Геннадий Куренков - От конспирации к секретности

Выполняя мероприятия по организации доступа к секретным документам, Секретариат ЦК и Секретный отдел контролировали и следили за назначением и допуском сотрудников по работе с секретными документами, как в аппарате ЦК, так и на местах. Данные назначения должны были происходить после проведения определенных проверочных мероприятий органами государственной безопасности и с ведома ЦК ВКП(б). Так, на одном из заседаний Секретариата ЦК в 1926 году, рассматривался вопрос «О недопущении секретариатом Новгородского губкома к шифрработе и хранению конспиративных материалов ЦКВКП(б) нового сотрудника без соответствующей проверки и без ведома ЦК ВКП(б)». В данном случае Секретариат ЦК отреагировал довольно мягко: «Указать секретарю Новгородского губкома на несоблюдение правил назначения секретных работников» [189] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113.Д. 235. Л. 11. . Но в определенных случаях реакция ЦК на несоблюдение режима секретности была довольно решительной. Так, 12 октября 1928 года Секретный отдел вынес на рассмотрение Секретариата ЦК вопрос о прекращении посылки конспиративных материалов ЦК Хорезмскому, Керкинскому и Ташаузскому окружкомам «ввиду невозможностью обеспечить условия конспирации». В данном случае Секретариат ЦК постановил: «Исключить из списка организаций, получаемых конспиративные материалы ЦК, Хорезмский, Керкинский и Ташаузский окркомы» [190] Там же. Ф. 17. Оп. 113. Д. 667. Л. 12. .

Таким образом, ЦК, через Секретный отдел, осуществлял доступ лиц и организаций к секретным партийным документам информации в целом. Особое внимание уделялось работе с секретными документами съездов партии, Пленумов и комиссий ЦК, партийных конференций, документам Политбюро, Оргбюро, Секретариата. Список лиц и организаций, допущенных к секретным документам (сведениям) по мере необходимости постоянно менялся в зависимости от структуры партийных органов и текущего политического момента. Первое упоминание в документах открытых заседаний высших органов партии о существовании данных списков относится к 1922 году, но есть основание полагать, что данная система допуска по спискам существовала и ранее. Секретный отдел ЦК, контролировал доступ к секретной информации: оформлял допуск и принятие новых сотрудников в подразделения аппарата ЦК и парторганы на местах, работа которых была связана с секретной информацией и секретными документами. Допуск оформлялся, к примеру, на такие должности, как помощники Секретарей ЦК, секретные сотрудники ЦК и парткомов на местах, шифрработники ЦК и парткомов, доверенные по приему секретных документов, архивисты и делопроизводители секретных подразделений. На Секретный отдел возлагалась также рассылка и контроль за возвратом в ЦК, высылаемых документов ЦК в парторганы, ведомства, учреждения и отдельным должностным лицам. В частности, 1933 году, после реорганизации Секретного отдела ЦК, создания секторов, учетом и контролем за возвратом конспиративных документов ведал V сектор. Пересылка и возврат секретных документов ЦК осуществлялся через фельдъегерскую связь ОГПУ. О значительном количестве высылаемых документов и недостатках в данной работе можно судить по справке о работе V сектора Секретного отдела ЦК ВКП(б) по рассылке и учету секретных материалов, направленной заведующим Секретным отделом А. Н. Поскребышевым в Секретариат ЦК 8 августа 1933 года [191] См. О. В. Хлевнюк, А. В. Квашонкин, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая. Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 78–81. . Секретный отдел не только проводил работу по осуществлению вышеуказанных мероприятий, но готовил материал и выносил предложения для принятия решений на Секретариат, Оргбюро, а в особых случаях, и на Политбюро. Таким образом, решение данных вопросов происходило на самом высоком партийном уровне. Исполнение и контроль за выполнением данных решений возлагался на секретные подразделения ЦК (Секретный отдел, Бюро Секретариата, Особый сектор). Секретный отдел в свою очередь вел работу по учету и проверке доверенных. В октябре 1926 года по постановлению Секретариата ЦК оставалось две категории доверенных: 1-я с правом вскрытия секретных конвертов и 2-я с правом получать, но без вскрытия.

Так как организация данной работы было очень сложным и трудоемким делом, ЦК постоянно сталкивался с определенными трудностями, поэтому бывали случаи неразберихи и беспорядка. Это было связано, прежде всего, как с большим объемом работы, так и, несмотря на то, что в секретных подразделениях большинство сотрудников имело образованием не ниже среднего, с отсутствием определенной культуры работы с документами, особенно в 1920-е годы, Судя по отсутствию в открытых протоколах Секретариата, Оргбюро и Политбюро постановлений по вопросам допуска и рассылки секретных документов после октября 1934 года, можно судить о том что, на открытые заседания данных партийных органов эти вопросы больше не выносились. Скорее всего, с 1934 года они рассматривались только на закрытых заседаниях высших органов партии и решения заносились в «Особую папку».

Таким образом, можно констатировать, что многие вопросы доступа к секретным партийным и государственным документам решались в тесном взаимодействии партийных и государственных органов при главенствующей роли правящей партии. На складывание данной системы наложили отпечаток особенности как государственного устройства СССР, заключавшейся в однопартийной политической системе, так и внешние и внутриполитические факторы. Следует отметить, что автор работы в данной главе рассылку секретной корреспонденции не сводит к чисто техническому делопроизводственному моменту, а трактует и понимает ее в широком смысле. Это важно для ответа на вопрос — кто же являлся основным пользователем секретной партийной информацией? Установление порядка рассылки секретных документов ЦК понимается как составная часть доступа и дальнейшего использования секретной информацией. Можно констатировать, что состав адресатов — пользователей секретной информацией при рассылке ограничивался партийно-государственной номенклатурой, что для данного исторического периода в жизни страны было закономерным. В 1930-е годы, по сравнению с 1920-ми годами происходит расширение ограничительных тенденций, косвенным признаком которых является отсутствие открытой документальной информации по вопросам защиты информации в целом. Следует отметить, что исходя из круга лиц и организаций, допущенных к секретной партийной информацией, в 1920-е годы он был значительно шире и демократичней. В 1930-е гг., особенно во второй половине, происходит процесс значительного сужения круга субъектов обладателей данной партийной информацией, что говорит об усилении как внешнего фактора угроз защищаемой информации, так и о постепенным свертывании внутрипартийной демократии и образованием узкого круга допущенных к партийным тайнам лиц. В данном случае мы наблюдаем противоречие. Оно, на наш взгляд, заключается в том, что внутрипартийная борьба в 1920-е годы была более острой, чем в 1930-е годы, но в 1920-е гг. доступ к партийной секретной информации был шире, чем в 1930-е годы. Это говорит о большей демократичности в жизни партии и общества в 1920-е годы. Но, при этом следует не забывать и о все более увеличивающейся внешней угрозе уже с первой половины 1930-х гг. в связи с событиями в Европе и на Дальнем Востоке.