Дмитрий Дегтев - 1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

А вот народ, даже крестьяне однозначно выступали за прекращение войны. Согласно социологическим исследованиям, проведенным статистическим отделением Московского земства, уже в начале 1905 года, до Цусимы, всего 10% респондентов высказывались в военно-патриотическом духе и были готовы по приказу царя-батюшки идти на войну! 19% относились к войне с равнодушием и не придавали ей особого значения. Мол, жизнь идет своим чередом… Наибольшее число опрошенных – 54% заявляли, что «тяготятся войной» и были бы рады видеть ее окончание. Еще 30% выражали резкое недовольство войной и высказывались за скорейшее заключение мира и даже капитуляцию перед Японией. Дескать, плохая песня лучше хорошей брани!

«Народ относится к войне сочувственно, но сочувствие, вследствие узости в развитии, выражается в странной форме, – писал земский корреспондент крестьянин Пашук. – Сначала все население было уверено в скорой победе над врагом, но теперь, вследствие успехов противника, народ инстинктивно чувствует какой-то у нас недостаток и часто вслух хвалит врага: значит, у них сила порядочная, коли всё наших бьют». «Замечается сильный упадок духа, – сетовал другой крестьянин П. А. Тузов. – Говорят, что дела не веселят, проживаем то, что было, а дальше, вероятно, придется голодать. Да и сама война не вызывает сочувствия населения. Ни один призываемый не шел с охотой. Старожилы говорят, что в турецкую кампанию (1877–1878 гг. – Авт. ) было лучше, тогда шли охотнее». «Народ унывно переживает настоящее время, до него доходят слухи о неудачах на войне и беспорядках в Петербурге, и ему хочется знать, чего там требовали – какого права или безумничали», – писал крестьянин Вьюгин из Можайского уезда. «Мой взгляд на жизнь местного населения таков, как будто человек шел по дороге и вдруг остановился в недоумении, куда ему идти – шагать ли вперед или повернуть назад», – сообщал корреспондент из Коломенского уезда [23].

Наиболее распространенными стали суждения, что война ведется «неизвестно из-за чего» и при этом требует огромных жертв, что из-за войны народ терпит притеснения и несправедливость. Народ постепенно утрачивал веру в могущество России и считал, что в будущем ее ждут еще более худшие поражения. Это уникальное социологическое исследование ценно тем, что и спустя 10 лет все эти настроения повторятся снова, только в более сильной форме. Мол, снова война «неизвестно из-за чего», снова огромные жертвы и снова никакого могущества!

Однако не только Цусимское сражение стало главной сенсацией того времени! 24 мая, то есть за три дня до гибели эскадры, на противоположном конце огромной империи, в Варшаве внезапно вспыхнули массовые беспорядки. В принципе, с учетом особенностей той поры, подобные новости никого не удивляли. Но данное событие все же поразило даже равнодушных!

«В Варшаве 24-го вечером в разных частях города произошли кровавые расправы с сутенерами и содержателями тайных домов терпимости, – писали газеты. – Расправы происходили на улицах, возле притонов, служащих местом сборищ сутенеров, их наблюдательным пунктом, откуда они следят за уличными проститутками. Сутенеры, собравшиеся по обыкновению вечером в этих притонах, были застигнуты врасплох явившимися туда евреями-рабочими. Часть спаслась бегством. Над остальными эксплуататорами проституток рабочими была учинена ножевая расправа. Шестеро убиты на месте. Пытаясь спастись от преследования, один сутенер вскочил на проезжавший вагон конки. Его, однако, оттуда вытащили и поранили». Затем побоище распространилось на остальные районы города.

Любопытно, что евреи-рабочие расправлялись исключительно со своими единоверцами – евреями-сутенерами! Фактически это был еврейский погром, организованный самими евреями, – уникальный случай в истории.

Причиной тому был настоящий сутенерский беспредел, царивший в самой западной провинции империи в начале XX века. При попустительстве царского правительства Варшава стала чуть ли не европейской столицей разврата, куда за дешевыми развлечениями ехали мужики со всего континента. Организаторами развратного бизнеса во многих случаях были евреи. Что не могло не вызывать возмущения у их единоверцев-пролетариев! К тому же методы вербовки девушек перешли все мыслимые и немыслимые границы приличия. Дошло до того, что эти негодяи, узнав, что у какого-нибудь бедняка есть красивая дочь или жена, являлись к нему домой и предлагали продать их в притон. А возмущенных родственников открыто угрожали зарезать. Кроме того, сутенеры вели агитацию на фабриках и заводах, под видом влюбленных соблазняли безработных женщин и их дочерей, а потом склоняли их к занятию проституцией. Некоторых жертв и вовсе похищали, увозили в дома терпимости насильно. В общем, орудовала настоящая бордельная мафия.

Сыграло роль и банальное социальное неравенство. Жившие на городских окраинах и трудившиеся по 12 часов на фабриках работяги, естественно, не имели времени и средств посещать многочисленные публичные дома. Посему смотрели на всю эту богемную жизнь, бурлившую в центре города, с завистью и злобой.

Непосредственным поводом к массовым беспорядкам, согласно сообщениям прессы, стала безмерная наглость одного еврея-сутенера. Тот явился незваным гостем на свадьбу бывшей проститутки, где забрал все собранные гостями в пользу новобрачной деньги. Бывший «хозяин» мотивировал свой поступок тем, что это, мол, «выкуп» за ее свободу! Товарищи жениха поклялись отомстить за этот бесстыжий и циничный поступок и начали призывать коллег к погромам. Следующим вечером после трудового дня рабочие вышли на улицы и начали в буквальном смысле разносить дома терпимости и тайные притоны. Как уже было сказано, погром начали евреи, которые расправлялись исключительно со своими, а сутенеров-христиан не трогали. Но по мере разрастания беспорядков к ним присоединились русские и поляки, которые крушили уже всё подряд, без разбора.

«Разгром производился с необыкновенным ожесточением, – рассказывали журналисты. – Разбивали и ломали мебель, посуду, рвали и уничтожали белье, разные домашние вещи, выпускали на воздух пух и перья из подушек и перин. Сами сутенеры, альфонсы [24] , хулиганы и вообще торговцы „живым товаром“ ночью куда-то скрылись… Разгром домов терпимости продолжался до поздней ночи».

В общем, громили всё то, что ассоциировалось с богемной жизнью и «непристойным досугом». Пролетарии, как правило, спали на примитивных матрасах, а то и вовсе на голых досках, в связи с чем перины в их глазах являлись атрибутами буржуев и развратников.