Сергей Кремлёв - Русская Америка. Слава и боль русской истории

Уже во 2-й экспедиции Беринга Шпанберг, возглавив её после смерти Беринга в 1741 году, прервал экспедицию и в 1745 году за самовольное возвращение в Петербург был предан суду и приговорён к смертной казни. Такое жёсткое решение, возможно, объяснялось тем, что отправляли Беринга во 2-ю Камчатскую экспедицию при Анне Иоанновне, а вернулся Шпанберг уже в Петербург Елизаветы Петровны. Впрочем, Шпанберг был помилован с разжалованием в поручики.

В 1749 году он опять попал под суд за крушение корабля, которым командовал, и за гибель 28 человек экипажа, но был оправдан. В 1751 году — за десять лет до смерти — его произвели в капитаны 1-го ранга. Но Шпанберг в этой книге должен быть помянут уже потому, что его отдельный отряд прошёл северным путём от Камчатки к Японии и проследил всю Курильскую гряду от Камчатского Носа до японского Хоккайдо. И было это в 1739 году.

Дух Петровской эпохи на паркете петербургских гостиных выветрился, наступила мрачная пора бироновщины… Но дух Петра жил в этих весёлых и крепких ребятах — заросших бородами, пропахших табачищем, противоцинготной черемшой и противокручинной водкой…

Алексей Чириков позднее ходил и далеко к востоку, добираясь в 1741 году до залива Аляска. Его отчёт в Адмиралтейств-коллегию о плавании в этих местах стал первым в истории описанием северо-западных берегов Америки. А первую исторически доказанную зимовку русских на Аляскинском полуострове провёл на его юго-западном берегу зимой 1760/61 года промышленник-мореход Гавриил Пушкарев.

Эти ребята (тоже ведь — птенцы гнезда Петрова!) не только шли по океанским волнам на лёгких судах, но ещё и изобретали! Мартын Шпанберг был человеком без полёта фантазии, подозрительным и завистливым, и помощник Шпанберга штурман Петров имел у него репутацию горького пьяницы. А вот же Петров «сочинял навигацию» и придумывал новый инструмент для определения долготы на море. Инструмент у Петрова вышел «неудачный». Однако удачным был его новый взгляд на мир и на себя, русского, в этом мире. Это был исторически перспективный взгляд — совершенно иной, чем у терпеливо-выносливых, упорных, но таких невежественных предшественников штурмана Петрова.

А. Покровский, автор вступительной статьи «В. Беринг и его экспедиция (1725–1743 гг.)» к сборнику документов «Экспедиция Беринга», изданного бериевским Главным Архивным управлением НКВД СССР в 1941 году, писал о новых людях Петровской эпохи — участниках экспедиции Беринга так:

«…сама идея… экспедиции, как известно, принадлежала Петру I. Непосредственные исполнители этих заданий преобразователя России, — Беринг, Чириков, Шпанберг, Овцын, а также… целый ряд рядовых сотрудников, адмиралтейских служителей, насколько нам известны отрывочные факты из их биографии, — принадлежат к числу современников Петра; они прошли его школу, они жили духом того времени, хорошо знали, — или, вернее, чувствовали те принципы, которые тогда господствовали среди лучших представителей русской общественности. Их продвижение в Сибирь обозначало перенос на окраины Русского государства господствовавших тогда в центре понятий, представлений, а также начал культуры, техники, научного знания».

В отряде Шпанберга был и геодезист Михаил Гвоздёв. Он уже был упомянут ранее, а сейчас мы вернёмся к нему, а заодно и к вопросу о приоритетах.

Между 1-й и 2-й экспедициями Беринга, 23 июля 1732 года, от берегов Камчатки отошёл много повидавший бот «Св. Гавриил». За четыре года до этого на нём плавал сам Беринг. Теперь плаванием руководил Гвоздёв, а штурманом был Иван Фёдоров. С ними было на борту ещё 37 человек.

