Валентин Сахаров - Политическое завещание Ленина: реальность истории и мифы политики.

Троцкий является также родоначальником версии о непричастности Ленина к избранию Сталина генеральным секретарем. В книге «Сталин» он, делая особый упор на роли Зиновьева, предложившего кандидатуру Сталина, писал, что Ленин не возражал («не принял боя», «не довел сопротивления кандидатуре Сталина до конца»), потому что этот пост «имел в тех условиях совершенно подчиненное значение» и «пока оставалось у власти старое Политбюро, Генеральный секретарь мог быть только подчиненной фигурой»[80]. У Троцкого не сказано прямо, но логически следует, что Ленин не доверял Сталину именно как политику[81].

В историографии (исключая сталинскую) обыгрывалась каждая грань предложенной Троцким схемы. «Независимость» от нее проявлялась исключительно в деталях: одни отрицали факт выдвижения Лениным Сталина на должность генсека, другие ограничивали его участие одобрением этого предложения[82], третьи, признавая его участие, утверждали, что из-за болезни он не придал значения обсуждавшемуся вопросу или не понял опасности этого решения[83], четвертые считали, что Ленин все понимал и видел опасность, но хотел проверить Сталина[84].

Официальная советская историография второй половины 50—80-х годов не пролила дополнительный свет на вопрос об отношениях Ленина и Сталина, на причины и историю избрания Сталина генеральным секретарем. Более того, она внесла в эти вопросы дополнительную неопределенность. Так, в многотомной «Истории Коммунистической партии Советского Союза» говорится лишь, что Пленум ЦК принял «решение учредить должность Генерального секретаря ЦК РКП(б); им был избран И.В. Сталин»[85].

Зарубежная («буржуазная», «антикоммунистическая»), «горбачевская» и современная отечественная историографии, взяв за основу версию Троцкого, еще более запутали вопрос. Так, В.А. Куманев и И.С. Куликова пытаются доказать, что Сталин именно «сделался» генеральным секретарем[86]. Р. Такер считал, что Сталин сам прорвался к этой должности, а роль Ленина сводилась к «согласию» «в знак признания старшинства в новом секретариате»[87]. Д.А. Волкогонов, Д.Ф. Волков предприняли попытку изучить историю избрания Сталина с использованием новых материалов[88], но ее нельзя признать удачной. В предложенных ими вариантах старые схемы соединяются с разрушающей их информацией, что ведет в логические тупики. Так, Волкогонов, с одной стороны, поддерживает старую, идущую от Троцкого легенду о слабых позициях Сталина по причинам его политической, моральной и личной ущербности и навязывает мысль, что он «думал лишь о том, чтобы не выпасть из... когорты» соратников Ленина. А с другой — утверждает, что он присвоил себе «право представлять, толковать, комментировать идеи Ленина»[89]. Вот так: думал, как бы не «выпасть» из числа соратников, но вдруг взял и «присвоил» себе право толковать Ленина...

Д.А. Волкогонов уделял много внимания обоснованию тезиса о том, что Сталин уступал другим в интеллектуальном и нравственном отношении, а успех в политической борьбе объяснял его целеустремленностью, политической волей, хитростью и коварством, умением использовать партийный аппарат в своих целях. Волкогонов акцентировал роль Зиновьева и Каменева («ленинская гвардия»), которые рассчитывали использовать его в борьбе с Троцким в собственных интересах как подручного[90]. Но с течением времени этот автор менял свое мнение. Сначала он утверждал, что Сталина на должность генерального секретаря рекомендовал Каменев при «одобрении» Ленина[91], в дальнейшем он понижал степень участия Ленина: «одобрение» исчезает, его заменяет тезис о том, что Ленин только «знал об этом предстоящем нововведении», а в качестве инициатора наряду с Каменевым появляется Сталин. Далее Волкогонов «уточняет»: «пожелание» исходило не только от Каменева, но и от Зиновьева и, негласно, от Сталина[92]. Никаких материалов, подкрепляющих свои выводы, автор не приводит.

