Петр Белоусов - Царь и Россия

Императору Николаю II ставят в вину недостаточную подготовку к войне, ее неудачное ведение и более всего принятие лично на себя (в самый тяжелый момент военных неудач) Верховного командования войсками. Мы были, конечно, не готовы к войне. Но кто был готов? Ведь Россия не желала войны, всячески ее избегала. Естественно, что и готовилась к войне неохотно, щадя народные средства, которые были так нужны для развития производительных сил страны и для осуществления ее культурных задач.

Но даже Германия, которая готовилась к нападению на соседей, специально для этого вооружалась, разработала подробно все планы наступления на Францию и Россию, подготовляла специальные стратегические пути, приспособила к войне свою финансовую систему, создала все необходимые запасы и т. д., оказалась ли она надлежащим образом подготовленной? Предвидела ли она вмешательство Англии? Допускала ли, что война будет длиться более четырех лет и окажется «войною на истощение»? Германский штаб был уверен в быстрой молниеносной победе и только к этой короткой войне был готов. Не говорим уже об Австро- Венгрии, которая готовила войну, как и Германия, и оказалась все же менее готовой, чем Россия.

И нельзя сказать, что Россия вовсе не была готова к войне. Она оказалась в большей готовности, чем в эпоху войны Крымской, Турецкой 1877 года или Японской 1904 года. Армия была вся вооружена скорострельными магазинными ружьями (и их было больше, чем у германцев), отличной скорострельной полевой артиллерией: снарядов в среднем на пушку было 850 (по тогдашним расчетам, после 1000 выстрелов пушка становилась негодной), армия была снабжена большим (сравнительно) количеством гаубиц, тяжелой артиллерии и пулеметов, хотя, конечно, и недостаточным. Накануне войны наши оружейные и пушечные заводы были расширены и приступлено к сооружению новых. Была готова великолепная эскадра дредноутов [114] Дредноут — артиллерийский военный корабль класса линкор, вооруженный орудиями крупного калибра. , более сильных, нежели германские. Снаряжение и снабжение армии оказались в сравнительном порядке. В лучшем порядке, чем когда-либо, была и рельсовая сеть, благодаря чему мобилизация армии могла быть произведена несколькими неделями раньше предполагаемых Генеральным штабом сроков (что дало возможность быстро начать наступление в Восточную Пруссию и тем спасти от разгрома французскую армию). Военные планы были в большем порядке, чем когда-либо. Мобилизация была проведена вполне успешно. Германский штаб, во всяком случае, был сильно разочарован: он рассчитывал на гораздо худшую русскую подготовку. Между прочим, нашему Штабу оказались отлично известными оба военные плана наступления Австро-венгерского штаба и тот из них, который был применен (№ 1), был отлично отпарирован русским командованием, хотя предполагалось, что будет осуществляться другой план (№ 2).

В полном порядке оказались и русские финансы: блестяще сведенный бюджет, огромная свободная наличность (свыше полумиллиарда рублей золотом), колоссальный разменный золотой фонд Государственного банка (свыше 1600 млн. руб. золотом), большие запасы иностранной валюты за границей (также свыше 500 млн. руб. золотом). Россия, несомненно, была лучше подготовлена к войне, чем ее союзник Франция и присоединившиеся к союзу Англия (1914) и Италия (1915). Упрек Императору Николаю 11, что Россия оказалась к войне вовсе неподготовленной, является совершенно голословным и потому тенденциозно несправедливым.

