Филиппо Маринетти - Битва у Триполи

Вместе с тем, нельзя не отметить этические и эстетические расхождения Маринетти с фашизмом и прежде всего его осуждение ползшего из Германии, как коричневая зараза, нацистского расизма. Но пока что, воспевая в окопах Триполитании откровенно захватническую колониальную войну, Маринетти создавал не политический манифест, а литературное произведение. «Битва у Триполи» стала первым и еще робким опытом применения ряда принципов футуристического письма, сформулированных Маринетти чуть позднее в «Техническом манифесте футуристической литературы» (1912) — тех самых принципов, которые были превращены Шершеневичем в теоретическую базу русского имажинизма (см. подробнее в комментариях). Книга была также переходным этапом на пути к более радикальным экспериментам по «уничтожению синтаксиса» и «освобождению от психологии», испробованным Маринетти в «Zang Tumb Tumb» (1914). В «Битве у Триполи», отмечает Д. Шнапп, «слова на свободе» выступали как литературный аналог нового, механизированного и прозрачного поля боя и основанной на монтаже эстетики репортажа, пришедшей из примитивного документального кино» (Schnapp Jeffrey Т. «Propeller Talk». Modernism/modernity. September 1994. Vol. 1. № 3. C. 169).

Но если «Битва у Триполи» является фактом литературы, она никак не является историческим сочинением. Несмотря на точные подробности и энергичный строй описаний, Маринетти дает фантастическую картину сражения; поэтому нелишним будет вкратце обрисовать общее положение дел в Северной Африке и ход боя 26 октября 1911 года.

Эта схватка была одним из больших столкновений начального этапа итало-турецкой войны после высадки итальянского корпуса и начала оккупации будущей Ливии в октябре 1911 г. За три дня до сражения, 23 октября, турецко-арабские силы сумели нанести итальянцам значительные потери в бою у Шара-Шата в окрестностях Триполи.

Приблизительно в пять утра 26 октября турецкие войска и их триполитанские союзники атаковали по всей линии итальянских укреплений. Острие атаки было устремлено на так называемую «виллу Джамиль-бея» в середине итальянской дуги обороны. Нападавшие сумели выбить из виллы итальянских пехотинцев, захватили часть траншей и попытались двинуться в направлении кавалерийских казарм. Последовала контратака итальянской пехоты и спешенной легкой кавалерии, а мощный огонь морской и полевой артиллерии обратил большую часть атакующих в бегство. Стычки с арабами, которые укрепились в отдельных зданиях или рассеялись по оазису, отстреливаясь от итальянцев, длились в основном до полудня, хотя в некоторых домах повстанцы продержались до 27 октября.

«В 5 часов утра <���…> летчиками с аэропланов было обнаружено наступление кавалерии турок и арабов против фронта почти всей позиции, начиная от Триполи и кончая Шарашатом» — описывает бой по горячим следам С. Масловский (Масловский Сергей. Итало-турецкая война. СПб., 1911). «Арабы еще до рассвета приблизились к позиции и с рассветом сразу появились на сравнительно небольшом расстоянии. Сильный артиллерийский и ружейный огонь итальянцев заставил вскоре кавалерийские части отступить, но их сменили пешие части турок и арабов, которые направили главный удар опять-таки на более доступную левую часть позиции от Месри — Хейи до Шарашата, причем в нескольких местах дело дошло до штыковой схватки. На крайнем левом фланге скопившиеся конные арабы пытались прорваться в тыл и сперва имели успех, но итальянцы загнули фланг и сильным ружейным огнем заставили арабов отступить. Результатом дня и на этот раз было повсеместное отбитие итальянцами неприятельских атак, но все-таки энергичные действия турок и арабов <���…> убедили итальянцев, что они имеют более серьезного противника, чем думали, а потому наличными силами трудно оборонять столь длинную позицию. <���…> Сокращение итальянцами своих позиций дало туркам возможность снова громко оповестить миру о победе над врагами, причем на этот раз у них было доказательство успеха — занятые ими итальянские позиции».

Вполне очевидно, что бой 26 октября отнюдь не был турецкой победой, но не был он и тем грандиозным триумфом итальянского оружия, какой изображал Маринетти в «Битве у Триполи». Итальянцам не помогло ни громадное превосходство в живой силе и технике, ни самое современное вооружение и полное господство в воздухе и на море. В скором времени последовали новые схватки, поражение при Тобруке в декабре 1911 г. и нелегкие для итальянцев столкновения под Дерной весной 1912 г. Объявив свою власть над заморскими территориями (название «Ливия» появилось только два десятилетия спустя) и заключив в октябре 1912 г. мирное соглашение с Турцией, Италия до 1915 г. контролировала лишь прибрежную полосу региона и в дальнейшем вынуждена была лавировать между различными ливийскими фракциями. Жестокая «реконкиста», начатая в двадцатых и сопровождавшаяся массовыми репрессиями вплоть до концлагерей, привела к покорению Триполитании и Феццана, однако в Киренаике бои с враждебными племенами сенусситов продолжались до самой поимки и казни одного из главных лидеров сопротивления Умара эль-Мухтара осенью 1931 г.

Гибель десятков тысяч людей в ходе итальянской колонизации 1920-х гг. заставляет многих современных историков говорить о «геноциде» ливийского населения (Totten Samuel et al. Dictionary of Genocide. Westport-London, 2008. C. 259). Но сведения о жестокостях итальянской армии — расстрелах пленных триполитанцев и подозрительных лиц без суда, сожжении деревень, расправах с мирным населением — начали распространяться в немецкой, французской и британской прессе уже в первые недели войны; Италия отвечала опровержениями и рассказами о зверствах врагов, чему и посвящены статьи, вошедшие в книгу Маринетти.

Для критиков Рима «трескучий», как его нередко именовали, пафос Маринетти стал олицетворением итальянской колониальной политики в Северной Африке. «Эта итальянская авантюра — невероятная литературная, поэтическая, журналистская, археологическая продукция. Этой войной «заправляют» безумные футуристы и импрессионисты. В своей «Битве у Триполи» синьор Ф. Т. Маринетти уверяет, что итальянское правительство отныне «футуристическое», что артиллеристы «истинные футуристы» и авиаторы тоже «футуристы». Да наставит их Бог!» — писал военный корреспондент Фрэнсис Мак-Куллах (McCullagh Francis. Italy's War for a Desert, Being Some Experiences of a War Correspondent with the Italians in Tripoli. Chicago, 1913. C. 171). Упомянутую книгу Мак-Куллаха трудно назвать беспристрастной (автор зачастую отказывает итальянским солдатам и офицерам в малейших признаках мужества, непомерно превозносит стойкость и храбрость их турецких и арабских противников и приводит сомнительные сведения), однако ее можно рекомендовать читателю как детальное обобщение обвинений, выдвинутых против Италии в первые недели войны.