Валерий Замулин - Забытое сражение Огненной Дуги

Подчеркну, что такое безобразие творили не просто военнослужащие, а старшие офицеры (зам. командира дивизии!), в то время как войска и население голодали. Масштаб злоупотреблений был удручающим, поэтому мероприятия по оздоровлению этой службы были проведены почти во всех армиях. Они дали определенный эффект. Тем не менее в той же 7-й гв. А даже перед началом Курской битвы положение до конца не было выправлено, 20 июня М.С. Шумилов вынужден был просить об экстренной помощи начальника штаба фронта С.П. Иванова:

«…Армия на сегодняшний день не имеет на своих складах муки или сухарей, консервов мясных или мяса, сахара, могу кормить дивизии в полном ассортименте только в течение завтрашнего дня, но на 21 июня 36-я и 81-я гв. сд не будут иметь мяса, а 36-я, 73-я, 78-я не будут иметь муки и сухарей, на подходе пока ничего нет. Прошу принять срочные меры» [79].

Не менее запущенной оказалась и интендантская служба. В приказе № 01268а от 1 июня 1943 г. по итогам проверки 35-го гв. ск Н.Ф. Ватутин писал его командиру:

«… 2. Удивлен крайне, когда все проверяющие отмечают, что в гвардейском корпусе порядок, учеба и работа хуже, чем в обычных дивизиях Вашего соседа 69-й армии.

3. Совершенно нетерпимо и преступно, когда после нашего посещения и учитывая, что обмундирования теперь у нас достаточно, Вы не приняли никаких мер, чтобы переодеть бойцов в летнее обмундирование » [80].

Надо отдать должное выдержке и корректности Николая Федоровича, хотя такт, вероятно, давался ему с трудом. Потому что если посмотреть, как издевались командиры в других гвардейских соединениях и не только (в той же 7-й гв. или 38-й А) над людьми, которые ежедневно перелопачивали десятки кубов земли, полуголодные, немытые по несколько недель, обливаясь потом в зимних гимнастерках и шароварах, то тут трудно будет удержаться от ненормативной лексики в их адрес. Цитата из отчета о положении в 78-й гв. сд по состоянию на 17 июня:

«Перевязочного материала крайне недостаточно — во 2/225-м гв. сп всего 60 индивидуальных пакетов (на более чем 400 человек!). Бойцы моются в бане редко и без мыла (а можно ли это вообще назвать помывкой?). Из-за отсутствия воды бойцы регулярно не умываются. Починочного материала в частях недостаточно» [81].

Из донесения о положении в частях 36-й гв. сд на вторую половину июня:

«… 8. Запаса продовольствия в полках нет, за исключением расходной сутодачи [82].

9. Стирка белья в армейских прачечных производится плохо, белье выдается недостаточно чистое и с наличием гнид [83] . В 106-м гв. сп последняя санитарная обработка была без мыла и только 28 мая 1943 г.

Перевязочного материала в подразделениях крайне недостаточно — на батальон 30–60 пакетов, которые находятся только у санитаров и санинструкторов » [84].

Причем такое творилось повсеместно, во всех армиях. Из приказа Военного Совета фронта командующему 38-й А от 17 июля:

«167-я сд… Обеспечение обмундированием в 520-м сп крайне неудовлетворительное. Много людей не обмундировано, большинство бойцов не имеют нательного белья. В бане моются каждую неделю, но вшивость имеется. Наличия носимого продовольствия у бойцов нет. В полку недостает 1091 котелка, также нет ведер для подноса пищи и воды… Большинство людей не бриты и не стрижены.

340-я сд… В 1142-м сп ПФС [85] составлением меню не занимается. ПФС дивизии не контролирует полки и не следит за улучшением питания бойцов… поверкой отдельных буханок путем взвешивания в 3-м батальоне 1144-го сп установлено, что бойцы в среднем в день недополучают 75 — 100 граммов хлеба. В 3-м батальоне 1142-го сп выдача пищи бойцам производится преступно. Значительная часть батальона с передовой уходит одиночками в тыл на расстояние 1 км. В результате чего оборона переднего края на некоторое время ослабляется. У значительной части бойцов 1144-го сп отсутствуют ложки, прием пищи бойцами происходит напрямую из котла.

…Предметами вещевого довольствия полки дивизии на 12 июня не обеспечены, особенно недостает белья и портянок. В полках дивизии есть до 500 человеку которые ходят в ватных шароварах, ушанках и самодельных лаптях или босиком. Особенно плохо дело в 1142-м сп: ходят в ватных шароварах 185 человеку в шлемах и ушанках — 274, босыми — 29, требуется немедленная замена обуви у 80 человек и ремонт 513 пар. Ремонт не производится из-за отсутствия починочного материала.

В бане бойцы моются еженедельно. Вшивость в 1144-м сп достигает 3 %. Бойцы не бреются, стрижка не организована. В 1142-м сп санитарное состояние блиндажей и ходов сообщений неудовлетворительное. Уборных нет» [86].

Читая подобные документы, понимаешь, почему фронтовики, вспоминая войну, часто обзывали тех, кто находился в подразделениях и частях обеспечения, не иначе как «тыловыми крысами». Трудно удержаться от такого оскорбления, когда из-за разгильдяйства нескольких десятков человек тысячи людей, каждый день находившиеся под прессом смертельной опасности «на передке» [87], не могли получить самого необходимого — умыться, надеть чистую форму и нормально поесть.

Однако хотя перечисленные выше безобразия порождались в значительной степени командирами на местах, тем не менее следует сказать, что были на то и объективные причины. Главное то, что этой важной сфере жизни военнослужащих Красной Армии всегда придавалось второстепенное, а часто и «третьестепенное» значение. Хотя формально командир части или соединения отвечал за все, что касалось личного состава, но в действительности вышестоящий начальник в первую очередь требовал выполнения боевых приказов. В случае если офицер несколько раз не выполнил боевую задачу, его долго на должности не держали, и причина невыполнения существенной роли не играла. А если он мог добиться требуемых результатов, то ему прощалось многое, в том числе и проблемы с обеспечением. Даже если вся служба тыла была развалена и этот факт зафиксировала высокопоставленная комиссия, командир в лучшем случае получал устный выговор, распоряжение навести должный порядок. По фронтовым меркам — практически ничего.

Читая архивные документы, нередко встречаешь парадоксальные случаи, когда пьяница и далекий, несостоятельный в профессиональном плане командир, бравший высоты и хутор большой кровью, гробивший в одном бою десятки единиц бронетехники, оказывался кавалером ордена. А толковый офицер, заботившийся о подчиненных, в бою стремившийся обойти узел сопротивления, избежать излишних жертв, но не всегда добивавшийся намеченного замысла, выглядел в глазах командования безответственным разгильдяем, и его снимали, по сути, за сущую безделицу.

Вторая проблема, хроническая для Красной Армии, — отсутствие автотранспорта, а тыл без колес подобен солдату без оружия. Действующая армия — это город в чистом поле (в горах или в болотах), и все, что необходимо десяткам тысяч людей, требовалось привозить ежедневно и круглый год без скидок на слякоть и пургу. На фронте шутили: «Договориться можно даже с фрицами, но не с брюхом». Склады и базы снабжения располагались за десятки километров от передовой, и, чтобы доставить продукты или интендантское имущество, к примеру, для батальона в 450–500 человек, одной-двумя «полуторками» не обойтись. А если вспомнить, что некомплект мехтяги и лошадей даже артполков достигал 60 % и более, то при планировании использования автотранспорта заявки тыловых служб у командира уходили на второй план.