Николай Рогожин - У государевых дел быть указано...

Когда у Василия Шуйского появился новый противник, Лжедмитрий II («Тушинский вор»), П.А. Третьяков оказался на стороне последнего. Он «перелетел» из Москвы в Тушино после битвы на Ходынке 25 июня 1608 г. [252] Белокуров-1907. С. 276. На службе у второго самозванца он обогатился и сделал блестящую карьеру. Лжедмитрий II пожаловал ему село Васильевское в Суздальском уезде под Шуей (до декабря 1608 г.), вотчину село Сулось в Ростовском уезде (до июля 1609 г.) и назначил его своим думным дьяком. В этом звании П.А. Третьяков упомянут уже в декабре 1608 г. [253] АИ. Т.Н. С. 148; Сборник князя Хилкова. СПб., 1879. С. 72-73.

Во время службы у Лжедмитрия II П.А. Третьяков участвовал в военных действиях: летом 1609 г. он ходил в поход под Новгород против М.В. Скопина-Шуйского и Я.П. Делагарди, о чем сообщал указ «царя Дмитрия Ивановича» Я.П. Сапеге от 10 июля того же года; в декабре 1609 г. вместе с двумя воеводами руководил «воровскими» полками в Вязьме. [254] Сборник князя Хилкова. С. 72-73; АИ. Т. II. С. 321 Кроме того, новоиспеченный думный дьяк возглавил Поместный приказ в правительстве самозванца (не позднее февраля 1609 г.), сменив на этой должности дьяка Д.Т. Рындина. [255] АПА. С. 342, 344; Тюменцев И.О. «Воровская» дума Лжедмитрия II в 1607–1610 гг. // Проблемы отечественной истории. Волгоград, 1994. С. 15. Вопрос «испомещения» служилых людей, находившийся в ведении П.А. Третьякова, имел особенно важное значение в условиях гражданской войны, и это должно было обеспечить начальнику Поместного приказа большое влияние в Боярской думе Лжедмитрия II. Среди виднейших сподвижников «вора» из числа знати встречается и «дьяк Петр Третьяков». [256] ААЭ. Т. II. С. 281. Он был наиболее крупной фигурой в приказной бюрократии Тушина.

Некоторые сведения о деятельности П.А. Третьякова в лагере второго самозванца можно почерпнуть в «Московской хронике» немецкого наёмника К. Буссова. Повествуя о судьбе своих соотечественников, служивших Лжедмитрию II в Калуге и Козельске, К. Буссов утверждал, что причиной немилости, в которую эти служилые иноземцы попали у «царя Дмитрия», были интриги тушинских вельмож, среди которых он называл и П.А. Третьякова. [257] Буссов К. Указ. соч. С. 369-370. Но приверженность последнего «вору» происходила, вероятно, от его оппозиционности Шуйскому. Дьяк оставался верен Лжедмитрию, пока в Москве на троне сидел царь Василий.

После поражений тушинцев от М.В. Скопина-Шуйского и приглашения на русский престол королевича Владислава многие сторонники самозванца предпочли помириться с московскими боярами и 28 августа 1610 г. «вину свою государю королевичу принесли». [258] ААЭ. Т.II. С. 281. В их числе был и П.А. Третьяков. В законную Боярскую думу тушинского думного дьяка не пустили, он стал просто дьяком. Уже в сентябре 1610 г. его отправили вместе с войском И.М. Салтыкова в Новгород, чтобы привести город, ещё находившийся в «воровстве», «под высокую государеву руку», т. е. под власть московского правительства. П.А. Третьяков стал государевым дьяком в Новгороде и приводил город к присяге Владиславу. [259] Лихачев-1888. С. 526; АИ. Т. II. С. 359; РИО. Т. 142. С. 113-126.

После волнений в Новгороде в марте 1611 г., когда был убит И.М. Салтыков, и Новгород вышел из-под контроля «семибоярщины», П.А. Третьяков примкнул к Первому ополчению. Есть свидетельства присутствия дьяка в подмосковном лагере с 20 августа 1611 г. [260] ААЭ. Т. II. С. 331. Едва ли его поступок можно объяснить только патриотическими чувствами: в Первом ополчении он мог рассчитывать на важный чин и большое влияние. Расчёт оправдался. П.А. Третьяков вновь именовался думным дьяком и вернулся к прежней работе – возглавил Поместный приказ ополчения.

