Сергей Кара-Мурза - 1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

Эта партия поначалу была «антибуржуазной» и, как говорили в 1905 г. сами кадеты, «не имела противников слева» (а слева от нее были и эсеры, и большевики). Правда, напуганные декабрем 1905 г., кадеты отмежевались от революционного подхода и ограничили себя «конституционализмом».

Идея конституционализма была изложена уже в первых программных документах Союза освобождения. В декларации его конференции сказано: «Считая политическую свободу даже в самых ее минимальных пределах совершенно несовместимой с абсолютным характером русской монархии, Союз будет добиваться прежде всего уничтожения самодержавия и установления в России конституционного режима».

Кадеты разрабатывали два проекта конституции — «проект Струве» и «проект Муромцева», которые обсуждались с виднейшими западными правоведами, включая М. Вебера. Более умеренный, напоминающий германскую конституционную систему проект Муромцева, был «в принципе» принят земским съездом в июле 1905 г. и опубликован в газете «Русские ведомости» вместе с проектом избирательного закона.

Какой была модель государственности России в представлении кадетов? Установки их историк Т.Н. Грановский выразил так: «Запад кровавым потом выработал свою историю, плод ее нам достается почти даром, какое же право не любить его?»

Лидер партии кадетов П.Н. Милюков в 1906 г. дал С.Ю. Витте совет: не пытаться принять «русскую конституцию», а перевести бельгийскую или болгарскую и сделать «основным законом Российской империи». Он же высоко ценил империалистическую политику Англии: «Завидно становится, когда читаешь о культурных методах английской колониальной политики, умеющей добиваться скрепления частей цивилизованными, современными средствами». Эту же позицию в отношении национально-государственного устройства России занимал П.Б. Струве: «Идеалом, к которому должна стремиться в России русская национальность, по моему глубокому убеждению, может быть лишь такая органическая гегемония, какую утвердил за собой англосаксонский элемент в Соединенных Штатах Северной Америки и в Британской империи». 27

Либеральный проект расколол российское общество на непримиримые части. В начале ХХ века «опыт превращения России в Англию» не удался — помешала монархия и консерваторы, а затем Октябрьская революция.

Кратко отметим одну сторону конституционализма кадетов, которая выяснилась сразу после обнародования их программы — несовместимость их конституционализма со сложившимся в России типом сосуществования народов. Беря за идеал государственного и общественного устройства Запад, либералы заведомо принимали перспективу разрушения России как многонациональной евразийской державы. Таким образом, в случае их успеха (как это и случилось в Феврале 1917 г.) их программа обрекала Россию на катастрофу, за которой должен был последовать неминуемый откат, реставрация, уничтожающая тогдашних носителей западнического либерализма. Тот факт, что кадеты этого не предвидели, говорило о серьезном дефекте структуры их социального знания.

Но главное — социальная программа кадетов. Ядром ее была аграрная программа. Вокруг нее в партии шли острые дебаты (о них оставил воспоминания В.И. Вернадский). По аграрному вопросу в среде кадетов шло размежевание на «правых» и «левых». В начале 1906 г. на 2-м съезде партии была образована Аграрная комиссия, в состав которой вошел и Вернадский (в «левую» группу). И в этой комиссии, и став в июне 1917 г. председателем Сельскохозяйственного ученого комитета Министерства земледелия, Вернадский отстаивал как первый принцип аграрной политики идею социальной справедливости — «как она претворилась в народное сознание или создана вековой народной идеологией». 28Однако левые кадеты, разумеется, не определяли общую линию партии.

В I Думе кадеты предлагали отчуждение и продажу крестьянам сравнительно небольшой части помещичьих земель — тех, которые обрабатывались без привлечения наемного труда и имели урожайность ниже, чем у окрестных крестьян. Целью было постепенное создание слоя фермеров. Во II Думе кадеты, не изменяя целей своей программы, выдвинули «проект 42-х», согласно которому отчуждаемые у помещиков земли поступали в государственный фонд и отдавались крестьянам не в собственность, а в пользование. То есть они предлагали частичную национализацию земли.

Именно трагическая несовместимость этой программы с чаяниями и культурой российского общества стала объектом важного исследования Вебера и много дала ему для понимания современного капитализма и традиционного общества. Кадеты как носители идеалов либерального капитализма вошли в неразрешимое противоречие с традиционным обществом России — и по ходу событий все отчетливее это сознавали. Но уже не могли вырваться из своего «коридора».

Видный правый либеральный деятель Е. Трубецкой писал в 1911 г. в газете «Русская мысль»: «В других странах наиболее утопическими справедливо признаются наиболее крайние проекты преобразований общественных и политических. У нас наоборот: чем проект умереннее, тем он утопичнее, неосуществимее. При данных исторических условиях, например, у нас легче, возможнее осуществить “неограниченное народное самодержавие”, чем манифест 17 октября. Уродливый по существу проект “передачи всей земли народу” безо всякого вознаграждения землевладельцев менее утопичен, т.е. легче осуществим, нежели умеренно-радикальный проект “принудительного отчуждения за справедливое вознаграждение”» (цит. в 29).

Кадеты считали, что политическая реформа позволит провести и главную социальную реформу — аграрную. И как будто политические требования кадетов совпадали с крестьянскими — и те, и другие поддерживали идею всеобщего избирательного права. Но Вебер считал, что эти взгляды кадетов ошибочны, потому что крестьяне исходят из совсем иного основания: в их глазах всякие ограничения избирательного права противоречат традиции русской общины, в которой каждый землепользователь имел право голоса. Но, как пишет Вебер, «ни из чего не видно, что крестьянство симпатизирует идеалу личной свободы в западноевропейском духе. Гораздо больше шансов, что случится прямо противоположное. Потому что весь образ жизни в сельской России определяется институтом полевой общины».

Признавая, что кадеты являются истинными западниками (из чего и вытекают их ошибочные надежды), Вебер вскользь отмечает, что сам идеал свободы кадетов в глубине своей отличен от либерального западного идеала. У кадетов он вытекает из идеала справедливости, который имеет у них абсолютный приоритет и вдохновлен верой в этически-религиозную оригинальность политической миссии русского народа. Это, по словам Вебера, есть «этически ориентированная демократия», которая отрицает «этику успеха» и не признает ценность чего бы то ни было этически нейтрального. Иными словами, и кадеты в глубине своей исходили из идеала традиционного, а не западного общества.