Вадим Роговин - Главный враг Сталина. Как был убит Троцкий

Освещая события, связанные с покушением, совершенным 24 мая, Троцкий писал, что он никогда не считал непосредственным организатором этого покушения Мексиканскую коммунистическую партию. «ГПУ пользуется компартией, но вовсе не сливается с нею» [363] Троцкий Л. Д. Дневники и письма. С. 192. . «Для преступлений ГПУ крайне характерно разделение труда между тайными убийцами и легальными “друзьями”: уже во время подготовки покушения, наряду с подпольной работой конспирации, ведется открытая клеветническая кампания с целью скомпрометировать намеченную жертву. То же разделение труда продолжается и после совершения преступления: террористы скрываются; на открытой сцене остаются их адвокаты, которые стараются направлять внимание полиции на ложный след» [364] Бюллетень оппозиции. 1940. № 85. С. 10. .

Пока Троцкий вел неустанную борьбу за установление правды о налете банды Сикейроса, его будущий убийца осторожно, но настойчиво готовился к внедрению в его дом. Через Сильвию Агелофф он познакомился с супругами Росмерами и охотно поддерживал это знакомство, предлагая им пользоваться его машиной и оказывая другие мелкие услуги. Росмеры часто путешествовали с ним, устраивали совместные пикники в сельской местности. Поскольку Маргарита Росмер была очень дружна с Седовой, близость Меркадера с Росмерами не могла не вызвать доверия к нему со стороны Седовой и, следовательно, Троцкого.

Рассказывая об отношениях между Росмерами и Меркадером, Жан Ван Хейженоорт писал: «Существует один вопрос, который до сих пор ставит меня в тупик. Почему особенности языка Меркадера не вызвали подозрений у Росмеров? Меркадер говорил, что он был бельгийцем, но… его французский язык был пересыпан испанизмами. Французский язык бельгийца отличается от французского языка испанца. Росмер, будучи французом, знал свой язык в совершенстве… Как он мог не заметить чего-то неправильного в речи Меркадера?» [365] Jean van Heijenoort. With Trotsky in Exile. From Prinkipo to Coyokan. London, 1978. P. 147.

По приезде в Мексику с «Джексоном» (Р. Меркадером) произошла поразительная перемена. До этого он изображал себя перед Сильвией Агелофф и ее окружением совершенно аполитичным человеком. Как сообщила Сильвия Комиссии по антиамериканской деятельности в 1950 году, в Париже он «казался совершенно не интересующимся политикой любого направления… Он казался заинтересованным только спортом, театром, музыкой и другими вещами такого рода» [366] How the GPU Murdered Trotsky. P. 95, 103. .

Теперь же в разговорах с охранниками и Росмерами «Джексон» не только часто говорил о своем интересе к политике и троцкистскому движению, о своем знакомстве с европейскими троцкистами, но даже упоминал о пожертвованиях, которые он якобы делал французской секции IV Интернационала.

Объясняя Сильвии причины своего пребывания в Мексике, «Джексон» говорил, что занимается здесь выгодным бизнесом — экспортом бананов и сигар в Англию. Этот бизнес он осуществляет на службе у крупного торгового босса из США, который щедро платит ему.

28 мая, через три дня после налета банды Сикейроса, Росмеры должны были покинуть Мексику и выехать на пароходе в Европу. «Джексон» предложил довезти их на своей машине до порта и утром в назначенное время подъехал к вилле. Узнав об этом, Троцкий сказал, что неудобно, чтобы «муж Сильвии» ожидал у ворот, и предложил пригласить его на прощальный завтрак с Росмерами. Так «Джексон» впервые оказался на вилле Троцкого и встретился с ним. С тех пор охранники свободно пропускали «Джексона» на виллу. Его ни разу не обыскивали, так как Троцкий запретил применять подобные меры к людям, постоянно посещавшим виллу, сказав, что недоверие унижает человеческое достоинство. По тем же мотивам Троцкий запретил охранникам находиться в его кабинете и даже за его дверью, когда он встречался с посетителями [367] Glotser A. Trotsky. Memoir and Critique. N. Y., 1989. P. 293. .

Согласно записям в книге посетителей виллы, «Джексон» побывал на ней двенадцать раз и находился там в общей сложности около четырех с половиной часов. За это время Троцкий и Седова беседовали с ним по нескольку минут в саду и два раза в доме. Следствие установило, что до дня убийства Троцкий оставался с «Джексоном» наедине всего один раз — в течение 10 минут 17 августа.

В июне Сильвия поехала в Нью-Йорк. Вслед за ней отправился в Нью-Йорк и «Джексон». Спустя три недели они вернулись в Мексику. Вслед за ними в Мексику выехала Каридад. В конце июля Эйтингон сообщил условным письмом Центру, что у них «все в порядке» [368] Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. С. 103. .

После возвращения из Нью-Йорка «Джексон» продолжал время от времени посещать виллу Троцкого. Однажды он обратил внимание на то, что рабочие укрепляют наружную стену. «Джексон» спросил Хансена: «Зачем они это делают?» Хансен ответил, что работа производится для того, чтобы обезопасить виллу от возможного следующего налета. «Джексон» на это заметил: «Это не остановит ГПУ» [369] Sedova N. & Serge V. The Life and Death of Leon Trotsky. P. 264. . В другой раз, говоря с Сильвией о майском налете, он сказал: «В следующий раз ГПУ использует другой способ» [370] How the GPU Murdered Trotsky. P. 106. .

В июле «Джексон» вновь отправился в Нью-Йорк, где пробыл три недели. После возвращения из этой поездки, как вспоминала Седова, он выглядел крайне нервным и истощенным, его лицо стало бледным и серым. «Его визит в Штаты совершенно изменил его. Несколько вульгарный бонвиван, который раньше казался вполне удовлетворенным своей легкой жизнью, внезапно впал в ужасное нервное состояние» [371] Sedova N. & Serge V. The Life and Death of Leon Trotsky. P. 264. .

На протяжении нескольких недель, когда «Джексон» посещал виллу, он не вызывал подозрений у Троцкого. Это тем более удивительно, что вскоре после нападения банды Сикейроса Троцкий сказал мексиканскому журналисту Эдуарду Варгасу: «Я буду убит либо одним из тех, кто находится здесь, либо одним из тех, кто имеет доступ в этот дом. Потому что Сталин не может оставить меня в живых» [372] Trotsky’s Assassin at Large. P. 16. .

Постоянное ожидание нового покушения не ввергло Троцкого в депрессию. Он не раз успокаивал жену, озабоченную теми же мыслями о неизбежности скорой гибели. «Открывая утром или закрывая вечером массивные железные ставни, устроенные нашими друзьями в нашей спальне… Лев Давидович иногда говорил: “Ну, теперь до нас не доберутся никакие Сикейросы”, — вспоминала Н. И. Седова. — А просыпаясь, он приветствовал меня и себя: “Вот нас с вами этой ночью и не убили, а вы все недовольны”… Один раз после такого “приветствия” он в раздумье прибавил: “Да, Наташа, мы получили отсрочку”» [373] Бюллетень оппозиции. 1940. № 85. С. 1. .