Елена Разумовская - Жажда власти. История заговоров от Рюриковичей до Романовых

Умер Святополк, и великокняжеский престол остался без князя. Киевляне послали посольство к Владимиру Мономаху, но тот отдал права на Киев по старшинству Святославичам. Киевлянам и дела не было до закона старшинства, они требовали в князья достойнейшего — Мономаха, прозванного в летописях «великим страдальцем» за Русь, и наконец получили его согласие.

Надо ли говорить, что мир между князьями, царивший при Владимире Всеволодовиче, сразу по его смерти (1125) был нарушен потомками Святослава Черниговского: они затаили зло на Владимира, севшего в Киеве поперед них, и завещали эту злобу детям своим. Киевляне радовались: их княжество теперь закрепилось за родом Мономаха. За Владимиром здесь правил сын его старший Мстислав; Мстислава сменил брат его Ярополк. Вновь началась борьба за власть, за престол в Переславле: младшие из сыновей Владимира Мономаха видели в нем прямой путь в Киев и сопротивлялись любым попыткам посадить туда кого-нибудь, кроме них самих. Ситуация обострилась, когда умер Ярополк Владимирович (1139). Вячеслав, сменивший его, был князем неспособным, и Святославичи тотчас погнали его из Киева, где теперь воссел Всеволод Ольгович, внук Святослава Черниговского. Киев еще не раз переходил от Мономаховичей к Святославичам, от одного князя к другому; в права наследования откровенно вмешивались киевляне, призывая к себе желаемых князей. Кончилось дело в 1169 г., когда Киев был взят, разграблен и сожжен Андреем Юрьевичем, внуком Мономаха от одного из младших сыновей. Очевидно, что порядок наследования не соблюдался и запутывался порой до такой степени, что только междоусобица и сильная рука того или иного князя, подкрепленная к тому же симпатией подданных, могли его разрешить.

Киевская Русь была образованием чрезвычайно курьезным; с одной стороны, родство князей, которые были между собой «одного деда внуки», поддерживало ее единство, с другой — постоянные усобицы, вызванные запутанным порядком наследования великокняжеского Киева и прочих княжеств, это единство разрушали. Каждая городская община (княжества образовывались вокруг крупных городов, сложившихся еще в докиевскую эпоху на землях различных по обычаям славянских племен) стремилась к независимости. Объединенная князем Олегом, а затем святым Владимиром Киевская Русь недолго продержалась единой: с исчезновением сильной руки княжества стали отделяться друг от друга, чему проблемы с престолонаследованием тоже немало способствовали.

К XIII в. Киевская Русь, столь мощная изначально в сравнении с Византией и прочими европейскими соседями, пришла в упадок. Главная причина этого была та же, что и у взлета Киева, — борьба за власть.

Число внуков одного деда росло от поколения к поколению; каждый имел счеты к родичам и не стеснялся их предъявлять. Некоторые просто искали лучшей доли и справедливости, протестуя против наследования от старшего брата к младшему, пусть даже и недостойному. С середины XII в. усилился натиск степняков на Русь, которому разрозненные дружины не могли противостоять. Половцы не только разоряли города и села, уводили в полон русичей, но и перекрыли Руси торговлю с южными странами: Византией, Чехией и др. С приходом на Русь татарских орд Киев не только окончательно потерял свое значение, но и был разорен. Начиналась новая эпоха.

Когда Киев пошатнулся, народ из земель, лежащих окрест него, потянулся на окраины Киевской Руси, в северо-восточную сторону от Днепра. В начале XII в. здешние земли, относящиеся к Суздальскому княжеству, были под властью Мономахова рода. Едва Суздаль отделился в самостоятельное княжество, им стал владеть сын Мономаха Юрий по прозвищу Долгорукий. Под Мономаховичами Суздаль становится сильной землей, с которой южным князьям стоило считаться. Отношение на севере к князьям было совершенно иным, чем в южных землях: здесь князь, приходя с дружиной, занимал полюбившееся место и звал к себе людей обустраиваться. Пришлые подчинялись князю не только в делах войны и мира, но и в том, где селиться, какие пашни обрабатывать, ведь князь был владельцем и охранителем земли; его власть признавалась всеми. Отныне он имел право передавать свой удел по наследству, а не старшему в роду.

Однако развитие с приходом татар приостановилось.

В 1237–1238 гг. внук Чингисхана хан Батый проходит с ордами татар через Русь, разоряя Рязань, Козельск и другие города. Целью этого похода были скорее разведка новых территорий и грабеж, нежели захват, поэтому Батый уходит, предпринимая через год новое наступление. В 1240 г. был взят Киев, не выдержавший длительной осады; с Киевской Русью было покончено.

Князья, не умеющие сплотиться перед лицом общей опасности, уступают монголо-татарам, которые, пользуясь раздробленностью русских княжеств, устанавливают свои правила, среди которых — обязательная дань и обычай назначать великого князя в Орде. Кандидаты на великокняжеский престол приходили в Орду торговаться: кто больше даст, тот и станет великим, смеялись татары.

Великий князь должен был наблюдать за порядком на обложенных данью землях, а сами татары в разборки между князьями не встревали. Сами управлять Русью они не собирались — ушли сразу в степи, да и не желали: им хватало своих внутренних проблем. Оставались приглядывать за покоренными лишь небольшие отряды, возглавляемые баскаками, представителями великого хана.

Надо сказать, что в период ига (1240–1480) татары были не единственными врагами Руси: на северо-западе (Псков, Новгород) немецкие рыцарские ордена угрожали с берегов Балтийского моря. Отдельные персонажи русской истории выступают настоящими героями в борьбе с внешним врагом (Александр Невский, Даниил Галицкий); остальные дуют всяк в свою дуду: единого государства на Руси как такового еще нет, а каждый из князей почитает себя основателем собственного рода, не стремясь единиться с прежними родичами и руководствуясь личными целями в ущерб чужим и общим. Каждый стремился увеличить свой удел, захватывая чужие земли вместе с людьми, не платя дани татарам. Поэтому отношения между князьями определялись договорами, в которых менее сильные уступали что-то могущественным князьям в обмен на ненападение или помощь в экстренных ситуациях. При этом использовались традиционные термины: сильнейший признавался отцом или старшим братом, которому слабый, брат младший, должен был подчиняться. К XIV–XV вв. родовая терминология уходит из политических договоров: слабейший нарекается служебным князем, постепенно превращаясь из владетеля удела в слугу великого князя.