Владимир Сафир - Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны

Означенные отличия внести в послужные списки упомянутых офицеров.

Командир полка полковник Кухин»

Теперь о награждении орденами. Приведу основные его положения (в военное время):

1. Награждали от имени императора («по высочайше представленной мне власти...») командующие армиями орденами Георгия и Владимира IV степени, всеми степенями (кроме первой) орденов Анны и Станислава.

2. Произведенные награждения в последующем утверждались высочайшим (царским) приказом. Это был чисто формальный акт и происходил практически через год, а при Временном правительстве оформления (особенно во второй половине 1917 г.) вообще задерживались на неопределенное время — военное министерство быстро потеряло управление разваливающейся армией.

3. Награждения Георгиевским крестом или оружием производились только высочайшим приказом (с обязательным кратким описанием подвига).

4. За участие в боевых действиях награждались орденами с мечами (все) и бантом (ордена на грудной колодке — III и IV степени).

Из Приказа № 36 — 1. 2. 1916, штаб полка — дер. Барсуки

«... 2. Приказ командующего 10-й армией 12 сего января за № 60 о награждении орденами офицеров полка объявляю:

«По высочайше представленной мне власти награждаются:

ОРДЕНАМИ:

За отличные дела против германцев: св. Анны IV степени с надписью «За храбрость»...

227-го пех. Епифанского полка... и прапорщики ... Михаил Сафир...»

Командующий армией генерал от инфантерии Родкевич

Означенные награды внести в послужные списки упомянутых обер-офицеров. Вр[еменно] командующий полком подполковник Трампедах [13] Высочайшим приказом от 23.4.1917 г. назначен (в звании полковник) командиром 767-го Осовецкого полка. »

«Его императорское величество в присутствии своем в Царской Ставке

января 2-го дня 1917 года

Соизволили отдать следующий ПРИКАЗ:

утверждается пожалование командующим 10-ю армиею:

За отличия в делах против неприятеля:

ОРДЕНОВ ...Св. Анны IV степени с надписью «За храбрость»...

ПОРУЧИКАМ:

...Числящимся по армейской пехоте, состоящим в пехотных полках: ...227-м Епифанском: Андрею Алексееву, Михаилу Сафиру, Николаю Смирнову, Николаю Чистякову, Сергею Шапиевскому, Эдуарду Шульцу и Константину Хинриксону...

Подписал: военный министр генерал от инфантерии Шуваев»

Если сравнить даты, то видно — прошел год. За это время подпоручик Сафир получил звание поручика. И еще следует отметить, что в старой русской армии во всех приказах — высочайших, армейских, полковых и других генералы, офицеры и солдаты именовались только по фамилии и имени.

Образец «Георгиевского» награждения:

Из приказа его императорского величества 3.11.1916

«... Утверждается пожалование командующим 2-ю армиею, за отличия в делах против неприятеля, по удостоению местной Думы из лиц, имеющих Георгиевское Оружие:

ГЕОРГИЕВСКОГО ОРУЖИЯ:

полковникам:

Командирам пехотных полков:... 227-го Епифанского, Владимиру Поклевскому-Козелл зато, что 27 июля 1915 года в бою у д[ер].Щепанково искусно прикрывал со своим полком левый фланг правого участка 7-й пехотной дивизии...

Лично вывел две роты полкового резерва во фланг обходящему противнику и ударом в штыки опрокинул его и остановил наступление.

Подписал: военный министр генерал от инфантерии Шуваев»

Посмертные награждения заканчивались фразами:

«Запечатлев свой подвиг смертью героя», «был смертельно ранен пулей и смертью своей запечатлел содеянный им подвиг».

Присвоение воинских званий офицерскому составу производилось только высочайшим приказом с указанием старшинства (очередность присвоения звания в царской армии строго соблюдалась).

