Михаил Семиряга - Как мы управляли Германией

С юристом Р. Паулем я знаком, так как был переводчиком на нескольких его беседах с начальником СВА Тюрингии генералом И.С. Колесниченко. Еще во время пребывания в Тюрингии американских властей он был назначен бургомистром г. Геры, и в начале июля 1945 года он, как официальное лицо, встречал вступавшие в город советские войска. При Веймарской республике Пауль являлся руководителем организации Немецкой демократической партии в Восточной Тюрингии.

Доктор Р. Пауль на посту министра-президента Тюрингии сменил в середине июля 1945 года назначенного американцами правительственным президентом Тюрингии доктора Г. Брилля. — бывшего узника концлагеря Бухенвальд, соавтора знаменитого «Бухенвальдского манифеста», принятого в апреле 1945 года узниками освобожденного концлагеря. Политическая деятельность Брилля по объединению «демократических социалистов» не соответствовала планам СВАГ, и он был отстранен от должности.

СЕПГ активно выступала за формирование «нового типа корпуса немецких чиновников», в результате чего их состав был существенно обновлен. Это не могло на первых порах не сказаться па качестве и оперативности в их работе. Так, в Саксонии по состоянию на февраль 1948 года из 200 тысяч служащих почти 60 процентов работали на своих новых должностях только после мая 1945 года. Причем, половина из них была членами СЕПГ. Все органы СВАГ активно поддерживали эти меры СЕПГ в отношении обновления государственного аппарата.

Старые чиновники-профессионалы заменялись антифашистами, получившими образование на специальных курсах и были преимущественно членами СЕПГ. Например, в Саксонии из 19542 служащих по состоянию на февраль 1948 года 60 процентов стали таковыми только с 1945 года и 50 процентов из них были членами СЕПГ. Во главе Управления внутренних дел был поставлен старый антифашист, член КПГ, Э. Решке. Однако в июле 1948 года его сменил К. Фишер, который в период Веймарской республики работал в военном отделе КПГ, а, будучи в Советском Союзе, стал офицером Красной Армии. В Германию вернулся в мае 1945 года [102] Ibidem. S.212 . При К. Фишере в советской зоне началось строительство немецкой народной полиции, в структуре которой находилась и политическая полиция во главе с коммунистом Э. Мильке.

Личный состав народной полиции к 1949 году насчитывал 75 тысяч человек, в их числе с 1946 года были пограничники (в 1948 г. — 9 тыс. человек) и с 1948 года — казарменная народная полиция (50 тысяч человек). Кадры для этой полиции готовились в специальных школах, преподавателями которых были бывшие офицеры вермахта из Национального комитета «Свободная Германия», а с сентября 1949 года по октябрь 1950 года около 150 офицеров полиции, по данным немецких исследователей, были подготовлены в военных академиях Советского Союза.

Степень и характер контроля и регламентаций деятельности немецких государственных органов, политических партий и общественных организаций со стороны центральных инстанций СВАГ подтверждается наличием 647 приказов, выпущенных по данным немецких авторов, за период с 1945 по 1949 год. Около 22 процентов из них были посвящены вопросам развития промышленности и столько же — аграрным. Многие из оставшихся 50 с лишним процентов относились к вопросам общественного порядка и культуры.

Несомненно правы немецкие авторы капитального справочного труда о советской оккупационной зоне, утверждавшие, что в первые годы ее существования, как и в последующие, (после образования ГДР), «политическая и правовая система советской оккупационной зоны все более и более отдалялась не только от общегерманской демократической государственной традиции, олицетворением которой была Веймарская Республика, но и от специфически германской социалистической традиции. Вместе с тем в некоторых сферах, например, в конституциях земель, после 1945 года советская оккупационная зона в большей степени опиралась на традиции Веймарской республики, чем в западных зонах. Но после 1948 года государственные, политические и общественные структуры в советской оккупационной зоне усилиями прибывших из советской эмиграции немецких коммунистов становились все более похожими на советские». На этой ниве немецкие «активисты первого часа» и «русские профессора первого часа», как окрестили немцы высококвалифицированных сотрудников СВАГ, работали рука об руку.

* * *

Одной из сложных политических проблем послевоенной Германии, беспокоивших всех немцев, была проблема восстановления единства Германии и непосредственно связанный с ней вопрос об образовании центрального общегерманского правительства как органа, призванного символизировать объединенную Германию.

Как известно, с 1941 года все страны антигитлеровской коалиции, в том числе и Советский Союз, были согласны с тем, что после победы необходимо расчленить Германию на ряд автономных федеральных провинций. Примерно в 1943 году советские руководители пересмотрели этот план. Очевидно, они поняли, что безрассудное уничтожение промышленного потенциала и передовой по тому времени технологии Германии явилось бы катастрофой не только для германского народа, своим трудом создавшего эти богатства, но и для всего человечества, потому что оно стало бы серьезным тормозом дальнейшего научно-экономического развития Европы и не только ее.

Что же касается западных союзников, то на всем протяжении войны они по-прежнему настаивали на осуществлении своего плана расчленения Германии. С приближением окончания войны этот план стал ассоциироваться не только с позицией отдельных политических деятелей США и Великобритании. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года он уже выражал официальный курс этих стран по германскому вопросу.

Планы расчленения Германии вызывали беспокойство среди немецкого народа и разочарование в кругах антифашистских сил, в частности, среди военнопленных в Советском Союзе. Генерал-лейтенант Кривенко и комиссар госбезопасности 3 ранга А. Кобулов 10 февраля 1945 г. докладывали Берии, что несколько дней тому назад они беседовали с руководителями антифашистского движения среди немецких военнопленных фельдмаршалом Ф. Паулюсом и генералом артиллерии В. Зейдлицем, в ходе которой немцы высказывали опасения за судьбу Германии. Они сообщили, что среди военнопленных генералов существуем подавленное настроение в связи с намерениями союзников расчленить Германию и некоторые ее территории аннексировать. При этом генерал Зейдлиц заявил, что в таком случае от Германии ничего не останется и поэтому ей лучше присоединиться к Советскому Союзу и стать его семнадцатой республикой. Немецкие генералы попросили советское руководство, чтобы в обстановке, когда союзные войска уже действуют на территории Германии, оно публично разъяснило свою политику по германскому вопросу.