Константин Кеворкян - Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Отстаивая свое индивидуальное мнение, мы принимаем на себя ответственность за его правильность. Поддаваясь общему мнению, мы снимаем с себя ответственность. Поэтому режиму необходимо обеспечить доминирование общего мнения. «Дурные мысли», которые могли закрасться в общественное сознание, подавлялись; обществу постоянно навязывались и внушались «правильные» идеи. Нацисты вполне обоснованно считали, что сломить сопротивление внешних противников — достаточно понятная и сравнительно простая задача по сравнению с той сложной игрой, которую приходилось постоянно вести, чтобы преодолеть сопротивление внутри страны. Здесь игра шла на их собственные головы: «Тиран может подобреть и помягчеть — и ему будут благодарны. Но манипулятор этой возможности лишен — прозревающий человек приходит в ярость» (13). После краха нацистского режима у Гитлера и Геббельса не было иного пути, кроме самоубийства.

Для того чтобы пропаганда не превратилась в пустой звук и не теряла своего воздействия на население, руководители Германии и чутко «дер­жали руку на пульсе общества», а массовые пропагандистские кампании не только сопровождали решения правительства, а зачастую предваряли их. Для систематизации подобной работы 13 марта 1933 года в Третьем рейхе было учреждено легендарное Министерство просвещения и пропаганды (как оно сначала называлось). В ответ на возражения скептиков, недоумевавших по поводу такого вызывающе откровенного названия министерства, Геббельс заявил: «Вокруг пропаганды не должно быть ничего тайного. Мы признаем открыто, что хотим влиять на людей. А для этого самый верный способ — пропаганда» (14).

Внешне самый выдающийся пропагандист ХХ века был ниже среднего роста, с крупной головой, острыми чертами лица и большим ртом. «Он обладал едким остроумием и был наделен даром ядовитого сарказма, но, несмотря на это, мог быть совершенно очарователен в общении, если того требовала ситуация, — отмечал в своих мемуарах вице-канцлер Франц фон Папен (15). Уже упомянутый нами Ханфштангль, который хоть и являлся недругом «маленького доктора», также отдавал ему должное: «Геббельс был странным маленьким щуплым типом с косолапой походкой, но у него был прекрасно поставленный голос и огромные карие, как у оленя, умные глаза. Геббельс был дерзким, задушевным и бесконечно увертливым. Он давал Гитлеру всякую информацию, которую тот не мог почерпнуть из своих газет, рассказывал всякие непристойные истории - как о врагах, так и о друзьях. Я единственный живой человек сегодня, который видел его без ботинка: его правая нога в носке выглядела как кулак, ужасающе» (16). Гейнц Гудериан в своих «Воспоминаниях солдата» оказался по военному краток: «Доктор Геббельс был, вне всякого сомнения, одним из умнейших людей из личного окружения Гитлера» (17).

Геббельс один из немногих среди нацистской элиты имел ученую степень — доктора литературы Гейдельбергского университета, хотя в фильме «Семнадцать мгновений весны» голос Копеляна ошибочно наделил его всего лишь средним образованием. Все доклады для Геббельса печатали с тройным по размеру шрифтом: проблема очевидна — близорукость. Он вполне отвечал немецким представлениям о трудолюбивом и умелом работнике, был дисциплинирован и требовал того же от своих сотрудников. Как опытный режиссер общественных настроений он обожал доводить до совершенства детали. (И ведь действительно — дьявол таится в мелочах!) Одна из первых инструкций, изданных Геббельсом на посту министра пропаганды, запрещала кому-либо пользоваться зелеными чернилами и зелеными карандашами — с первого взгляда на бумагу сотрудники видели, какую правку внес сам Геббельс (18). Резиденция министерства до 1941 года находилась в Мюнхене, а потом переместилась в Берлин, в специально отстроенное здание. Интересно, что всего в здании имелось пять подъездов, два из которых предназначались исключительно для министра, его заместителей и высокопоставленных посетителей.

Геббельс досконально изучил американский опыт воздействия на массовое сознание и использовал его для Германии. Но в чем же он состоял? В США через неделю после вступления в Первую мировую войну (14 апреля 1917 года) по распоряжению президента был основан Комитет общественной информации (СPI). Председателем был известный журналист Джордж Криль. На пропагандистские расходы правительство выделили 7 миллионов долларов. Комитет издавал ежедневную газету «Юнайтед Стейтс офишиэл буллетин» тиражом 100 тысяч экземпляров, направлял материалы о войне в 16 тысяч газет и журналов, 9 тысяч библиотек, 17 тысяч отделений профсоюзов, 47 тысяч банков и других предприятий, учреждений, 56 тысяч почтовых отделений. К 1918 году комитет имел 110 тысяч так называемых «Четырехминутных ораторов» («краткость — сестра таланта» — К.К .). Пропаганда велась с экранов 17 тысяч кинотеатров, сотен театров, эстрад (19). В 1918 году по стране пошли агитпоезда. Много внимания уделялось учету всех каналов, средств воздействия и типов аудитории. В Комитете работали специалисты, которые занимались агитацией и пропагандой среди женщин, молодежи, религиозных групп, фермеров, иммигрантов и т. п. Определяющей чертой в деятельности Комитета было комплексное воздействие на аудиторию с помощью средств печати, кино, иллюстрированных материалов, устной агитации и пропаганды. Значительные успехи пропаганды могут достигаються только за счет комплексного подхода. Последний момент особенно важен для понимания системы работы многому научившихся у американцев нацистских пропагандистов.

В 1933 году в Министерстве пропаганды собрались лучшие нацистские интеллектуалы (насколько, разумеется, могут быть связаны эти понятия). Его костяк составили бывшие сотрудники управления пропаганды НСДАП, где каждый десятый имел золотой партийный значок. Средний возраст сотрудников составлял 39 лет, большинство из них принадлежало к верхнему слою среднего класса, а половина имела университетские дипломы (20). Ведущим отделом министерства считался не имевший узкой специализации отдел пропаганды. На него возлагалась задача по распространению идеологии НСДАП, партийных документов, правительственной политики, расовых доктрин и т. д. Именно здесь планировались разнообразные государственные агитационные кампании, проводившиеся с большой помпой.

От Министерства внутренних дел Министерству пропаганды достался надзор за печатью и радиовещанием, право утверждать и регламентировать национальные праздники, а также литературная, драматургическая и кинематографическая цензура. От Министерства экономики — особая экономическая деятельность, наподобие организации Лейпцигской и Кенигсбергской ярмарок. Главное почтовое ведомство передало ему сеть агентств, рекламировавших железнодорожные и воздушные линии, равно как и все прочее, связанное с рекламой иностранного туризма. Но самое важное заключалось в том, что, в конце концов, Министерство иностранных дел передало ему право освещать за рубежом события в Германии любыми средствами, какие он сочтет приемлемыми.