Валерий Замулин - Забытое сражение Огненной Дуги

При отражении удара превосходящих сил врага управление войсками лежало главным образом лично на И.И. Морозове и П.Д. Говоруненко. Что же касается полковника В.Ф. Трунина, то его роль как командира соединения в этих боях и влияние на их результат пока прояснить не удалось. Документы, которые я обнаружил, свидетельствуют, что вокруг этого офицера слишком много «напластований», справедливых и несправедливых обвинений. Ясно одно — он не был готов к той должности, которую занимал, и командование фронта, назначая его на столь высокую должность, отдавало себе в этом отчет. Потому что не он один был таким. Василий Федорович на тот момент мало чем отличался от большинства старших офицеров, которые весной 1943 г. приняли дивизии на Воронежском фронте. По крайней мере, старшие начальники отмечали в его характере целый ряд положительных качеств: старательность и отсутствие такого широко распространенного недуга среди командного состава, как пристрастие к алкоголю. Это не значит, что он был абсолютным трезвенником, но в ходе боев был трезв и не изводил тонны муки и сахара, предназначенных для питания бойцов и командиров, на самогон, как это, к примеру, делал его сосед, полковник И.Г. Русских. Полагаю, что если бы 92-я гв. сд не попала 7 июля в «мясорубку» под Мелехово, а была плавно введена в сражение на второстепенное направление, то не исключено, что комдив «ходил быв героях », а не был бы снят с должности уже 14 июля 1943 г. с жесткой формулировкой «как дважды допустивший бегство дивизии с поля боя». Примеров подобного рода мне приходилось встречать немало. Хотя, повторюсь, это лишь предположение и не более того.

Надо сказать, что в документах и Воронежского фронта, и 69-й А за период Курской битвы, хранящихся в фондах ЦАМО РФ, генерал-лейтенант С.Г. Горячев [512]тоже предстает не в самом лучшем свете: как человек безынициативный, работающий с большой раскачкой («спустя рукава»). Несмотря на достаточный опыт управления столь крупным соединением, каким являлся стрелковый корпус, он медленно, с трудом налаживал боевую работу своего штаба. Объясняя успех неприятеля на том или ином участке, генерал был склонен преувеличивать его силы. К примеру, по итогам боя 9 июля он ориентировал штаб армии, что перед фронтом его корпусом в районе Черная Поляна — Дальняя Игуменка — Мелехово действуют до 350 танков, хотя, напомню, в это время во всем 3-м тк числилась всего 201 бронеединица. Подозревая неладное, командарм вынужден был перепроверять его доклады. Понятно, что при таком отношении к делу и ответственности первого лица ждать от соединения качественной боевой работы не приходилось. Находившийся в Короче [513]начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П. Иванов, устав от нерасторопности и «фокусов» комкора, войска которого удерживали очень важное направление, утром 10 июля доложил об этом Ватутину:

«Горячев работает недостаточно энергично, его все время командарм понукает, он только к утру (10 июля. — З.В .) установил связь со всеми дивизиями, а до этого дело было очень скверно и его два донесения, полученные нами, после проверки их через командиров дивизий оказались не соответствующими действительности» [514].

Николай Федорович распорядился сделать внушение комкору: «…Горячева предупредите, чтобы коренным образом улучшил свою работу и управление порученными ему войсками» [515].

Однако, как свидетельствуют дальнейшие события, это не возымело никакого действия. Через двое суток понесший очень большие потери корпус Брайта без особых усилий за одну ночь прошел (в буквальном смысле слова) на участке 35-го гв. ск через вторую полосу обороны 69-й А и вклинился в тыловую, а стрелочником был назначен один полковник В.Ф. Трунин.

Чтобы читатель представил, какими данными располагало руководство 69-й А и фронтом на 22.40 9 июля о положении в этом районе и как планировалось строить оборону на направлении главного удара АГ «Кемпф», приведу отрывок из стенограммы переговоров Н.Ф. Ватутина с В.Д. Крюченкиным и С.П. Ивановым:

«Крюченкин: Только что получил новые данные. Противник до 200 танков атаковал с направления Разумное, Беловская и лес, что севернее Беловская, вместе с танками действовали до двух полков пехоты.

В результате атаки противник овладел Старым Городом и свх. „Главплодоовощ “, части 81-й гв. и 92-й гв. сд отошли на рубеж: Северский Донец, Петропавловка, Хохлово. Мною приняты меры, чтобы приостановить и занять оборону Беломестное, Петропавловка, Хохлово, выс. 211, 8, на южной окраине Шляхового.

Николаев: А что за противник на остальном фронте, и как Вы оцениваете намерение и силы противника? Какие меры предпринимаете? Докладывайте.

Крюченкин: Отвечаю: перед фронтом 183-й сд части дивизий СС „Райх“, „Мертвая голова“, общей численностью 200–250 танков, перед фронтом 35-й гв. ск действуют 19-я и 7-я тд и части 168-й пд. Есть данные: подошла новая дивизия 330-я, численностью танков 250. Полностью участвует в бою 168-я пд и до двух полков 330-й пд, основной удар наносят: Мелехово, Дальняя Игуменка, Старый Город, Черная Поляна.

Противник наносит удар Белгород, Короча. Мой вывод: противник будет продолжать наступать в северном направлении, свертывая боевые порядки, тем самым развязываю себе руки для наступления на Обоянь.

У аппарата Иванов: Докладываю, я успел поговорить с тов. Горячевым по телефону. Для меня одно ясно, что Горячий совершенно не имел связи с 81-й гв. сд, а стало быть, события на этом участке, возможно, и преувеличены, а быть может, и еще хуже — 250 танков противника, о которых он докладывал, смяли 81-ю гв. сд. Поэтому надо считать, что участок направления Старый Город на северо-восток просто открыт и тут надо вновь строить фронт. 96-я тбр у них сегодня имеет только 36 танков » [516].

Приведенная выдержка из стенограммы наглядно демонстрирует то, как наши генералы друг другу «очки втирали» байками о сотнях немецких танков, которые якобы штурмуют их рубежи, а потом строили грандиозные планы по их уничтожению. Так, генерал С.Г. Горячев донес вечером 9 июля 1943 г. своему непосредственному начальнику генералу В.Д. Крюченкину о действиях против него 350 вражеских танков. Василий Дмитриевич, естественно, не поверил (сам выдумками грешил) и приказал своему штабу перепроверить информацию. Не дожидаясь уточненных данных, командарм (прикинув, что три с половиной сотни после недели боев — это многовато) сбавил до 250 (!) и доложил об этом «мнении» своему непосредственному начальнику — Н.Ф. Ватутину.

Откуда брали эти заоблачные цифры бронетехники? С комкором-35 все ясно: данные о 200 танках на участке: Черная Поляна — Шишино он почерпнул из опроса пленного гренадера 7-й роты 442-го грп 168-й пд, взятого у Ближней Игуменки в 14.00 9 июля (солдат с перепугу выдал все, что знал и чего в принципе не мог знать), а о 150 — на участке хут. Постников — Мелехово — точно подсчитала наша тактическая разведка (их там столько же и было).