Рем Суворов - Грозные версты [Днепропетровщина 1941-1944 гг.]

Анисим Михайлович прошел дорогами войны от западной границы до Подмосковья, сражался под Сталинградом. Его полк гнал гитлеровцев из Ростова-на-Дону и Донбасса. При освобождении Левобережной Украины А. М. Голоско уже командовал 333-й стрелковой дивизией. Когда она подошла к Днепру, грудь генерала Голоско украсили два ордена Красного Знамени и орден Кутузова II степени.

Многим воинам 333-й дивизии, уроженцам Днепропетровщины, в ту памятную осень выпала счастливая доля освобождать свой родной край от гитлеровских оккупантов. Был среди них и старшина 1118-го стрелкового полка Иван Трушев. Командование полка не раз посылало его на противоположный берег, и он с честью выполнял это ответственное задание, приносил ценную информацию и данные о вражеской системе обороны. Находясь в разведке, Трушев подорвал немецкий склад с боеприпасами и уничтожил трех гитлеровцев. За бои на плацдарме старшине И. В. Трушеву было присвоено звание Героя Советского Союза. Это высокое звание было присвоено почти трем десяткам воинов 333-й Синельниковской дивизии.

Был среди них и И. И. Васин, который командовал комсомольским взводом автоматчиков в десантном отряде капитана Стрижаченко. Вот что писал Герой Советского Союза И. И. Васин работникам диорамы «Битва за Днепр»:

«Всем хлопцам было по восемнадцать. Доплыв до правого берега, мы стремительно ворвались в окопы противника, которые находились в сотне метров от воды. Во время атаки уничтожили две пулеметные точки и около полусотни гитлеровцев. Взвод закрепился на правом берегу. Редели ряды десантников. В критический момент боя я повел взвод траншеями и балками в обход и с тыла ударили по фашистам. А ночью подоспело подкрепление. На рассвете — снова бои. И так почти месяц».

Старшему сержанту И. И. Васину пришлось и во второй раз форсировать Днепр в районе Запорожья, куда была переброшена дивизия после четырехдневных боев на плацдарме Войсковое — Вовниги. Героями Советского Союза также стали рядовой А. И. Черняев, помощник командира взвода В. В. Адаменко, командир отделения пэтеэровцев И. И. Гавриш, командир роты А. И. Ивашко и многие другие воины 333-й стрелковой дивизии. Это высокое звание было присвоено и командиру 66-го стрелкового корпуса, в который входила дивизия, генерал-майору Д. А. Куприянову.

Б. Д. Номинас,

Герой Советского Союза,

бывший командир 5-й Днепропетровской

механизированной понтонно-мостовой бригады

В 1940 году я окончил военное училище и был направлен командиром роты в 11-й понтонный батальон, затем в составе 35-го понтонно-мостового батальона участвовал в освободительном походе в Бессарабию.

Там вместе с воинами своего подразделения пришлось наводить переправы через лиман для знаменитой 25-й Чапаевской дивизии, с которой вновь пришлось встретиться на Днепре, у Войскового.

В первые дни войны мне довелось участвовать в боевых операциях в составе 9-й армии. За успешную организацию переправы через Днестр в районе Дубоссары — Кошинцы шесть человек из нашего батальона были награждены боевыми орденами и медалями. Там и я получил свой первый орден Красной Звезды.

Во время отхода на восток были бои на Южном Буге, на Днепре, на Северском Донце, на Дону и Кубани, где нам, понтонерам, приходилось обеспечивать переправы нашим войскам. За это время только наш, 35-й понтбат, 123 раза подвергался бомбежкам с воздуха. Однако все время не терял своей боеспособности. За ночную операцию по форсированию Терека получил орден Отечественной войны 1 степени. За обеспечение переправы через Кубань у станицы Крымской батальон заслужил наименование Таманский. Впоследствии, действуя уже в составе 5-й бригады, батальон был награжден орденами Кутузова III степени и Александра Невского.

В сентябре советские войска вышли к Днепру и в ночь на 25 начали форсировать его в районе Войсковое — Вовниги. Наша бригада обеспечивала переправу подразделений и частей 6-й и 12-й армий, а затем — на плацдарм в районе Разумовка — Беленькое, под Запорожьем. Первым из района Петрово-Свистуново начал переправлять штурмовые батальоны 25-й и 333-й стрелковых дивизий наш 100-й понтонно-мостовой батальон под командованием майора Я. Т. Клочкова. В небольшой бухте сосредоточились катера, полуглиссера, паромы. Шла посадка пехоты, погрузка вооружения и боеприпасов. Тысячи людей на берегу, но ни одного огонька. Весла, уключины и те обматывали тряпками.

Катера тихо крались к противоположному берегу. Затем сразу включили двигатели, началась стрельба, в воздухе засветились ракеты, штурм начался. Вслед за катерами с разведчиками и первыми десантниками двинулись паромы с основными штурмовыми подразделениями.

Комбат Клочков шел на одном из катеров, буксирующих паром. Очень хорошо помню этого спокойного, уравновешенного, всегда подтянутого, уже немолодого командира. Он мне казался даже немного флегматичным, и никогда не думалось, что в минуты, когда многое зависит от поведения командира, он проявит мужество и бесстрашие, позволившие шагнуть в бессмертие Героем Советского Союза.

…Третьи сутки под губительным огнем врага шла переправа войск на плацдарм. Понтонеры несли потери. Трудно в бою пехотинцу, нелегко танкисту и летчику, но они воюют. В какой-то мере от них зависит исход боя и сохранение собственной жизни. Надежда же понтонеров, переправлявшихся до двадцати раз в сутки через кипящую от разрывов реку, лишь на маневр катера или мотобот. Труднее всего приходилось катеристам, они стояли за штурвалом, защищенные лишь легким козырьком из плексигласа.

28 сентября случилось так, что в резерве не осталось ни одного катериста. Паром уже загружался бойцами, вооружением, и ждать водителя не было возможности. Вражеская авиация неистовствовала, и каждая минута стоянки парома могла стоить жизни десяткам людей. Раздумывать было некогда. И Клочков сам прыгнул в катер. На середине реки он был ранен осколком. Но, превозмогая боль, офицер вел катер вперед. При подходе парома к берегу майор был ранен вторично, на гимнастерке выступили пятна крови. Но комбат продолжал крепко держать в руках штурвал.

— Разрешите вас сменить! — подскочил к Клочкову начальник переправы.

— Нет, — отрезал майор, — занимайтесь своими делами, их у вас хватает.

Через несколько минут катер Клочкова повел паром обратно, ныряя в пенные буруны разрывов.

У Клочкова хватило воли выйти на берег, сказать, что переправа идет нормально. Потом он пошатнулся, кто-то крикнул: медсестру — к комбату! Но она уже и сама бежала, на ходу расстегивая медицинскую сумку. Майор упал. Сестра склонилась над ним и вдруг всхлипнула:

— Да он же умер…

Так погиб комбат майор Я. Т. Клочков, мужественный человек, пламенный патриот. Похоронили мы его в Синельниково, где он родился и где воевал.