Из приказа № 412 — 19. 12. 1916, штаб полка — ст. Осиповичи

«... 2. Высочайшим приказом от 27 ноября сего года подпоручики вверенного мне полка Сафир и Скачко на основании приказа по в[оенному] в[едомству] 1915 года №363, ст. 11 произведены в поручики со старшинством: первый — с 5 мая, а второй — с 10 сентября 1916 года, что внести в их послужные списки.

Справка: «Русский Инвалид» сего года, № 338.

Командир полка полковник Поклевский-Козелл»

Из приказа его Имп[ераторского] Вел[ичества] 3. 12. 1916

«Даруется старшинство в настоящих чинах на основании прик[аза] по воен[ному] вед[омству] 1915 г. № 563, ст. 4 и 8

ПО ПЕХОТЕ:

Полковникам, командирам полков:

ПЕХОТНЫХ

… 227-го Епифанского,

Поклевскому-Козелл [у],

с 6 декабря 1906 года

Подписал: военный министр генерал от инфантерии Шуваев»

Редкий случай, что за отличную службу 13.12.1916 г. устанавливается (даруется) старшинство с 6.12.1906 г. со всеми положенными привилегиями.

Приказы, кроме «Георгиевских», не содержат сведений, за какие заслуги произведены награждения. Эта информация учитывалась в «Записках о наградах», которые заводились на каждого офицера. К сожалению, в делах 227-го полка такие записки оказались только по состоянию на март 1916 года.

После ранения М. Сафира последовали следующие перемещения по службе: заведующий командой пеших разведчиков (1.9.1916 г.), начальник учебной команды (5.10.1916 г.) и, наконец, командующий ротой.

«Из приказа № 373 — 16.11.1916, штаб п[ол]ка дер. Раевщина

«...Капитан Жарков назначается начальником учебной команды, а подпоручик Сафир — командующим 7-й ротой на законном основании. Приказываю капитану Жаркову сдать 7-ю роту подпоручику Сафир, подпоручику Сафир сдать капитану Жаркову учебную команду.

О приеме и сдаче роты и команды мне донести.

Командир полка полковник Поклевский-Козелл»

А вот несколько необычный для нашего времени образец оформления документа.

Из приказа №75 — 4.3.1917, штаб п[ол]ка дер. Виндерей

«...Дежурный генерал 4-й армии телеграммой сообщил, что на должность командира 227-го пехотного Епифанского полка вместо полковника Поклевского-Козелла назначен полковник 50-го Белостокского полка Кухин. Полковника Кухина полагать в ожидании (выделено мной — В.С.) .

Начальник дивизии генерал-лейтенант барон Бодэ.

Во исполнение сего означенного штаб-офицера зачислить в списки полка, а впредь до прибытия полагать в ожидании.

За командира полка капитан Жарков»

У читателей может возникнуть вопрос, а была ли в старой русской армии проблема с дисциплиной? Мой отец вспоминал:

«Такой проблемы в армии не было. Все четко знали, что можно делать и чего нельзя. Наиболее действенным было наказание — два часа «с полной выкладкой под ружье». Обычно минут через 50 провинившийся падал без чувств. Желающих испытать на себе вторично это наказание, как правило, не находилось. Обстановка была спокойная, так как в условиях непрерывных боевых действий одним не могло прийти в голову допускать какие-то злоупотребления в дисциплинарной практике, другим -эти нарушения совершать. В офицерской среде это считалось признаком плохого тона. Да и я сам, как только «упустил» действия одного из своих взводов, тут же без всяких колебаний был наказан командиром полка, хотя к тому времени, как говорят, вся грудь была в крестах. Если бы не было обстановки взаимного доверия, никто меня, раненого, теряющего сознание, с поля боя бы не вытащил. А ведь это сделал истекающий кровью солдат именно моей, 7-й роты, сам имевший в тот момент тяжелейшее лицевое ранение. Но так было только до того времени, когда стали создаваться полковые комитеты».