Николай Стариков - История большевиков в документах царской охранки

Останавливаясь затем на разборе существа выработанных «максимовцами»-«отзовистами» и «ленинцами»-«антиотзовистами» платформ, надлежит признать, что в основе обеих платформ лежит мысль о том, куда должна держать курс партия: «на новую революционную волну» или же «на органическое развитие». Защитниками первого положения являются «максимовцы», а второго «ленинцы», и в зависимости от принятого курса каждая из этих групп развивает свои взгляды на общие обеим им вопросы, из коих главных три: 1) о Госуд. Думе; 2) о боевых задачах и 3) о нелегальной организации.

Для придания возможно большей рельефности в проводимой обеими группами разницы в разбираемых вопросах отношение этих групп к вышеозначенным вопросам может быть представлено в следующем виде:

[О борьбе «ленинцев» с «отзовистами» повествует донесение Нач-а СПб. Ох. Отд. в Д-т Пол. от 28 марта 1909 г.]

По полученным отделением сведениям, проживающий за границей член и кассир Центрального Комитета инженер-технолог Красин «Никитич» достал для партии около 200 000 р. Источник получения этих денег пока неизвестен, но возможно, что это результат размена денег, ограбленных в Тифлисе в 1907 г.

Стоя во главе «отзовистов», левого крыла группы большевиков, и сплотив возле себя известных Д-ту Пол. Лядова, Алексинского, Марата, Богданова, Максима Горького и Менжинского, Красин в настоящее время ведет энергичную отзовистскую кампанию и из вышеупомянутых денег самовольно удержал 140 000 р., которые и будут использованы на пропаганду «отзовизма», включая и самостоятельную типографию для той же цели.

Правое крыло большевиков во главе с Лениным, протестуя против нарушения партийной программы и захвата Красиным партийных денег, организует за границей в самом непродолжительном времени съезд большевиков-неотзовистов.

На означенный съезд поедут: от Петербурга — Мешковский, Самары — Рыков, Одессы — Орловский, Тамбова — Линдов и от Киева — Свидерский.

[Дело МОО № 745–1908 г.]

[О том же рассказывает и сообщение Д-та Пол. Нач-у Моск. Ох. Отд. от 24 июня 1909 г.]

По имеющимся в Департаменте Полиции данным, в настоящее время за границей истинным руководителем социал-демократической партии является не Центральный Комитет, а тайный Большевистский Центр, причем члены последнего — Богданов, Марат и «Никитич» перешли к критике политики Большевистского Центра, склонились к отзовизму и ультиматизму и, захватив крупную часть похищенных в Тифлисе денег, начали заниматься тайной агитацией против Большевистского Центра вообще и отдельных его членов в частности. Так, они открыли школу на острове Капри у Горького, куда выписывают рабочих, обучают их и направляют в Россию.

Кроме того, они агитируют против Большевистского Центра и письмами через некоего «Станислава» (Москва) в русских комитетах. На днях должны состояться в Париже заседания Большевистского Центра, куда в качестве представителя от московского района прибыл Шулятиков («Донат») — маленького роста, лохматый, с рыжеватой бороденкой, алкоголик с ярко-красным носом. На двух состоявшихся собраниях единомышленников Ленина, на которых отсутствовали Богданов, Марат и «Никитич» (Красин), было постановлено выработать резолюцию, которую и предложить Большевистскому Центру для принятия. Резолюция будет такого содержания, чтобы заставить сторонников Богданова либо совершенно отколоться, или вполне подчиниться большинству.

[Дело МОО № 1905–1908 гг.]

[По имевшимся у Нач. Моск. Охр. Отд. агентурным сведениям, многое из сообщенного ему Департаментом оказывалось неверным, о чем он и счел нужным поставить в известность Департамент.]

Директору Д-та П. 7 июля 1909 г.

Имею честь донести Вашему Превосходительству, что, по имеющимся во вверенном мне Отделении агентурным сведениям, у Богданова, Марата и «Никитича» (Красина) идут, отчасти на почве философского и тактического разногласия, а главным образом на личной почве, трения с Лениным и главным образом с «Виктором» (вероятно, Лозинским). Последний, вопреки положительному отношению 3-х названных лиц к Большевистскому Центру, хочет вызвать раскол и обвиняет их в отзовизме и ультиматизме, а равно и в похищении денег.

Никакой агитации против Большевистского Центра указанные три лица не ведут; школа открывается не на похищенные в Тифлисе деньги, а на деньги, пожертвованные Горьким и другими лицами, которые дали пожертвования исключительно на это дело. Школа открывается Горьким, Луначарским, Алексинским, Богдановым и находящимся ныне в Москве Михаилом Вилоновым. Марат и «Никитич» участия в открытии школы не принимают.

Похищенные в Тифлисе деньги не передаются в Большевистский Центр из недоверия к «Виктору»; они будут переданы этому центру на съезде.

Письма в Москву шли действительно через «Станислава Вольского», арестованного в Москве. В этих письмах Богданов и бывший тогда за границею Михаил Вилонов хотели добиться утверждения школы местными организациями помимо центра.

Отзовистская кампания поднята Лениным и «Виктором», первый взял на себя теоретическую часть, а «Виктор», ради личных корыстных целей, практическую, путем разных интриг.

«Станислав» — сторонник отзовизма, но он, как и другие представители отзовистского течения, всеми силами старается избежать раскола в Большевистском Центре.

Заседание Большевистского Центра совместно с представителями от областей состоялось в мае месяце, и представитель от Московской области Шулятиков (в организации «Донат», а в наблюдении «Гнедой») вернулся уже давно. На этом совещании разбирались различные вопросы.

[Один из учеников школы на Капри был служивший в Охр. Отделении Андр. Серг. Романов (охранная кличка «Пелагея»), в агентурной записке от 8 марта 1910 г. рассказавший историю этой школы. Вот эта «записка».]

Весной минувшего 1909 г. среди пребывающих за границей партийных интеллигентов возникла мысль об организации особой школы для подготовки опытных и серьезных профессионалов из рабочей среды; главным основанием для организации подобной школы являлось, с одной стороны, желание дать возможность принять активное участие в наиболее ответственной деятельности самих рабочих, а с другой — отсутствие должного числа опытных интеллигентных руководителей. Лицами, проектировавшими организацию этой школы, оказались: Горький, который взял на себя обязанности по изысканию необходимых для осуществления проекта средств, Богданов (он же Максимов), Луначарский, Алексинский и Лядов, позднее к ним присоединились Покровский и Вольский. Задачей устроителей школы, что было и одобрено резолюциями поместных партийных организаций, являлось желание дать партии необходимое количество опытных работников, не вводя последних в период обучения в дебри фракционных, идейных и иных течений, в текущий период волнующих умы членов партии; словом, предполагалась школа строго партийная, без каких-либо фракционных оттенков и направлений. Собранные на школу средства были скудны и рассчитаны таким образом, что хватить их могло лишь при том условии, если время обучения будет ограничено максимум четырьмя месяцами; комплект учащихся, сообразно материальным и техническим условиям, также ограничивался возможностью пригласить на первый раз в школу не более 12–15 чел. слушателей; предпочтение в праве первыми прислать в школу своих представителей отдано было партийным организациям Центр. промышл. района, каковой считается наиболее серьезным и особенно важным в партии.