Правда, возглавил не один, а вместе с думным дьяком Ф.Д. Шушериным и дьяком Г. Мартемьяновым. [261] Там же; АПА. С. 384, 400; Богоявленский-1946. С. 120. Возможно, назначение именно этих трех дьяков на руководящие должности в важнейший Поместный приказ было сделано для взаимной гарантии: Г. Мартемьянов, человек с незапятнанным политическим прошлым, и Шушерин, по-видимому, тоже не служивший «вору», [262] Веселовский-1975. С. 320, 585. должны были оберегать интересы дворянского лагеря П.П. Ляпунова, а бывший тушинец П.А. Третьяков – интересы казачьего лагеря Д.Т. Трубецкого и И.М. Заруцкого.

После гибели П.П. Ляпунова и военных неудач Первое ополчение стало распадаться. П.А. Третьяков, изверившись в возможностях борьбы, вернулся в Москву, где правила «семибоярщина». Еще 15 декабря 1611 г. он находился в подмосковных таборах, а уже 25 и 26 января следующего года вместе с думным дьяком И.И. Чичериным в Кремле скрепил увещательные грамоты в Ярославль и Кострому – центры Второго ополчения К.М. Минина и Д.М. Пожарского. [263] АПА. С. 400; СГГД. Ч. 2. С. 583, 587.

В августе 1612 г. Второе ополчение пришло под стены Москвы, разбило Ходкевича и соединилось с остатками Первого ополчения. 2 ноября польский гарнизон Кремля капитулировал. В обстановке продолжавшейся польско-шведской интервенции правительство объединённых ополчений – «Совет всея земли» – взял курс на установление гражданского мира и консолидацию всех политических сил в стране. При этом подверглись репрессиям лишь немногие, наиболее запятнавшие себя пособники интервентов, причем не из числа «великих бояр», а из тех, кто стоял ниже на сословной лестнице – дворян менее знатных родов и особенно дьяков. Были выведены из состава Думы лица, назначенные туда от имени королевича.

Объяснить положение П.А. Третьякова в свете этих обстоятельств непросто. 15 ноября 1612 г. в качестве дьяка земского Совета он подписал грамоту в Новгород о созыве земских чинов на собор. [264] ДАИ. T. I. С. 294. Н.П Лихачев предположил, что П.А. Третьяков «выбрался из столицы до оставления Китай-города, иначе трудно объяснить предоставление ему такого ответственного поста» (Лихачев-1888. С. 525-526). Среди думных дьяков 1613 г. П.А. Третьяков выглядел самым скомпрометированным. Он был единственным среди них, кто сидел в осаде с поляками. И вряд ли ему доверили такую важную должность, если бы П.А. Третьяков не успел в какой-то мере реабилитироваться в глазах деятелей освободительного движения.

Версию о том, что П.А. Третьяков все же примкнул ко Второму ополчению, подтверждает следующее наблюдение. [265] Рогожин-1983. С. 99-102. 20 июня 1612 г. из лагеря Д.М. Пожарского была отправлена грамота австрийскому императору Рудольфу II. Императора просили оказать помощь ополчению в борьбе против поляков и, чтобы побудить его к этому, соблазняли возможностью приглашения Габсбурга на русский престол. Эта грамота имеет много текстуальных совпадений с наказами, составленными в Посольском приказе для посольств, разосланных по Европе в 1613 г. Вот как изложена, например, в грамоте Д.М. Пожарского история начала польской интервенции: «А к нему [Лжедмитрию II] пришли на украину по королевскому веленью князь Роман Ружинской, да князь Адам Вишневетцкой, да Ян Петр Сопега, именуючись гетманы да полковники, Александр Зборовской да Тишкевичи и иные полковники и ротмистры со многими польскими и литовскими людьми. И почали разсылати смутные грамоты во всю Северскую землю по городом и местом, имянуючи того вора государем царём и великим князем Димитрием». [266] ПДС. Т. II. Стб. 1418.