Война была поведена с самого начала правильно. Наступление в Восточную Пруссию было прекрасным стратегическим маневром, сперва очень удачным (движение генерала Ренненкампфа, бой под Бумбиненом), потом потерпевшим частичное крушение (поражение армии генерала Самсонова под Сольдау-Тененбергом), но все же выполнившим свое основное задание (отвлечение германских сил от Франции и спасение Парижа). Больший успех (а он был вполне возможен вследствие неосторожности Германского штаба, не рассчитавшего времени развертывания русских армий и оставившего для обороны Восточной Пруссии слишком ничтожные силы) — больший успех привел бы к потере германцами Восточной Пруссии и Вислянской системы крепостей и скомпрометировал бы весь план Германского штаба. Австро-венгерская армия (в великой Галицкой битве) потерпела полный разгром, который должен был окончиться падением Перемышля и Кракова, прижатием армии к Карпатам и полной ее сдачей, что, вероятно, сразу же вывело бы Австро-Венгрию из строя и заставило бы ее заключить сепаратный мир (с потерей Галиции и Буковины). Австрия была спасена победой Гинденбурга над армией Самсонова и его удачной диверсией на Варшаву, защита которой потребовала отвода значительных русских сил из Галиции, прекращения штурма Перемышля и приостановки преследования разбитой австрийской армии. Трудно оспаривать, что эта защита Варшавы (потребовавшая огромных жертв со стороны русской армии, между прочим, великолепных сибирских корпусов, брошенных в бой прямо из вагонов) была ошибкой нашего Верховного командования, вызванной не столько стратегическими, сколько политическими соображениями. Но, во всяком случае, Варшава была спасена, атака Гинденбурга отражена и русские войска остались и в занятой ими Галиции, и в части Восточной Пруссии (на линии Мазурских озер).

Неудачи наши начинаются с 1915 года, и, конечно, Император Николай II решительно здесь ни при чем. Причина неудач — рискованное зимнее наступление на Карпаты, предпринятое по инициативе Штаба главного командования, вопреки мнению большинства Военного совета и представителей союзного командования, которые заявляли о невозможности оказать с своей стороны содействие русскому наступлению ввиду недостатка у них снарядов и необходимости пополнения их армий. Снарядов в русской армии тоже не было достаточно для наступательных целей (и было удовлетворительное количество для целей обороны), их надо было пополнить, для чего даны были соответствующие заказы, тем более что в это время уже было сделано изобретение, позволяющее использование орудий для несравненно большего количества выстрелов, чем предполагалось в начале войны. Карпаты, легко проходимые летом, почти неприступны зимой.

И тем не менее наступление началось в предположении, что австрийская армия совершенно расстроена. Но эта армия, подкрепленная германцами, оказала в природных благоприятных условиях серьезное сопротивление, для преодоления которого потребовались героические усилия со стороны русских войск, сделалось необходимым введение в бой кадровых частей, расположенных в Восточной Пруссии, удержание огромного количества снарядов, создавшее в остальных армиях безусловный их недостаток. В результате — прорыв в феврале 1915 года русского расположения у Мазурских озер и в апреле прорыв растянутых от Львова до предгорий Карпат русских армий Юго-Западного фронта на реке Дунайце. При недостатке снарядов и гибели значительнейшей части кадровых войск начался отход русских армий. Пала система русских крепостей первой (Варшава, Новогеоргиевск, Ивангород) и второй (Гродно, Ковно, Брест-Литовск, Ковель) линий. Сдано было в плен более 2 млн. солдат. Больше миллиона погибло их в боях. Уже был отдан приказ об очищении Киева, и Ставка перенесена была из Барановичей в Могилев. Русские войска отступали даже перед австрийскими после нанесения последним поражений (что вызывало в наших войсках ропот). Риге угрожало падение. Германская кавалерия гнала русские корпуса (уже почти безоружные) и готовила прорыв (в Молодечно), чтобы затем начать конный рейд в тылу русской армии. Командующий Северо-Западным фронтом генерал Н.В. Рузский сейчас же после ликвидации им (под Праснышем) германского прорыва в Восточной Пруссии ушел в отставку, не согласный с распоряжениями Штаба Главнокомандующего. Об отчислении своем ходатайствовал и командующий Юго-Западным фронтом генерал Н.И. Иванов, разделявший со своими войсками неудовольствие по поводу приказов об отступлении перед австрийцами после побед над ними…