Владимир Данченко - Морские солдаты Российской империи

Несмотря на объявленное перемирие и проходившие в Сан-Стефано переговоры, война в известном смысле была еще не окончена. Это подтверждала перспектива участия Экипажа в минировании пролива Босфор, поскольку Англия, недовольная исходом войны и статусом России как страны победительницы, имела намерение послать свой флот в Черное море. Путь ему должны были преградить мины, уже доставленные с Черноморского флота и оказавшиеся в распоряжении гвардейцев.

Они были далеко не в полном своем кадровом составе. Часть офицеров и матросов оказалась в Рущукском отряде, морская команда которого обеспечивала зимнюю переправу через Дунай с помощью катеров и по мосту, составленному из плотов. Больных же было очень много: только в Румынии оставалось 185 чел. Значительное число заболело и по пути через Балканы. И уже в лагере на Мраморном море лазарет постоянно пополнялся, в основном простудившимися. Дунайская лихорадка, тиф, простуда — слагаемые значительного урона, который был нанесен гвардейским морякам, не считая естественных для войны потерь убитыми и ранеными.

Как бы то ни было, гвардейские моряки по праву пережили триумф победителей. Более того, они составили роту почетного караула, сопровождавшую вел. кн. Николая Николаевича во время его визита турецкому султану, и со своим знаменем и оркестром прибыли в Стамбул.

После заключения Сан-Стефанского мирного договора в конце апреля 1878 г. пора было возвращаться в Петербург. На пароходе «Лазарев» Экипаж благополучно добрался до Одессы, а оттуда уже поездом направился в столицу, куда прибыл 5 мая. Встреча гвардейцев превратилась в настоящий триумф с участием жителей, депутации Городской думы, официальных и неофициальных лиц.

Был устроен торжественный обед и в «зимней» кают-кампании, учрежденной в Гвардейском экипаже 29 декабря 1875 г. Она открывалась 1 октября и действовала до 1 июня, ее возглавлял старшина, в роли которого выступал командир Экипажа. Правом посещения кают-кампании обладали все строевые офицеры, а также почетные члены, к коим причислялись адмиралы, имевшие мундир Экипажа. Гостями кают-кампании могли быть только лица, носившие морскую форму и приглашенные экипажными офицерами. Прочих допускали только с разрешения старшины. В кают-кампании можно было находиться с 10.30 утра и до 1.30 ночи. Позволялось играть в карты, но не в азартные игры; в распоряжении офицеров были также шахматы, домино и бильярд.

Во время Высочайшего смотра на Дворцовой площади несколько чинов Экипажа, бывших гребцами на понтоне, перевозившем императора через Дунай 16 июня 1877 г., получили Георгиевские кресты. 6 мая 1878 г. л/с Экипажа пожалованы знаки отличия на головные уборы в виде ленты с надписью «За отличие в Турецкую войну 1877–1878 гг.». Позже заслуги гвардейцев были отмечены вручением им серебряных Георгиевских рожков: 1-я рота получила рожок с гравированной надписью «За переправу через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 г.», а на рожках остальных рот была та же надпись, что и на головных уборах. Кроме того, нижним чинам на фуражки (бескозырки), которые они носили на кораблях, жаловались вместо черных шелковых ленточек Георгиевские.

Наиболее отличившиеся офицеры и нижние чины были награждены орденами, Знаками отличия Военного ордена, золотым оружием.

После всех торжеств и поощрений необходимо было довести численность л/с до штатного расписания. Решение этой задачи непосредственно касалось прошедшей войны, поскольку в Петербург для частичного пополнения гвардейских моряков были направлены чины Черноморского отряда, участвовавшие в боевых событиях на Дунае. Первым ротам флотских экипажей, входивших в его состав, также были пожалованы серебряные сигнальные рожки с надписью: «За действия на Дунае в Турецкую войну 1877–1878 гг.». Сами роты стали называться именами Его Императорского Величества и Его Королевского Высочества герцога Эдинбургского.

В состав гвардейских моряков командировались и некоторые чины трех рот 4-го флотского экипажа, составлявшие команду фрегата «Севастополь» и также получившие серебряные рожки с надписью: «За провод моста в Дунай под огнем Никопольских укреплений в июне 1877 г.».

В который уже раз в этом столетии гвардейским морякам приходилось возвращаться к повседневной жизни, полной своих забот. Все повторялось вновь: несение караульной службы в царских резиденциях, маневры в заливе между Петербургом и Кронштадтом, выходы в Балтику, командировки нижних чинов во Флотскую стрелковую роту при Учебном пехотном батальоне, строевые занятия и пр. По сравнению с другими гвардейцами, нижние чины Экипажа имели меньше возможностей получить дополнительные приработки и, соответственно, надбавку к жалованью. Это было связано с нередкими отлучками гвардейских моряков, совершавших морские походы в качестве матросов или морских солдат. Тем не менее материальный достаток у гвардейских моряков был в целом выше, чем в армейских частях и обычных флотских экипажах, лучше было налажено снабжение. Этому способствовала также деятельность Хозяйственного комитета, своевременно посылавшего запросы в интендантские структуры. В этих бумагах суть проблемы излагалась как с предметной стороны, так и финансовой. Запрос или обращение сопровождались цифровыми выкладками, что давало возможность обойтись без повторных проверок и расчетов. Иногда запросы отправлялись в другие гвардейские полки для выяснения отдельных моментов, связанных с вещевым и финансовым обеспечением. Так, например, в связи с необходимостью обеспечить своих певчих особыми кафтанами, представители Хозяйственного комитета Экипажа направили соответствующие запросы во многие гвардейские полки. В ответ из всех полков поступили сведения о том, что 12 полковых певчих содержатся на деньги, отчисляемые из сумм полковой церкви. Аналогичную систему ввели и в Экипаже. Вообще в это время престиж службы в Гвардейском экипаже заметно вырос, и его офицеры пользовались в столичных салонах такой же популярностью, как и офицеры гвардейской кавалерии. Переход лейтенанта или капитан-лейтенанта из флотского экипажа в гвардейские моряки был сопряжен с 6-месячным дополнительным прохождением строевой службы, то есть «ротного учения». После этого следовал экзамен, который принимал командир 1-й гвардейской дивизии. Однако несмотря на эти трудности стать офицером Гвардейского экипажа было желанием отпрысков самых знатных фамилий империи.

Во второй половине XIX в. нижние чины, у которых были семьи, становились обладателями небольших участков на Московской стороне. Хозяйственный комитет заключал договоры о возможном кредите для них на покупку инвентаря, необходимых при обзаведении собственным хозяйством вещей.