Сара Брэдфорд - Лукреция Борджиа

Уступив совету Изабеллы, а возможно, и Лукреции. Джулио уехал от греха подальше в Мантую. Но ни Ферранте, ни другие заговорщики, похоже, не подозревали о близкой опасности. Альфонсо в дружеской манере написал письмо Боччетти и предложил ему разные милости. Все думали, что подозрение падает в основном на Джулио. Изабелла и Франческо послали в Феррару Капилупо с миссией примирения, однако Альфонсо потребовал, чтобы Джулио лично вернулся в Феррару и объяснил ему свои поступки. 22 июля он послал Джулио ультиматум: «Если в течение двух дней Вас здесь не будет, мы решим, что возвращаться Вы не хотите, и тогда мы возбудим в отношении Вас дело». Через Никколо Корреджо Джулио ответил, что ехать отказывается, дескать, «у него есть все причины опасаться, не зря же он покинул Феррару», к тому же Изабеллу предупредили, что, если он не уедет, ему будет плохо. Предупреждение это было сделано, по-видимому, по наущению Ферранте во время ареста Туттобоно.

Гонзага попросил о гарантиях безопасности для Джулио либо о предоставлении по меньшей мере двух дней отсрочки. Альфонсо в письме от 25 июля написал, что он, разумеется, гарантирует Джулио безопасность: зла ему никто не причинит, а в особенности Ипполито, однако, если докажут, что Джулио злоумышлял против него, он от такой гарантии откажется.

События развивались бурно: следствие началось 22 июля; 25-го арестовали и отправили в тюрьму Альбертино Боччетти, 26-го, струсив, Ферранте донес герцогу на Джулио. В паническом письме сообщил он об этом Франческо Гонзага и попросил за себя вступиться:

Если Ваша Светлость не поможет и не спасет меня, я погибну, потому что вчера утром меня вынудили раскрыть заговор дона Джулио против сиятельного герцога, моего брата. Зная, что Джулио заслуживает самого сурового наказания за организацию заговора, я в свое время помог ему бежать, теперь же прошу Вашу Светлость выдать дона Джулио моему брату, высокочтимому дону Сиджизмондо, и синьору Антонио де Поставили. Поступив так, Ваша Светлость, Вы, подарите мне жизнь. В этом случае герцог смягчит наказание, которого я заслуживаю. Еще раз прошу Вашу Светлость побеспокоиться о моей безопасности и не выгораживать более дона Джулио…

Гонзага, однако, -отказался передать Джулио Костаби-ли и Сиджизмондо и получил от Альфонсо взволнованное письмо. Герцог слег в постель с лихорадкой: так растревожили его эти события. Без сомнения, он испытал сильный шок, когда узнал, что братья готовили против него заговор. В письме Гонзага он написал, что в отношении Ферранте раскрылось много других фактов, а потому он посадил его в тюрьму замка. Наивно веря в дружеское расположение к нему Франческо Гонзага, герцог напомнил ему об обязательствах, которые они дали друг другу как правители соседних государств — «быть заодно друг с другом во всех испытаниях». Доверял он Франческо напрасно — два дня спустя Гонзага написал племяннику папы, Галеотто делла Ровере, кардиналу собора Сан-Пьетро-ин-Винкула, с просьбой выступить в защиту Жиана Канторе: «Я всегда считал его [Жиана Канторе] хорошим человеком, такого же мнения придерживался о нем достопочтенный герцог Эрколе, покойный мой свекор». Причину такого поступка Гонзага трудно понять: к тому времени соучастие Канторе в заговоре и предательстве его хозяина, Альфонсо, были безусловно доказаны. По мнению Баччелли, объяснялось это враждебным отношением Гонзага как к Альфонсо за его провенецианскую политику, так и к Никколо да Корреджо, который всячески этой политике способствовал. Рим разделял чувства Гонзага, к тому же братоубийственная война в семействе Эсте произвела там на всех крайне неприятное впечатление.

3 августа по приказу Альфонсо начался суд над заговорщиками. Проходил он без огласки, в доме Сиджизмондо д'Эсте. Сначала вынесли приговор в отношении Альбертино Боччетти, Герардо Роберти и Францискино Боккаччо да Рубьера. Обвинение против Ферранте и Джулио огласили соответственно 25 августа и 9 сентября. Судьями были самые известные в Ферраре люди. 9 сентября старший судья, Антонио Костабили, прочитал обвинительный приговор. То, что заговорщиков привлекли к суду, показало приверженность Альфонсо данному им слову — соблюдать закон. Суд вынес в отношении преступников разные, хотя и суровые решения. Ферранте находился под арестом с 29 июля. Альфонсо сам тогда препроводил его в замок и поместил в башне Маркезана. Четыре дня спустя окна тюремного помещения наполовину заложили, чтобы Ферранте не мог выглянуть наружу.

В тот же день по распоряжению Альфонсо из Карпи доставили Герардо Роберти. С большой площади его вывели на пьяцетту, где уже собралась любопытная толпа. Из окон герцогских апартаментов за этим эпизодом наблюдали Альфонсо, Лукреция и Ипполито. После герцог навестил Роберти в темнице замка. Во время допроса Альфонсо рассвирепел, схватил палку и нанес узнику такой удар, что чуть не выбил тому глаз. Роберти заковали в кандалы и посадили в глубокую подземную тюрьму Большой бал пни. Раскрытие заговора и заключение преступников в тюрьму отметили звоном всех колоколов. В тот вечер по всему городу пылали костры. Так продолжалось три дня. Лукреция вместе со знатными женщинами Феррары выстояла в соборе торжественную мессу, слушала хор. После по извилистым городским улицам прошел крестный ход. В шествии приняли участие Альфонсо, Ипполито, аристократы и большинство жителей Феррары.

Лукреция, без сомнения, тяжело переносила последние события, напряжение в семье и общая атмосфера при дворе действовали на нее угнетающе. Она хорошо относилась и к Ферранте, и к Джулио. Ферранте на церемонии в Ватикане исполнял по доверенности роль ее мужа и сопровождал ее в долгом путешествии в Феррару. А когда летом она уезжала на одну из вилл Эсте, спутником ее частенько бывал Джулио, к тому же она отдавала ему предпочтение как отличному партнеру в танцах. Ипполито был безжалостен и на уговоры не поддавался, Альфонсо реагировал бурно и эмоционально. 19 августа, не выдержав напряжения, Лукреция на несколько дней уехала в Бельригуардо. Альфонсо нервничал и смотрел на всех с подозрением. Он отдал приказ, согласно которому доступ в замок имела только его охрана. Должно быть, он обидел Лукрецию, выставив ее из красивых, недавно отремонтированных апартаментов замка и переместив в покои палаццо Корте, те самые, которые занимала она во время его отсутствия. Проспери докладывал Изабелле:

Полагаю, главная причина в том, что Его Светлость хочет запретить доступ в замок всем, кроме собственной охраны, потому и мадонну переселил он в палаццо Корте. Себе Его Светлость оставил кабинет с двумя camere dorate [позолоченными комнатами], теми, что смотрят на пьяцетту. Из этих помещений он может пройти в салон с балконом и в Большой зал. Каждый день он принимает новое решение, но тем не менее решительно сказал мадонне, что на данный момент она не может любоваться красивыми комнатами, которые она по своему вкусу оформила (над ними, впрочем, еще работают) и на которые истратила тысячи дукатов.