Михаил Семиряга - Как мы управляли Германией

Трофейная служба в Красной Армии была создана, когда в ходе Великой Отечественной войны возникли для этого соответствующие условия, то есть когда немецкие войска отступали, оставляя после себя военные материалы и вооружение, а советские войска вели наступательные действия. Такие условия появились в ходе и после Московской битвы. В марте 1942 года при ГКО были созданы две правительственные комиссии: по сбору трофейного имущества и вооружения во главе с маршалом С.М. Буденным и по сбору черных и цветных металлов под руководством Н.М. Шверника. Тогда же в составе штаба Тыла Красной Армии было создано Управление по сбору и использованию трофейного имущества, вооружения и металлолома во главе с генералом Ф. Вахитовым [156] Кнышевский П.Н. Указ. соч. С. 18 . Через год на место упраздненных комиссий был создан Трофейный комитет при ГКО под руководством маршала К.Е. Ворошилова. С апреля 1943 года были сформированы самостоятельные трофейные войска, которые насчитывали тогда 34 тысячи человек. В ходе войны результаты их работы были внушительными. На полях былых сражений они собрали 24.615 танков и САУ, 68 тысяч орудий, 30 тысяч минометов, 3 млн. винтовок, около 2 млрд патронов и 50 тысяч автомашин.

В феврале 1945 года произошла очередная реорганизация трофейной службы Красной Армии. Вместо упраздненного Трофейного комитета при военных советах фронтов появились постоянные трофейные комиссии, которыми по оперативным вопросам руководило Главное трофейное управление наркомата обороны.

Находившиеся на территории бывших вражеских стран советские трофейные войска уже не занимались сбором военных трофеев, поскольку война кончилась, а выполняли задачу собирать все, что плохо лежит, или считается бесхозным имуществом.

Лишь из одной Германии трофейные войска, по данным генерала Вахитова, отправили на родину следующее имущество: 21.834 вагона вещевого и обозно-хозяйственного имущества, 73.493 вагона стройматериалов и «квартирного имущества», в том числе 60.149 роялей, пианино, дизгармоний, 458.612 радиоприемников, 188.071 ковер, 941.605 предметов мебели, 264.441 настенных и настольных часов, 6.370 вагонов бумаги, 588 вагонов посуды, преимущественно фарфоровой. Было также отправлено 3.338.348 пар гражданской обуви, 1.203.169 пальто, 2.546.919 платьев, 4.618.631 штуку белья, 1.052.503 головных уборов, 154 вагона мехов, тканей и шерсти, а также 24 вагона музыкальных инструментов. В СССР было отправлено свыше 2 млн. голов рогатого скота и 206.025 лошадей. Почти половина трофейного продовольствия, захваченного в Германии, шла в оккупационные войска.

Что же касается такой формы материальной ответственности, налагавшейся на побежденного, как контрибуция, то до Версальского мирного договора 1919 года она считалась «нормальным правом победителя» вне зависимости от виновности или невиновности побежденного. Однако, по существу, это был замаскированный грабеж оккупированной страны, дань победителю независимо от понесенного им ущерба в войне. После второй мировой войны в ходе мирного урегулирования контрибуция как институт международного права союзниками по антигитлеровской коалиции не применялся.

В годы второй мировой войны Германия и ее союзники по фашистскому блоку на захваченных территориях СССР установили жесткий режим военной оккупации и экономического грабежа. Им удалось оккупировать советскую территорию, составлявшую около 1.800 тыс. кв. км., на которой накануне войны проживало более 80 млн. человек, то есть 45 процентов всего населения страны, производилось 33 процента валовой продукции промышленности, находилось 47 процентов посевных площадей, 45 процентов скота и 55 процентов железнодорожных путей страны. В зоне военных действий и под оккупацией оказалось 98 тыс. колхозов и 1.876 совхозов, 2.890 МТС [157] Н. Вознесенский. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. М., 1948. С. 157–159 .

Советское верховное командование нередко само проявляло инициативу уничтожать все на путях отхода наших войск, чтобы оно не досталось врагу. Так, в приказе Ставки Верховного Главнокомандования № 0428 от 17 ноября 1941 года говорилось о необходимости «разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог». На эту операцию бросалась авиация, мощная артиллерия, огнеметы, диверсионные группы Красной Армии и войск НКВД. На оккупированной территории немцы не разрушали церковные здания и имущество церкви, тогда как советская власть еще до войны уничтожила около 50 тысяч храмов, часовен и колоколен, изъяла сотни тысяч пудов церковной утвари, около 250 тысяч колоколов [158] Кнышевский П.Н. Указ. соч. С. 4–5 .

Обеспечение эффективного использования экономических ресурсов захваченных районов СССР, как и других оккупированных стран, было одной из основных функций всей системы оккупационных органов Германии.

Чрезвычайная государственная комиссия СССР по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников рассмотрела около четырех млн. актов об ущербе, причиненном советскому народу за время оккупации. Было установлено, что только прямой ущерб (потеря от прямого уничтожения имущества) составляет 679 млрд. рублей (в ценах 1941 г.) [159] Н. Вознесенский. Указ. соч. С. 161–162 . А весь материальный ущерб, нанесенный Советскому Союзу в годы войны, составил 2.569 млрд. руб. Это означает, что страна потеряла треть своего национального богатства, а Белоруссия — свыше половины.

Исходя из этих данных, советское правительство в переговорах с другими союзниками настойчиво предлагало установить справедливое возмещение со стороны Германии того ущерба, который она нанесла оккупированным странам и особенно Советскому Союзу.

Репарации с Германии, по крайней мере для Советского Союза и большинства других стран, претендовавших на их получение, должны были служить достижению целей уничтожения военно-промышленного потенциала Германии и тем самым недопущения ошибки Версальского мирного договора, а также частичного возмещения материального ущерба, причиненного Германией странам антигитлеровской коалиции.

Эта двуединая задача была весьма сложной и по своей сути противоречивой. Поскольку военная промышленность составляла важную структурную часть германской экономики в целом, то ее разрушение не могло не повлиять на весь экономический потенциал страны. По этому поводу английская газета «Манчестер гардиан» в статье от 30 августа 1947 г. справедливо утверждала, что «разрушенная Германия является экономическим бедствием, сильная… — мировой угрозой».

Советские представители в ходе войны принимали активное участие в выработке союзнической репарационной политики. В Москве была учреждена Межсоюзническая комиссия по репарациям в составе представителей СССР, США и Великобритании. Английское правительство отказалось поддержать общую сумму репарации, определенную Советским Союзом, а США предложили вернуться к этому вопросу в процессе работы репарационной комиссии. В дальнейшем и США также не поддержали согласованной ранее справедливой суммы репарации для Советского Союза.