Владлен Логинов - Заветы Ильича. «Сим победиши»

Поскольку должности генерального секретаря в РКП(б) ранее действительно не существовало, — она была лишь в Коминтерне, Крестинтерне и Профинтерне — ставится вопрос: «о Секретариате». Принимается следующее постановление: «Установить должность генерального секретаря и двух секретарей. Генеральным секретарем назначить т. Сталина, секретарями т.т. Молотова и Куйбышева».

В.А. Сахаров полагает, что это и был тот самый «момент истины», когда Владимир Ильич сделал выбор: «он желалвидеть во главе партии в качестве генерального секретаря именно Сталина».И далее: «Ленин проводил Сталина к власти и обеспечил ему главенство в партийной и, значит, всей политической иерархии потому, что, размышляя о преемнике, он останавливал свой взгляд на Сталине» 620 620 Сахаров ВА «Политическое завещание» Ленина. С. 177, 178. .

Вряд ли протокол пленума и другие предшествующие документы дают основания для подобного рода «рабочей гипотезы». Скорее наоборот. К тексту приведенного выше постановления «о Секретариате» Ленин, тут же на пленуме, дабы исключить различные толкования функций секретариата, вносит дополнение.

Вот оно: «ЦК поручает Секретариату строго определить и соблюдать распределение часов официальных приемов и опубликовать его; при этом принять за правило, что никакой работы, кроме действительно принципиально руководящей, секретари не должны возлагать на себя лично, перепоручая таковую работу своим помощникам и техническим секретарям» 1.

Читатель, вероятно, помнит, что в цитированном выше письме от 14 февраля 1922 года, предлагая Молотову взять на себя функции «политсекретаря», Владимир Ильич писал: «Власть у ЦК громадная. Возможности — гигантские… Вам надо себя избавить от мелочей (свалить их на помов и пом-помов) и заняться целиком делом политсекретаря…» 621 621 Ленин ВМ. Поли. собр. соч. T. 45. С. 139. 622 622 Там же. С. 392, 393. Согласитесь — вряд ли Ленин думал тогда о Молотове как о своем возможном преемнике.

Вероятнее всего, в основу «рабочей гипотезы» ВА Сахарова легла та роль в «политической иерархии», которую данный пост приобрел значительно позднее. Но это была уже другая страница истории. А тогда, в 1922 году, роль и функции «генерального секретаря» вполне определились на примере других центральных учреждений. Генеральным секретарем Коминтерна стал Д.З. Мануильский, генсеком Профинтерна — С.А. Лозовский, аналогичные должности появились в Крестинтерне (А.П. Смирнов), Спортинтерне. И, естественно, никто из названных лиц не претендовал на политическое лидерство в своей «епархии». Заметим, кстати, что в последующей обширной переписке со Сталиным и другими членами Политбюро Ленин термином «генеральный секретарь» не пользовался.

А рассматривая после съезда вопрос о разграничении функций центральных советских (Президиум ВЦИК, СНК, СТО) и центральных партийных органов (Политбюро, Оргбюро и ЦКК), Владимир Ильич не включает в этот перечень Секретариат ЦК 623 623 Там же. С. 152, 200. . Судя по всему, тот статус, который гораздо позднее приобрела эта должность, до сих пор довлеет над умами исследователей. Это и объясняет тот накал страстей, который бушует вокруг факта избрания Сталина генсеком на XI съезде. Между тем, трансформация роли и места, которая со временем происходила с различными звеньями центрального партаппарата — это предмет особого исследования, относящегося к более поздним годам истории РКП (б).

Далее пленум переходит к вопросу о «составе Политбюро». Указаний на то, кто докладывал этот (и предшествующие) вопросы, были ли какие-то прения вокруг них, в протоколе нет. Но прения, видимо, все-таки были.

Во время обсуждения состава Политбюро Каменев пишет Ленину: «Рыкова именно за его сегодняшнюю гнусную речь нельзя бы вводить». Можно лишь предположить — да и то с натяжкой, — что именно Рыков говорил о «председателе», поскольку во всех перечисленных выше случаях должность «генерального секретаря» предполагала наличие председателя.

Относительно «речи» Ленин отвечает: «Не пойму, чего “гнусного”? Хитреца маленькая!» И далее: если не вводить в Политбюро Рыкова, — «тогда Вы должны найти иного зампред СНК». Каменев уступает: «Придется Рыкова» 624 624 В.И. Ленин Неизвестные документы. С. 527. . Между прочим, характер этой переписки дает основание предполагать, что именно Каменев председательствовал на данном заседании.

Пленум принимает решение включить в состав Политбюро семь человек: Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Зиновьев, Томский, Рыков. Кандидатами в члены Политбюро утверждаются трое: Молотов, Калинин, Бухарин.

Следующий вопрос — «о составе Оргбюро». В него вводят всю тройку секретарей — Сталина, Молотова, Куйбышева, а также Рыкова, Томского, Дзержинского и Андреева. Кандидаты: Рудзутак, Зеленский, Калинин. Таким образом, Сталин, Рыков и Томский являются одновременно членами и Политбюро, и Оргбюро ЦК РКП(б). На этом «конституирование ЦК» завершается.

Далее Пленум ЦК рассматривает еще полтора десятка вопросов: предложение Троцкого о контрагитации за границей по поводу анархистов, меньшевиков, эсеров и пр.; информацию Дзержинского о применении амнистии 26 февраля 1919 года к эсерам; сообщение Цюрупы о реорганизации Малого СНК; о составе ВЦИК и созыве его 3-й сессии; о назначении Бухарина редактором «Правды»; об утверждении представителями РКП(б) в Коминтерне Зиновьева, Бухарина, Радека, а кандидатами — Ленина и Троцкого и другие вопросы.

На следующий день, вечером 4 апреля, Ленин уезжает в Горки.

Конец зимы и начало весны 1922 года стали особо тяжкими. Несмотря на помощь государства и благотворительных организаций, голодная смерть уносила десятки и сотни тысяч жизней.

Писатель Михаил Андреевич Осоргин, высланный по делу «Помгола» в Казань, рассказывал: «…Бродили по улицам города пришельцы из деревень. Страшные пришельцы из мертвых деревень. И всех страшнее были дети. Их привозили на телегах, а на пункте сортировали на твердых и мягоньких. Из твердых трупиков складывали нечто вроде поленницы, а еще мягких старались оживить до конца…

Американцы имели в Казани несколько столовых детских. Многим они помогали пережить тяжелейшие дни, но никак не мирится русское чувство с американской системой. Они правы, конечно: всем помочь невозможно, нужен выбор. И они помогают — жизнеспособным…

Правильно это и логично, но непонятно нам, чуждо — не умеем мы кормить здорового ребенка за счет синего, умирающего мальчика! Непрактичны мы в вопросах милосердия и… мне вот как-то особенно дорога и мила в русском человеке эта непрактичность. Логики в ней нет, а есть какая-то высшая правда» 1.