруйского Краснознаменного танкового корпуса.

Награжден пятью орденами и многими медалями.

Член КПСС.

В настоящее время полковник В. М. Мальцев — старший преподаватель академии им. Фрунзе.

Июль 1944 года. Части танкового корпуса генерал-майора танковых войск Б. С. Бахарова во взаимодействии с конно-механизированной группой генерал-лейтенанта И. А. Плиева ломают сопротивление врага. Позади освобожденные города: Бобруйск, Минск, Барановичи, Слоним, Ружаны, впереди — Брест.

По мере приближения к границе все сильнее чувствуется близость полной победы над гитлеровской Германией.

Кругом следы тяжелых сражений 1941 года — воронки от снарядов и авиабомб, остовы танков и автомашин.

Используя подготовленные и естественные оборонительные рубежи, враг пытается остановить или хотя бы ослабить темп продвижения наших войск. Засады небольших групп танков во взаимодействии с артиллерией и пехотой, вооруженной фаустпатронами, стали обычным явлением для тактики немецко-фашистских подразделений.

Выполняя задачи по развитию успеха, подвижные части в ходе Белорусской операции главным образом совершали рейды по тылам противника, в отрыве от главных сил 1-го Белорусского фронта. Мы перерезали пути снабжения, уничтожали подходящие резервы, действуя во встречных боях и засадах в тесном взаимодействии с танковыми десантами, а иногда и с кавалерией.

Экипаж нашей тридцатьчетверки состоял из пяти человек — командир машины младший лейтенант К. М. Амбарцумян, наводчик орудия младший сержант Алексей Злобин, заряжающий младший сержант Иван Васильев, радист-пулеметчик сержант Антошкин, механиком-водителем был я.

Вот рассказ Злобина о действиях экипажа в те дни. Он был опубликован в газете нашего корпуса.

«Левее, километрах в двух, поднялась пыль. Посмотрел в прицел — вижу немецкие танки. Они открыли огонь по нашей машине. Водитель старший сержант Мальцев развернул машину и поставил танк за разрушенный дом в укрытие.

Со второго снаряда подбил я один танк, потом ударил по второму. Он пытался скрыться за деревьями, но три снаряда докончили и его.

В другом случае наш танк действовал из засады. Вырыли окоп для машины, замаскировали ее. Перед нами в одном километре лежало шоссе. Скоро по нему стали двигаться немецкие автомашины, транспортеры. Заряжающий младший сержант Васильев быстро вкладывал тяжелые снаряды, заряжал пулемет. Тут я стрелял осколочными. Много здесь было уничтожено техники и живой силы врага. Пришлось встретиться и с „фердинандом“. Наша машина шла по шоссе, которое поднималось в гору, младший лейтенант Амбарцумян скомандовал: „Прямо, 800, „фердинанд“, бронебойно-зажигательным, огонь!“

Я увидел желтовато-серую машину, спускавшуюся с высоты по шоссе. Быстро навел пушку в цель. От первого же попадания „фердинанд“ загорелся.

Пушка нашего танка и на два километра бьет точно.

Однажды мы поддерживали конницу. Наша машина стояла во ржи. Противнику было трудно ее обнаружить. Вдали показалась самоходная пушка. Поставил прицел 1800 метров — недолет. Внес поправку — 2000 метров. Снаряд точно пошел в цель. Самоходная пушка остановилась и загорелась.

Если цель далеко или плохо видима из-за маскировки, мы уточняли ее разведкой.

Кавалеристы сообщили нам, что на окраине Пружан в засаде находятся три немецких танка. Командир машины Амбарцумян вышел из танка и уточнил месторасположение вражеских танков и расстояние до них. Затем мы подвели свою машину скрытым путем на позицию, выбранную командиром.

— Дистанция 1000 метров, — сказал Амбарцумян.

Тщательно прицелившись, я одним снарядом поджег немецкий танк. Два гитлеровца выскочили из горящей машины.

По живой силе и другим целям вел огонь из лобового пулемета сержант Антошкин. От его метких очередей много вражеских солдат полегло на белорусской земле.

Успехи нашего экипажа отмечены командованием.

С нами действовал танковый десант — отделение сержанта Кусова. Десантники хорошо помогали экипажу бить противника, давали целеуказания, вели наблюдение. Рядовые Циренчиков, Егоров и другие за эти дни боев сдружились с танкистами — товарищами по оружию».

Рассказ командира орудия написан скромно, без прикрас, даже, пожалуй, суховато. Кажется, что «фердинанды» — самоходные орудия с 88-миллиметровой пушкой и 200-миллиметровой лобовой броней, грозные по тому времени машины — легко загорались и сваливались под откос. Танкисты без напряжения расправлялись с немецкими танками и их экипажами. Но нет! То были жаркие бои, полные напряженного солдатского труда. Требовалось высокое воинское мастерство, незаурядные мужество и сила воли.

В боях на подступах к городу Пружаны трагически погиб наш любимый командир генерал-майор танковых войск Бахаров. Смелый, решительный, чуткий и заботливый — таким знали генерала Бахарова в корпусе. Все мы, его солдаты и офицеры, тяжело переживали эту утрату.