Петр Белоусов - Царь и Россия

Стоя на общепринятой научной точке зрения, мы можем сказать, что Русский Царь был «властителем» над ста восьмидесятью миллионами «подданных». Юридически это будет более или менее верно. Психологически это будет совершеннейшим вздором. Русский Царь был единственным в России человеком, который не имел свободы совести, ибо он не мог не быть православным, не имел свободы слова — ибо всякое его слово «делало историю», и не имел даже свободы передвижения, ибо он — был, конечно, Русским Царем.

Да, цари жили во дворцах. Это кажется очень соблазнительным для людей, которые во дворцах не живут. Люди, которые по долгу службы обязаны иметь дворцы — предпочитают из них удирать. Николай Второй не стоял, конечно, в очередях за хлебом и икрой, — я сильно подозреваю, что даже и мистер Уинстон Черчилль имеет в своем распоряжении что-то кроме официальных 2500 калорий, полагающихся по карточкам. Вероятно, мистер Трумэн шлет ему посылки КАРЕ. Николай Второй был, вероятно, самым богатым человеком в мире. Ему «принадлежал», например, весь Алтай. На Алтае мог селиться кто угодно. У него был цивильный лист в 30 миллионов рублей в год: революционная пропаганда тыкала в нос «массам» этот цивильный лист. И не говорила, что за счет этих тридцати миллионов существовали императорские театры — с входными ценами в 17 копеек — лучшие театры мира, что из этих тридцати миллионов орошались пустыни, делались опыты по культуре чая, бамбука, мандаринов и прочего, что на эти деньги выплачивались пенсии таким друзьям русской монархии, как семья Льва Толстого. И когда русская Династия очутилась в эмиграции, то у русской Династии не оказалось ни копейки, никаких текущих счетов ни в каких иностранных банках. Другие Династии о черном дне кое-как позаботились…

Но пока что мы с очень большой степенью точности переживаем судьбу нашей монархии: погибла она — гибнем и мы. Страшное убийство Царской семьи было, так сказать, только введением в тридцатилетнюю работу ВЧК-ОГПУ-НКВД. Я никак не склонен ни к какой мистике: но вот эта тридцатилетняя работа — не является ли она каким-то возмездием за нашу измену нашей монархии, нашей Родине, нашему собственному национальному «я». Платим, впрочем, не мы одни: весь мир тонет в грязи и в свинстве, какие при наличии русской монархии были бы немыслимы вовсе, как немыслима была бы и Вторая мировая война. Русская революция была для Гитлера «указующим перстом Провидения», это именно она указала ему путь к войне, к славе и к виселице. Сколько людей, кроме Гитлера, видят в ней тот же указующий перст — и в том же направлении? Начиная от Милюкова и кончая теми еще даже и не новорожденными идеями, которые так скромно и так жертвенно собираются усесться на престоле русских царей?

Я недавно отправил в САСШ рукопись моей новой книги. Моя первая книга — «Россия в концлагере» — была переведена на 16 иностранных языков и имела общий тираж что-то около пятисот тысяч экземпляров. Следовательно, можно рассчитывать и на какой-то успех этой книги. Но можно рассчитывать и на полный провал: я пытаюсь доказать республиканским янки, что все их представления о русской монархии есть совершеннейший вздор. Вообще говоря, люди не любят доказательства такого рода: каждый считает, что уж он-то никаким вздором не одержим. Может быть — другие, но только не он. У него, у каждого данного человека в мире, достаточно и информации, и ума. Так, например, вероятно считает и французский мужик, голосующий за коммунистов. Так, конечно, считает и американский фермер, голосовавший против войны с Гитлером за несколько месяцев до вступления Америки в эту войну. Очень большие запасы и информации, и мозгов находились в распоряжении германской интеллигенции в 1938 году. И еще б ольшие — у русской до 1917 года. А дела с каждым годом идут все хуже и хуже. Попробуйте вы доказать янки, что с чем-то у него не в порядке: или с информацией, или с мозгами, или с тем и другим одновременно!

Тема о русской монархии может похоронить книгу. Можно ли отказаться от этой темы, «молчанием предать истину», нейтрально смотреть на всю ту ложь, которую — увы, наша же интеллигенция пустила по всему миру о наших «коронованных зверях» — о Царе-Освободителе Александре Втором и о Царе-Искупителе — Николае Втором? И я пишу: от этой темы я отказаться не могу, ибо это вопрос совести. А вопрос о совести есть вопрос о жизни или смерти России. Но может быть — и не только России. Что станет со всем миром, если диктатуре бессовестности дадут время для массовой продукции атомных бомб?

Очень многие из моих читателей скажут мне: все это, может быть, и правильно — но какой от всего этого толк? Какие есть шансы на восстановление монархии в России? И я отвечу: приблизительно все сто процентов.

Из всех доводов против монархии имеет самое широкое хождение такой: «А с какой же стати я, Иванов Самый Седьмой, стану подчиняться Николаю Второму?» Иванов Самый Седьмой забывает при этом, что живя в государстве, он все равно кому-то подчиняется. Забывает и еще об одном: он подчиняется не Николаю Второму, а тому принципу, который в Николае Втором персонифицирован и которому Николай Второй подчинен еще в большей степени, чем Иванов Самый Седьмой. Царь есть только первый слуга монархии, и это очень тяжка я служба: пятьдесят процентов потерь за 116 лет! Нигде в мире, кроме России, такой службы не было и нигде в мире, кроме России, люди не старались в меру юридической и моральной возможности отказаться от бремени Мономахова Венца. Обычно это было технически невозможно. Но когда появлялась лазейка — то вот, Николай Павлович усердно присягал Константину Павловичу, а Константин Павлович столь же усердно присягал Николаю Павловичу [550]. Можете ли вы себе представить такое же соревнование между Троцким и Сталиным?

Если у нас, не дай Господи, произойдет то, что эмигрантские простецы называют «национальной революцией», то к власти придут наследники нынешней коммунистической банды — в СССР больше некому, и бывшая Святая Русь в октябре 2017 года будет праздновать столетний юбилей взятия Зимнего дворца — и никакой историк не посмеет сказать о шестидесяти миллионах убитых и замученных русских людей: ибо у власти будут сидеть наследники убийств и убийц. Что к этому времени останется от бывшей Святой Руси — для наследников банды будет так же безразлично, как сегодняшним политическим наследникам Конвента совершенно безразлично, что осталось от Франции и что еще останется. Да, миллионы моих «братьев» пали жертвой в борьбе роковой. Зато я, Иванов Самый Седьмой, унаследовал их штаны — не снимать же мне их в самом деле? Да, были муки рождения новых штанов, сшитых по последнему слову философской моды — вот, видите, какие замечательно свободные просторные штаны! Штаны, наполненные свободой, равенством и братством — четырьмя сотнями правительств, из которых за полтораста лет ни одно не в состоянии удержать страну от распада — может быть, самую талантливую страну в истории человечества, страну, поставленную в самые лучшие в Европе условия, страну, которая как в 1914, так и в 1948 году может держаться только на русской крови или американских долларах. Уберите русскую кровь в 1914 или в 1942 году, или американские доллары в 1918 или 1948 — и с прекрасной Францией будет кончено: ее разорвут на клочки ее собственные налогоплательщики.