Валерий Замулин - Забытое сражение Огненной Дуги

Проанализировав ситуацию, генерал-майор Г.Н. Терентьев пришел к выводу, что «дальнейшее наступление нецелесообразно, необходима перегруппировка сил и новый маневр для наступления » [640]. В 16.00 командир 111-й сд подписал боевое распоряжение № 003, в котором поставил частям следующие задачи:

«1. Противник перед фронтом дивизии оказывает упорное сопротивление, особенно удерживает рощи западнее свх. „Поляна“.

2. Я решил: выполняя поставленную задачу, обойти рощи с севера и юга и овладеть ими.

3. Командиру 399-го сп в 17.00 12.07.43 г., прикрыв слева, всем полком наступать на безымянную высоту севернее МТС оврагом на Крутой Лог.

4. Командиру 532-го сп в 17.00 12.07.43 г. решительной атакой с флангов овладеть свх. „Поляна“ и в дальнейшем — западной опушкой леса с отм. 167.7.

5. Командиру 468-го сп совместно с 27-й гв. тбр в 17.00 12.07.43 г. решительной атакой овладеть выс. 207.9, в дальнейшем наступать по южным скатам выс. 207.9 с выходом на высоту 156.2» [641].

Но перегруппировка частей без усиления огневыми средствами не могла дать желаемого эффекта. Да и как могло быть иначе, ведь полковник М.А. Бушев планировал взять хорошо укрепленный узел сопротивления свх. «Поляна» силами лишь одного полка, в то время как совхоз до этого несколько суток кряду пытались взять части двух дивизий 201-й тбр при огневой поддержке 1529-го сап.

Командир 270-й сд тоже решил изменить первоначальный план действий. Все попытки выбить немцев с фланкирующих высот 176.0 и 191.2 оказались безрезультатными. Последняя атака 973-го сп, усиленного подразделениями 975-го сп, была, как и прежние, сорвана сильным огнем шестиствольных минометов. Комдив связался с комкором и попросил помочь в захвате двух тактически важных высот на флангах. Но Г.Н. Терентьев ничем не мог его обнадежить — Бушин вынужден прекратить наступление и пытается организовать новый штурм свх. «Поляна», а 73-я гв. сд практически не сдвинулась с места. Понимая, что скорой помощи соседей не дождаться, Беляев решил приостановить бесплодные атаки 973-го сп на выс. 191.2. И в 14.00 командиру 975-го сп отдал боевое распоряжение № 023: прикрыть свой левый фланг от возможной контратаки из рощи западнее МТС, Гремячий и всеми имеющимися силами овладеть выс. 176.0 (восточная окраина Крутого Лога), после чего выставить заслон на левом фланге полка и ударом на север содействовать 973-му сп в захвате выс. 191.2.

В это время поступило донесение о том, что немцы танками контратакуют соседа слева в районе Гремячего. Комдив немедленно создает противотанковый заслон в глубине боевых порядков, на случай если противник развернет бронетехнику по дороге от хут. Гремячий на хут. Корейская Дача. Штабом дивизии «в 14.30 отдано распоряжение за № 024: командиру 132-го об ПТР поступить в подчинение начальника противотанкового резерва — командира 321-й оиптд и занять оборону: отм. К — западная окраина Корейская Дача» [642].

А еще через полчаса, в 15.00, для прикрытия правого крыла соединения от возможного удара из леса 2 км восточнее Крутой Лог Беляев приказал «к 16.00 перекантовать 1/975-й сп (резервный. — З.В. ) в отдельные рощи северо-западнее и северо-восточнее выс. 209.6, где и занять оборону» [643].