Версия интриги Сталина с целью получения поста генсека иногда сочетается с признанием активной роли Ленина в решении этого вопроса. Н. Штейнбергер (со ссылкой на рассказы В.И. Невского и Н.А. Скрыпника) пишет, что «Сталин перехитрил Ленина, нарисовав ему преувеличенную картину грозящей опасности раскола партии», запугал Ленина тем, что у него нет твердого большинства в руководящем органе партии и выдавал себя за единственного человека, способного обеспечить Ленину стабильное большинство в ЦК. Поэтому «расширение полномочий Оргбюро и связанное с ним переименование сталинских функций произошло с одобрения Ленина»[93]. А.В. Антонов-Овсеенко не мог миновать версии об интриге, соединив в ней, кажется, все встречающиеся в литературе взаимоисключающие положения. Именно с интригами Сталина, стремившегося к удовлетворению маниакального стремления к власти, связывает он решение Пленума ЦК об избрании Сталина генсеком. Мотив этого стремления для автора ясен, а потому не аргументируется: «пост генсека... единственный ход к неограниченной власти»[94]. Отвергнув как «домысел» то, что предположение о назначении Сталина исходило от Ленина, Антонов-Овсеенко, побивая свою первую версию, предлагает вторую: обманутый Ленин сам предложил Сталину пост генерального секретаря[95]. Впрочем, есть и третья версия, согласно которой главными героями выступают не Сталин и Ленин, а Зиновьев и Каменев, которые (вместе с Бухариным) «наметили на место руководителя Центральным аппаратом Сталина» и вручили «туповатому» Сталину «ключ от Секретариата ЦК», считая, что он «будет плясать под их дудку». По мнению Антонова-Овсеенко, произошло это так: Каменев «на очередном заседании ЦК... внес предложение поставить во главе Секретариата Сталина, заменив должность «отсека» должностью «генсека». Кто-то с места... поддержал идею, и вот уже вопрос поставлен на голосование...»[96].

Повышенное внимание в этой истории приковано к Каменеву (иногда в компании с Зиновьевым). Об особой роли Каменева говорят Д.А. Волкогонов, Н.А. Васецкий, В.И. Старцев[97]. Итак, Каменев и Зиновьев в роли «делателей королей». Но с этим утверждением согласиться нельзя. Тезис о подобной их активности покоится только на рассказах Троцкого и логических выкладках. Документы показывают иное: в истории избрания Сталина генеральным секретарем политические интересы Зиновьева и Каменева сколь-либо существенного значения не имели, во всяком случае, они практически не просматриваются, зато политические интересы Ленина прослеживаются вполне определенно. Молчат документы и о какой-либо инициативе в деле выдвижения Сталина, исходящей от Каменева и Зиновьева.

Как правило, тезис о том, что Зиновьев и Каменев сделали Сталина генсеком, некритично сочетается с признанием содержащегося в «Письме к съезду» утверждения, что Сталин «сделался» генсеком. Сторонники признания активного участия Ленина, как и сторонники версии, что Сталина генсеком «сделали» Зиновьев и Каменев, не замечают, что между этим фактом и тезисом «характеристик» о том, что Сталин «сделался генсеком», имеется вопиющее противоречие. Или он сделался, или его сделали. На первый взгляд, ответ может состоять в том, что Сталин занял пост исключительно в результате собственных усилий. Но это мнение находится в противоречии с тем, что известно о личных и политических отношениях Ленина и Сталина, о настроениях Ленина, о положении Сталина в Политбюро и ЦК партии, наконец, о процессе избрания генерального секретаря на XI съезде партии. Об этом мы будем говорить ниже. А пока отметим, что признание за Лениным активного участия в избрании Сталина ставит под вопрос его авторство «Письма к съезду».