Илья Ратьковский - Хроника красного террора ВЧК. Карающий меч революции

Антибольшевистские выступления отмечаются и в других городах. 5 января 1918 г. в Москве после разгона демонстрации защитников Учредительного собрания поздно вечером было взорвано здание Дорогомиловского районного совета. Погибли начальник штаба Красной гвардии Дорогомиловского района П.Г. Тяпкин, начальник арсенала районных красногвардейцев А.И. Ванторин и трое рабочих-красногвардейцев [149]   Клименко В.A., Морозов П.М. Чрезвычайные защитники революции (из истории ВЧК). Новое в жизни, науке, технике. История. 1980. № 9. — С. 9; Клименко В.А. Борьба с контрреволюцией в Москве 1917–1920. — М., 1978. — С. 123. . Это был целенаправленный террористический акт, рассчитанный на многочисленные жертвы собравшихся в 9 часов вечера в здании членов Совета. Всего в результате взрыва погибло пять революционеров: относительное небольшое количество жертв было обусловлено более ранним окончанием собрания. 8 января 1917 г. Президиум Моссовета принял постановление о захоронении жертв террористического акта у Кремлевской стены, где они пополнили формирующийся, по выражению В.В. Маяковского, «красный погост» [150]   Абрамов А . У Кремлевской стены. 4-е издание, дополненное. — М., 1981. — С. 87–89. .

Днем позже, 9 января 1918 г., в той же Москве была обстреляна рабочая демонстрация, посвященная очередной годовщине Кровавого воскресенья. В целях безопасности впереди и сзади каждой группы демонстрантов двигались автомобили с пулеметами и шли вооруженные красногвардейцы. Предпринятые меры оказались недостаточными, и во время митинга перед братскими могилами на Красной площади по манифестантам с крыш прилегающих зданий был открыт ружейный и пулеметный огонь. В результате обстрела было убито более 30 человек и 200 ранено. 14 января на Красной площади состоялись похороны семи из жертв [151]  Известия ВЦИК. 1918. 11 января; Клименко В.А. Борьба с контрреволюцией в Москве… — С. 126; Абрамов А. Указ. соч. — С. 90–91. . Данные события в Москве надо, безусловно, увязывать с последствиями разгона Учредительного собрания, демонстраций в его поддержку, и возможно с проходившими 9 января похоронами жертв разгона демонстрации в поддержку Учредительного собрания.

Вместе с тем, своевременно принятые превентивные меры, в том числе и со стороны ВЧК, позволили предотвратить повсеместное организованное выступление против советского правительства. Первоначально многочисленные стихийные выступления, вызванные разгоном Учредительного собрания, пошли на спад. Аресты же органами ВЧК членов Учредительного собрания продолжались и после его разгона. Остававшиеся на свободе уже в момент ухода из собрания большевиков и левых эсеров были признаны советской властью контрреволюционерами. В оглашенной ленинской декларации говорилось: «Не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание с тем, чтобы передать Советской власти окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания» [152]   Ленин В.И . Полн. собр. соч. Т. 43. — С. 239. . Подобная постановка вопроса предполагала незамедлительное проведение решительных мер. «В ночь на 9 января в депутатском общежитии были арестованы свыше 20 человек — нижегородские, тамбовские, сибирские депутаты. Через пару дней их выпустили. Народный комиссар юстиции И.З. Штейнберг позднее признал, что аресты производились без его ведома по инициативе ВЧК» [153]   Протасов Л Г . Указ. соч. — С. 321; Вперед! 1918. 11 января. .

Постепенно Учредительное собрание уходило в прошлое, не представляя теперь уже угрозы для большевиков. Тем самым была подтверждена эффективность превентивной политики ВЧК, чисто силовых методов решения политических проблем. В партии большевиков стала наблюдаться переоценка «ненасильственной политики» первых месяцев послеоктябрьского периода в сторону более «адекватных» мер наказания и принуждения. Л.Д. Троцкий в беседе с американским писателем А.Р. Вильямсом заявил об этом прямо: «Главное наше преступление в первые дни революции заключалось исключительно в доброте» [154]  Цит. по: Троцкий Л.Д. К истории русской революции. — С. 424. . Схожее мнение демонстрировали другие лидеры большевиков.

Косвенным признанием эффективности деятельности ВЧК стало новое подтверждение ее полномочий и особого статуса в конце января 1918 г.

24 января 1918 г. Трибунал по делам печати, в лице своего председателя левого эсера Г.И. Шрейдера, предложил изъять из ведения ВЧК и других следственных комиссий дела о преступлениях, связанных с печатью. 27 января 1918 г. левый эсер В.А. Алгасов, член коллегии Наркомюста и НКВД, внес в повестку заседания СНК предложение о создании особой комиссии при Совнаркоме для усиления борьбы с контрреволюцией, при этом комиссия в значительной степени дублировала бы ВЧК [155]   Городецкий Е.Н. Рождение советского государства. 1917–1918 гг. Изд. 2. — М., 1987. — С. 176–177. . Оба предложения были отклонены правительством, т. к. необходимость чрезвычайного органа защиты диктатуры пролетариата, каким являлась ВЧК, была еще раз подтверждена декабрьско-январскими событиями в Петрограде и в целом по стране. ВЧК все в большей степени должна была уделять внимание социально-политическим процессам, происходящим в стране, занимаясь теперь в первую очередь контрреволюционными выступлениями.

Максималистские настроения, в том числе одобряющие принятие смертной казни, были особенно характерны в начале 1918 г. для большевистских деятелей, непосредственно участвовавших в подавлении контрреволюционных выступлений на местах: М.А. Муравьева, П.Е. Дыбенко, В.А. Антонова-Овсеенко и др. Позднее, в апреле 1918 г., в Москве проходят два процесса, связанные в том числе с самочинными расстрелами: дело П.Е. Дыбенко и дело М.А. Муравьева.

Оба процесса, особенно Муравьевский, выявили многочисленные случаи злоупотребления высшей мерой наказания в период, когда она официально была отменена. Частично это объяснялось политическими взглядами конкретных деятелей советской власти, частично ужесточением форм гражданской войны.

В начале января 1918 г. в Киеве местными антисоветскими силами расстреляно более 700 рабочих-арсенальцев, что еще раз подтверждало наметившийся переход к вооруженной борьбе с большевизмом. Ответные меры также характеризовались намеренной жестокостью. На станции Круты, по пути следования эшелонов М.А. Муравьева в Киев, было расстреляно около 20 гайдамаков, среди которых много гимназистов 17–18 лет [156]   Обожда В.А. Константин Мехоношин: судьба и время. — М., 1991. — С. 107. . После захвата Киева по приказу М.А. Муравьева в городе расстреляно в течение трех дней более тысячи человек, а по сведениям С.П. Мельгунова, до двух тысяч [157]   Мельгунов С.П. Указ. соч. — С. 46. . М.А. Муравьев использовал расстрел как метод наказания и в борьбе с грабежами в армии. В конце января 1918 г. на румынском фронте по его приказу расстреляно за грабежи 30 анархистов из 150 членов анархистского отряда, входившего в его части [158]  Известия ВЦИК. 1918. 26 марта. .