Михаил Семиряга - Как мы управляли Германией

Сказано справедливо и убедительно. Действительно, демократические преобразования в любом обществе создают предпосылки развития культуры. Но дальше в партийной резолюции говорилось следующее: «Для изменения нашей общественной структуры и для демократического обновления нашей культуры, должна быть использована могучая идейная сила марксизма». Хотя СВАГ и поддерживала этот тезис СЕПГ, но с ним согласиться трудно. Идеологическая кампания и кампания по вопросам культуры, которая, примерно, в это же время проходила в Советском Союзе, показала, что марксизм был тем обручем, который сдавливал культуру, мешал ее свободному развитию.

СЕПГ считала, что в отличие от Западной Германии, охваченной «всеобщим буржуазным культурным кризисом», в Восточной Германии «созданы основы нового расцвета немецкой культуры. Только в условиях единой германской республики… возможно возрождение немецкой культуры». Присутствуя на этом партийном конгрессе в 1948 году, автор слышал как приглашенный на него известный датский писатель-коммунист Мартин Андерсен Нексе призывал своих немецких единомышленников поставить культуру на службу людям, ибо «величайшее проявление культуры состоит в том, чтобы обеспечить людям больше хлеба». Но если они испытывают и духовный голод, то культура должна предоставить им и духовную пищу.

Партия призывала учиться у Советского Союза не только экономическому преобразованию страны, но и созданию новой культуры, по сталинской формуле «национальной по форме и социалистической по содержанию». Немецкие последователи Сталина не задумывались над тем, что разрывать форму и содержание культуры никак нельзя.

Партийные идеологи призывали бывших немецких солдат, видевших в годы войны в России деревянные избы, крытые соломой, чтобы они не рассматривали их как доказательство отсталости русского народа. «Но многие из них, — говорил на упомянутом конгрессе СЕПГ в 1948 году секретарь ЦК СЕПГ А. Аккерман, — не поняли сущности того нового социально-экономического строя, новых политических отношений, которые вызвали в среде народов Советского Союза такие огромные созидательные силы».

Президент немецкого Общества по изучению культуры Советского Союза проф. Ю. Кучинский, посетивший во главе делегации писателей и деятелей культуры Москву весной 1948 года, и встречавшийся с советскими коллегами, впоследствии говорил с удовлетворением, что в Москве «нам не предлагали культурного «плана Маршалла», не изъявляли желания перевоспитать нас, не строили улыбки Авгура, беседуя с нами о Германии».

Вероятнее всего, так оно и было. Действительно, зачем, скажем, А. Фадееву, Т. Хренникову или президенту АН СССР С. Вавилову «перевоспитывать» их немецких коллег, если для этого в Управлении информации СВАГ существовал целый отдел культуры во главе с уже тогда известным в СССР литературоведом подполковником А. Дымшицем, который довольно успешно приобщал немецких деятелей культуры к марксистскому пониманию функции и методов этого сложного общественного явления.

Хороший урок нашим немецким друзьям как понимать роль культуры и бороться за ее марксистское понимание, за два месяца до прибытия в Москву делегации проф. Кучинского, преподал товарищ Жданов, выступивший в январе того же года и тоже на организованной ЦК ВКП(б) встрече с деятелями советской культуры. Мы до сих пор не можем избавиться от чувства стыда за такие «уроки» партийного идеолога нашим деятелям культуры.

ЦК ВКП(б) принял в эти годы серию постановлений, призванных решительно обуздать некоторых наших деятелей культуры, творчество которых не соответствовало принципам культурной политики партии. В августе 1946 года ЦК ВКП(б) принял постановление «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Был опубликован доклад Жданова с резкой, подчас грубой критикой названных журналов. Тогда же было принято партийное постановление «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», в котором продолжалась кампания борьбы с инакомыслящими театральными деятелями. В сентябре того же года ЦК в своем постановлении «О кинофильме «Большая жизнь» расправился и с теми кинорежиссерами, которые «клевещут на советскую действительность». После некоторого перерыва, продолжавшегося весь 1947 год, когда прошла только одна философская дискуссия, в феврале 1948 года принятием партийного постановления «Об опере «Великая дружба» В. Мурадели» была развернута новая волна разоблачений ряда виднейших советских композиторов, которые представляли зловредное для партии «формалистическое направление».

Если в предыдущие годы СЕПГ не считала нужным прямо и откровенно формулировать на какой идеологической базе следует развивать немецкую культуру (говорилось только об абстрактно-демократической), то в резолюции 1-й партконференции, состоявшейся в январе 1949 года, было уже сказано без обиняков: «Вся работа партии в области культуры должна основываться на базе марксизма-ленинизма», а в науке и искусстве разоблачать шовинизм, декаденство, формализм и натурализм, как это уже сделала братская ВКП(б). Эта партконференция впервые за послевоенные годы дала прямые указания, что и как должны выполнять учреждения образования, науки и культуры в связи с двухлетним планом экономического и политического развития зоны. Например, высшие народные школы должны были перестроить всю деятельность так, чтобы общественные, естественнонаучные и технические темы занимали минимум 80 процентов в общем плане обучения. Необъемлемой частью учебной программы должно быть изучение двухлетнего плана экономического и социального развития страны. Было высказано пожелание, чтобы больше детей трудящихся училось в средних школах и вузах. Для поддержки работы Академии наук партия решила установить государственные премии. Новая интеллигенция должна была сотрудничать с прогрессивными кругами старой интеллигенции.

СЕПГ требовала, чтобы художники и писатели развивали реалистическое искусство, прививали рабочим и крестьянству трудовой энтузиазм и оптимизм, чтобы художники и писатели изображали не только борцов против фашизма в годы фашистской диктатуры и войны, но и не менее героических борцов у доменной печи или в шахте. Человек должен стоять в центре их творчества. Даны были указания и театрам влиять на формирование нового демократического сознания. Театры должны были регулярно давать свои спектакли и на предприятиях.

В марте 1949 года Немецкая экономическая комиссия приняла постановление о защите и развитии немецкой науки и культуры, дальнейшем улучшении положения интеллигенции и повышении ее роли в производственной и общественной жизни [272] За антифашистскую демократическую Германию. С. 615–617 .