Алексей Пиманов - Чисто партийное убийство

Мы обнаружили, что фальсификаторы сделали одну маленькую ошибку — изменив текст допроса Мильды Драуле, не догадались в протоколе изменить время допроса.

Но это было все потом, чуть позже.

По прибытии рано утром второго декабря в Ленинград Сталин еще не имеет четкого плана, как можно использовать убийство друга против своих старых партийных оппонентов, в частности Зиновьева и его сторонников. Вождь выглядит даже иногда растерянным. Он решает допросить Николаева в день приезда лично. Однако тот, еще не выйдя из состояния истерического припадка, кроме выкриков: «Я отомстил, простите!» — ничего толкового не сообщил.

На следующий день, третьего декабря Сталин заявил, что убийство Кирова дело рук организации, но какой организации — сейчас трудно сказать. Явно, что главная идея еще не созрела. Потом пойдет легче, когда в голове у Сталина сложится четкий план — назвать убийцу Кирова сторонником Зиновьева. Как только вождь дал нужное направление, следственная машина заработала, словно уборочный комбайн, подбирая всех, кто хотя бы шапочно был знаком с Николаевым и имел отношение к партийной оппозиции. Самого Николаева, по рекомендации Сталина, чтобы добиться от него нужных признаний, хорошо кормили. Давали красное вино, снабжали книгами, разрешали пользоваться ванной. Однако Николаев держался крайне упорно, заявляя, что убийство он совершил один. Во время следствия он даже предпринимает несколько попыток самоубийства. Давление на Николаева усиливают. Шестого декабря его допрашивают семь раз. На следующий день Николаев объявляет голодовку, а затем пытается покончить с собой. Седьмого и восьмого декабря конвойные силы доставляют его на допрос. Они вынуждены Николаева нести на руках, а он кричит: «Это я, Николаев, меня мучают, запомните!»

И все же через двенадцать дней после выстрелов в Смольном его сломали. Он признается, что входил в ленинградскую контрреволюционную группу зиновьевских оппозиционеров. Найти подходящих лиц для включения в эту компанию для следствия было уже делом техники. Таким образом, в организаторы убийства Кирова записали еще тринадцать человек. Все они вместе с Николаевым были приговорены двадцать девятого декабря тысяча девятьсот тридцать четвертого года Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу.

Через час после оглашения приговор был исполнен.

Утро второго декабря Ленинград встретил в трауре. В городе разворачивается мощная кампания в форме митингов и партийных собраний, на которых ленинградцы требуют предать самой жестокой каре убийц Кирова. Обстановка постепенно накаляется до состояния массовой истерии. На собраниях рыдают, оплакивая убитого, падают в обмороки. В Ленинград доставляют жену Кирова Марию Маркус, которая находилась на даче в Толмачеве. Хроника запечатлела ее в Таврическом дворце, на панихиде, которая началась в 18.00 второго декабря. На этих кадрах вдова Кирова выглядит намного старше мужа. Она серьезно больна. В этот же день, второго декабря, Сталин дает распоряжение доставить ему в Смольный на допрос оперкомиссара Борисова.

Здесь появляется еще одна загадка, которая до сих пор так и не разгадана.

Буквально через полчаса после получения этого приказа Борисова уже не окажется в живых. Мы восстановили всю цепь событий, которые привели к его гибели. После ареста Борисова содержали под наблюдением в помещении оперативного отдела НКВД. Доставить его поручается оперуполномоченному Малий. С согласия руководства он берет для этих целей грузовик.

Теперь следите внимательно.

Малий садится в кабину с водителем. Борисова сажают в кузов под присмотром сотрудника НКВД Виноградова. Вдвоем они сидят на скамейке спиной к кабине. Через некоторое время грузовик ударяется в стену дома, от чего оперкомиссар Борисов погибает…

На допросе после аварии шофер грузовика Кузин скажет, что на улице Воинова машину резко бросило вправо и она потеряла на время управление. Грузовик выехал на тротуар и ударился о стену дома правым бортом. Сидевший у этого борта Борисов стукнулся о водосточную трубу. После удара водитель повернул руль влево и вывел машину на дорогу.

Еще раз повторим, как это произошло.

Авария произошла в 10 часов 50 минут на улице Воинова — сейчас это улица Шпалерная — напротив дома 50. День был ясным, асфальт — сухим, водитель Кузин — трезвым. Мы показали на схеме, как шла машина. Показали, где врезалась в дом. Борисов стукнулся головой и спиной о стену да вдобавок еще о крюк водосточной трубы. Экспертная комиссия, исследовав труп Борисова, отметила отсутствие признаков постороннего насилия и заключила, что смерть наступила в результате несчастного случая во время автомобильной аварии.

В тридцать седьмом году прошлого века обстоятельства гибели оперкомиссара оценили, конечно, по-другому. Все причастные к этому делу сотрудники НКВД были расстреляны как члены контрреволюционной организации. Остался жив только водитель Кузин. Пройдя тюрьмы и лагеря, он уточнил свои показания, заявив после XX съезда КПСС, что сидевший в кабине сотрудник НКВД Малий после внезапного появления встречного грузовика вырвал руль и резко крутанул вправо, из-за чего грузовик ударился о стену дома.

Итак, на следующий день после убийства Кирова исчезает важный свидетель. Действительно ли это исключительный, необычный по стечению обстоятельств случай или все же убийство? Сегодня этого дома, в который ударился грузовик, не существует. Однако мы нашли его фотографии и показали их в фильме, обнаружив, что рядом с домом, на той же стороне улицы, находилось здание, где располагалась войсковая часть НКВД.

А теперь давайте попробуем ответить на вопрос: можно ли было ликвидировать важнейшего свидетеля убийства Кирова в здании НКВД, которое как бы случайно оказалось рядом?

На наш взгляд, ответ должен быть положительным.

Мы установили, что по улице Воинова ходили трамваи двух маршрутов — № 16, № 55 — и автобус. Рядом с местом аварии была остановка. Почему в 10.55 утра не нашлось ни одного свидетеля аварии ни с этой остановки, ни среди жителей соседних домов, тоже сегодня непонятно. Однако факты говорят о том, что, кроме постового милиционера Крутикова, который находился от места аварии на расстоянии более чем 600 метров, больше свидетелей той аварии не было.

Согласитесь, что это подозрительно.

Была ли возможность у сотрудника НКВД, находившегося в кузове, ударить Борисова по голове чем-то тяжелым?

Ответ вновь будет — положительным.

Возможно ли, что Малий, сидевший в кабине, вырвал руль из рук водителя в тот момент, когда получил сигнал из кузова от коллеги, что дело сделано?

Трудно отрицать возможность и такого поворота событий.