Карл Маркс - Диалектический материализм

Жизнь и смерть . Уже и теперь не считают научной ту физиологию, которая не рассматривает смерти как существенного момента жизни (заметь: Hegel, Enz. I, стр. 152, 153), которая не понимает, что отрицание жизни по существу заложено в самой жизни так, что жизнь всегда мыслится в отношении к своему неизбежному результату, заключающемуся в ней постоянно в зародыше, — смерти. Диалектическое понимание жизни именно к этому и сводится. Но кто раз понял это, для того навсегда потеряли свой смысл всякие разговоры о бессмертии души. Смерть есть либо разложение органического тела, ничего не оставляющего после себя, кроме химических составных частей, образовывавших его субстанцию, либо она оставляет за собой жизненный принцип, душу, который переживает все живые организмы, а не только человека. Таким образом, здесь достаточно простого уяснения себе, при помощи диалектики, природы жизни и смерти, чтобы покончить с древним суеверием. Жить — значит умирать. ( Энгельс, Диалектика природы, стр. 9 — 10, изд. 6-е, 1932 г. )

Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности , — при каких условиях они бывают тождественны, превращаясь друг в друга, — почему ум человека не должен брать эти противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, условные, подвижные, превращающиеся одна в другую. Читая Гегеля... ( «Ленинский сборник» IX, стр. 69, изд. 1-е. )

Пролетариат и богатство — противоположности. Как таковые, они образуют одно целое. Оба они — формы существования частной собственности. Дело только в том определенном положении, которое каждый из этих двух элементов противоречия занимает в целом. Недостаточно объявить их двумя сторонами целого.

Частная собственность как частная собственность, как богатство, вынуждена сохранять свое собственное существование, а поэтому и существование своей противоположности — пролетариата. Это — положительная сторона противоречия, удовлетворенная сама в себе частная собственность.

Напротив, пролетариат как пролетариат вынужден отвергнуть самого себя и тем самым и обусловливающую его противоположность, делающую его пролетариатом, — частную собственность. Это — отрицательная сторона противоречия, его беспокойство внутри себя, упраздненная и упраздняющая себя частная собственность.

Класс имущих и класс пролетариата одинаково представляют собой человеческое самоотчуждение. Но первый класс чувствует себя в этом самоотчуждении удовлетворенным и утвержденным, в отчуждении видит свидетельство своего могущества и в нем обладает видимостью человеческого существования. Второй же класс чувствует себя в этом отчуждении уничтоженным, видит в нем свое бессилие и действительность нечеловеческого существования. Класс этот, чтобы употребить выражение Гегеля, есть в отверженности возмущение против этой отверженности, возмущение, которое необходимо вызывается противоречием между человеческой природой класса и его жизненным положением, являющимся откровенным, решительным и всеобъемлющим отрицанием этой самой природы.

В пределах самого противоречия частный собственник представляет собой консервативную сторону, пролетарий — разрушительную . От первого исходит действие, направленное на сохранение противоречия, от второго — действие, направленное на его уничтожение.

Частная собственность в своем экономическом движении сама, впрочем, толкает себя к собственной гибели, но только путем независимого от нее, бессознательного, против ее воли происходящего и природой самого дела обусловленного развития, путем порождения на свет пролетариата как пролетариата, — этой сознающей свою духовную и физическую нищету нищеты, этой сознающей свою отверженность и тем самым себя самое упраздняющей отверженности. Пролетариат приводит в исполнение приговор, который сама себе выносит частная собственность порождением на свет пролетариата, точно так же, как он приводит в исполнение приговор, который сам себе выносит наемный труд производством чужого богатства и собственной нищеты. Одержав победу, пролетариат никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность. С победой пролетариата исчезают как сам пролетариат, так и обусловливающая его противоположность — частная собственность.

Если социалистические писатели приписывают эту всемирно-историческую роль пролетариату, то это никоим образом не происходит от того, что они, как уверяет нас критическая критика, считают пролетариев богами . Скорее наоборот. Так как отвлечение от всего человеческого, даже от видимости человеческого, нашло себе в оформившемся пролетариате практически совершенное выражение; так как в жизненных условиях пролетариата все жизненные условия современного общества достигли вершины бесчеловечности; так как в пролетариате человек потерял самого себя, но вместе с тем не только обрел теоретическое сознание этой потери, а непосредственно еще вынужден к возмущению против этой бесчеловечности велением ничем не прикрашенной, неумолимой, абсолютно властной нужды , этого практического выражения необходимости , — то поэтому пролетариат может и должен сам себя освободить. Но он не может освободить себя, не упразднив своих собственных жизненных условий. Он не может упразднить своих собственных жизненных условий, не упразднив всех бесчеловечных жизненных условий современного общества, сосредоточившихся в его собственном положении. Он не напрасно проходит суровую, закаляющую школу труда . Дело не в том, в чем в данный момент видит свою цель отдельный пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат и что он, сообразно этому своему бытию , исторически вынужден будет делать. Его цель и его историческое действие самым ясным и неоспоримым образом предуказываются его собственным жизненным положением, равно как и всей организацией современного буржуазного общества. Нет надобности распространяться о том, что значительная часть английского и французского пролетариата и теперь уже сознает свою историческую задачу и постоянно работает над дальнейшим развитием и окончательным прояснением своего самосознания. ( К. Маркс и Ф. Энгельс, Святое семейство, т. III, стр. 54 — 56. )

Посмотрим теперь, каким видоизменениям подвергает г. Прудон гегелевскую диалектику, прилагая ее к политической экономии.