А теперь вернемся к событиям на переднем крае 270-й сд. Около 14.00 продвижение ее полков было остановлено сильной бомбежкой, затем командиры частей начали подготовку новой атаки, исходя из полученных распоряжений. В это время передовые батальоны вели огневой бой на достигнутых рубежах, а в 15.00 вновь начали атаку на высоты 176.0 и 191.2. Во время штурма последнего холма пехоту поддерживал батальон майора Семенова, имевший в тот момент на ходу 5 Мк-2, 4 Мк-3 и один Т-34 [644]. Используя складки местности, экипажи десяти «матильд» и «валентайнов» на большой скорости решительным ударом прорвали рубеж 239-й пп 106 и, пройдя через высоту, устремились в тыл дивизии Форета (к северо-восточным окраинам Крутого Лога). Через час, к 16.00, батальон, прорвавшись в глубь на 4,5 км, вышел в лощину северо-восточнее села, но при этом потерял связь с бригадой и лишился поддержки пехоты 270-й сд, которая продолжала бой у выс. 191.2. К сожалению, этот рывок закончился трагедией. Уже в ходе прорыва немцы обрушили на горстку боевых машин сосредоточенный огонь зенитной артиллерии. Участник боя В.П. Чибисов вспоминал:

«…Все танки, как застоявшиеся кони, рванули, взревев моторами… Вырвавшись на простор, я подумал, что именно здесь, вероятно, то главное, ради чего наш батальон был брошен на хутор Крутой Лог, — укрепрайон гитлеровцев. Но без сведений нашей разведки мы накатывались почти полуслепыми на прицельный, заранее выверенный огонь немцев. Уже то там, то в другом месте виднелись задымившие наши танки.

…Около километра вдали перед нами и чуть левее проходила ровная насыпь то ли железной, то ли гужевой (дорога Крутой Лог — Генераловка. — З.В .), исчезая справа в лесочке, на взгорке с густым кустарником перед ним. Скорее всего, отсюда тоже били замаскированные орудия немцев, т. к. перед ними открывалась долина, по которой пробивались наши танки. Еще несколько подбитых наших боевых машин были видны перед насыпью.

Слева, метрах в ста или меньше от нашего танка, из кустарника появилась „матильда“, которая с задранной до отказу вверх пушкой, болтаясь на ухабах, как робот, двигалась прямо в бок нашему танку. Несомненно, водитель этого танка и, возможно, остальной экипаж погибли, но мотор продолжал работать, и машина двигалась неуправляемая, пока не опрокинется набок в траншею или не завалится в воронку. Уже осталось с десяток метров до нас, но мой водитель не видел надвигавшуюся опасность. Я стал кричать ему: „Слева танк! Герасимов! Танк слева… слева!“ — в надежде, что перекричу рев моторов и грохот орудий.

Башнер, услышал мой крик, понял, что это фрицевский танк, моментально начал разворачивать пушку. Чтобы ударить по немцу… Не отрываясь от перископа, я успел закричать теперь уже Гаврилову: „Это наш танк!“ — башнер понял, а то бы еще и поджег своего… Мой танк плавно притормозил и начал разворачиваться вправо: вероятно, Герасимов уже заметил приближавшийся таран, но… избежать его уже было поздно, теперь только бы не перевернуться. К счастью, удар прошел вскользь в самый перед нашего левого борта, не повредив направляющее колесо… Кто были эти погибшие ребята — товарищи по оружию, принявшие на себя часть общей тяжести боя за хутор, я так и не узнал.

Теперь мой танк шел значительно правее от насыпи. Слева примерно в 70—100 метрах от нас двигались два „валентайна“. И вдруг глухой удар, и наша машина будто дернулась назад, в башне вспыхнул мутно-красный огонь, и в нос поддало едкой горечью… радист Коля Кубарев резко присел, согнувшись, а меня как деревянным молотком ударило в правое колено. В следующие секунды еще удар, и в башне полыхнуло огнем и едкой гарью, пушку резко рвануло, а башнер сержант Гаврилов провалился вниз. Рев мотора оборвался, и в наступившей тишине я успел подумать — следующий снаряд будет для меня, — как в ту же секунду вот он!.. Я словно поплыл куда-то в вонючем дыму, но еще осилил дернуть стопорный тросик на крышке люка, разбитой головой толкнуть их и вывалиться из люка.