Гвоздёв и Фёдоров пришли на Охотское море с экспедицией якутского казачьего головы Афанасия Федотовича Шестакова. Сибирский казак в 1725 году (между 18 и 20 июля) добрался из Якутска до столицы и обратился к главному командиру Кронштадта вице-адмиралу П.И. Сиверсу, который рекомендовал Шестакова Александру Даниловичу Меншикову. Рассказы сибиряка обратили на себя внимание в Сенате, который 18 января 1727 года обратился к вдове Петра — Екатерине I с «доношением» об организации экспедиции под руководством Шестакова для поиска и освоения новых земель. Затем проект дошёл и до высшего тогда правительственного учреждения — Верховного тайного совета. 1 февраля 1727 года в Совете «разсуждали, по доношению Сената, о посылке в Сибирь для обыскания новых земель казачьего голову Шестакова», а 23 марта 1727 года состоялся указ Сената о назначении Шестакова начальником отдельной от Беринга экспедиции, ставшей известной как экспедиция Шестакова — Павлуцкого.

В состав экспедиции было назначено 400 казаков во главе с капитаном Тобольского драгунского полка Д.И. Павлуцким, рудознатец, пробирных дел мастер Симон Гардеболь, несколько геодезистов из Томска, сын Шестакова Василий и племянник Шестакова. Морскую часть экспедиции организовывала Адмиралтейств-коллегия в составе: штурман Яков Генс, подштурман Иван Фёдоров, геодезист Михаил Спиридонович Гвоздёв, мореходы А.Я. Буш, И. Бутин, Кондратий Мошков, Никифор Треска, ботовых дел подмастерье И.Г. Спешнев и 10 матросов.

Замечу, что Никифор (Никита) Треска (Тряска) в 1716–1717 годах участвовал в экспедиции «служилого человека» Кузьмы Соколова, положившей начало русскому судоходству по «Ламскому» (Охотскому) морю, а в 1718–1719 годах был в составе так называемого «Большого Камчатского наряда» — правительственной экспедиции, обследовавшей Шантарские острова. Позднее Треска плавал к Курилам, а в 1738–1739 годах его как опытного кормчего привлекли к экспедиции Шпанберга, плававшей из Охотска в Японию, но не сумевшей установить с японцами отношений.

Был опытным мореходом и ходивший ещё с Евреиновым и Лужиным помор Кондратий Мошков.

Итак, назначенный в июне 1727 года главным командиром Северо-Восточного края, Шестаков прибыл с штурманом Яковом Генсом как для новых открытий в Тихом океане («отыскания новых земель и островов»), так и — прежде всего — для «усмирения немирных чукчей» и сбора пушного ясака с местного населения. Уж не знаю, насколько последнее дело шло у Шестакова успешно, но был он, похоже, крут, потому что, как сообщает блестящий коллективный труд 1953 года «Русские мореплаватели», был убит 14 марта 1730 года в Пенжинской губе «во время зимнего завоевательного похода».

Шестаков ходил в земли чукчей на построенном им боте «Восточный Гавриил». А ещё раньше, в сентябре 1728 года, Тобольская губернская канцелярия в лице князя Михаила Долгорукова направила в помощь Афанасию Шестакову в его «разборках» с аборигенами Русского Севера помянутого выше капитана Дмитрия Павлуцкого.

Последний в ордере Якову Генсу, Ивану Фёдорову, Ивану Спешневу (ботовому подмастерью, присланному по указу Верховного тайного совета из Казани) и Михаилу Гвоздёву писал 26 апреля 1730 года: « По ея императорского величества указу и по определению посланной партии посланы вы со служилыми людьми в Охоцкий острог к казачью голове Афанасью Шестакову, а сего апреля 25 дня через посланное ведение из Анадырского острогу от подпрапорщика Василья Макарова ко мне в Нижнем Ковымском зимовье объявлено, что помянутой голова Шестаков со служилыми людми от немирных чюкочь побит до смерти.