Юрий Каторин - Парадоксы военной истории

Надо сказать, что сделано это было как нельзя вовремя. В тот самый момент, когда № 290 выбирал якорь, из Лондона в Ливерпуль с быстротой северо-западной почты летела депеша. По настоятельному требованию посла Соединенных Штатов в Англии Ч. Адамса правительство Ее Величества приказало таможенному начальству в Ливерпуле задержать судно. Однако утром, когда таможенные чиновники в своих расшитых мундирах явились на верфь, заказ № 290 был уже далеко в море. Пройдя остров Мэн, он вошел в Северный пролив. Вскоре по левому борту открылся крутой скалистый берег Ирландии. Подойдя к берегу, легли в дрейф и спустили шлюпку. С корабля сошли лоцман и сдаточный капитан. В командование судном вступил южанин Бэтчер. Тем не менее британский флаг все еще продолжал развеваться на гафеле, корабль принадлежал фирме Ляйэрд. Да и большую часть экипажа, включая офицеров и механиков, составляли англичане. Их наняли в Ливерпуле, правда, лишь на испытания. Будущие хозяева, конфедераты, надеялись, что «врожденная страсть англичан к приключениям поможет им уговорить их остаться и тогда, когда будет объявлено об истинном назначении судна».

Простившись с Ирландией, № 290 взял курс на Азорские острова. Здесь в небольшой бухте Порто-Прайо на острове Терсейра должна была состояться его встреча с двумя судами, зафрахтованными для доставки орудий, боеприпасов, амуниции и всего боевого снаряжения. Иными словами, именно здесь № 290 и должны были превратить в военный корабль. Надо сказать, что для только что построенного судна океанский переход почти в полторы тысячи миль явился неплохим испытанием. Переход занял 9 дней. «Все это время дувший с силою шторма SW-й ветер развел большую волну, но скорость судна удавалось поддерживать не менее 13 узлов, хотя и не без риска. В целом за время достаточно трудного перехода новое судно проявило превосходные морские качества, от которых так зависел успех всех его Дальнейших действий». К приходу на Терсейру «экипаж № 290 был в прекрасном расположении духа и в восторге от нового судна».

Между тем зафрахтованные суда не появлялись. Время Шло и беспокойство возрастало. Когда 13 августа в море показалось судно, появилась надежда, что это то, которое ожидают, но судно оказалось северо-американской китобойной шхуной. Вскоре беспокойства прибавилось. Один из матросов разболтал на американской шхуне об истинном назначении № 290. После этого шхуна немедленно снялась с якоря и ушла. Наконец 18 августа увидели большой барк, входящий в бухту. Это и была давно ожидаемая «Агриппина» из Лондона. Она везла уголь, амуницию, различные запасы и шесть 32-фунтовых орудий. Как только «Агриппина» подошла к борту, работа закипела. Вскоре на горизонте вновь показался дым. Это было второе судно — «Багама». На его борту также были 2 орудия и остальная амуниция. С «Багамой» пришел и Р. Семс, а вместе с ним и нанятые в Ливерпуле английские моряки. Появление Семса было встречено громким ликованием.

«Показав матросам, пришедшим со мною на «Багаме», новое судно, — записал в своем дневнике Семс, — я объявил им, что освобождаю их от контракта, который они заключили в Ливерпуле. Они могут располагать собой по своему усмотрению, но я приглашаю их на службу ко мне на судно. Я говорил им о войне, объяснял цель моего будущего крейсерства, привлекательность призовых денег и прочее. Около половины из них согласилась остаться в этот же день. Другие ожидали, очевидно, более выгодных условий. Вечером я перевез свой багаж и сегодня первую ночь спал на моем новом судне».

Закончить перегрузку орудий, угля и остального имущества в бухте так и не удалось. Английский консул сообщил, что местные власти настаивают на вооружении корабля за пределами территориальных вод. «Дни стояли хорошие, и я известил власти, что буду отходить на морскую лигу, чтобы успокоить их опасения в нарушении мной нейтралитета». Так приходилось делать несколько дней подряд: утром выходить с «Багамой» в море, швартоваться борт о борт и производить перегрузку, вечером возвращаться в бухту. Наконец все было перегружено. Шесть пушек установили у своих портов, поворотные орудия — в диаметральной плоскости. Несмотря на все еще продолжающийся беспорядок на палубах, № 290 начинал приобретать вид военного корабля. Теперь его вооружение состояло из шести 32-фунтовых гладкоствольных пушек, по три на борт у орудийных портов, 152-мм нарезного орудия и 204-мм короткоствольной бомбовой пушки, в диаметральной плоскости.

Утром 24 августа все было готово к выходу. Изнурительная перегрузка на открытом рейде закончилась. Верхнюю палубу смыли от угольной грязи, корабль слегка прибрали. «В полдень пары были готовы, якорь поднят, и № 290 вместе с «Багамой» вышел в море. Отойдя за пределы достопамятной нейтральной морской лиги, когда на баке пробили 4 склянки, суда подошли друг к другу бортами. Команды с непокрытыми головами были собраны на юте. В полной форме на шканцы вышел капитан Р. Семс. Спокойным громким голосом, но не без некоторого волнения он прочел обоим судам приказ Президента Д. Дэвиса о назначении его командиром винтового корвета Конфедеративных Штатов «Алабама». Пока Семс читал, английский флаг, под которым «Алабама» плавала во время своего инкогнито, медленно пополз вниз, а три черных клубка быстро, но осторожно поднимались на мачтах. По окончании чтения раздался выстрел орудия и клубки развернулись. На фок-мачте появился вымпел, на грот-мачте — красный крест св. Георгия, на бизань-мачте — белый флаг Конфедерации Штатов Америки с синим крестом в кряже на красном поле, усеянным звездами. Музыка заиграла «Dixi», и три звучных приветствия раздалось на палубах обоих судов».

Окончив церемонию поднятия флага и принятия командования, Р. Семс собрал матросов на шканцах и обратился к ним с речью, приглашая всех желающих идти с ним в крейсерство на «Алабаме». Речь капитана была пылкой. Он откровенно объявил, что главное назначение «Алабамы» — «вредить в пределах благоразумия торговле противника». Семс сказал, что не намерен искать боя с 50-пушечными суднами, но если представится случай сойтись с равносильным противником, он его не упустит. «Покажите мне, — сказал он в заключение, — что вы умеете обращаться с орудием, и я не замедлю доставить вам случай показать всему свету, из какого металла вы сделаны». Речь капитана была встречена с единодушием.

Наступило время торговли и денежных расчетов. Комплектование экипажа шло трудно. «Теперешние матросы, — писал Семс, — утратили свой прежний характер. Они гонятся за платой, в них нет той прежней беззаботности и страсти к приключениям». Пользуясь преимуществом своего положения, матросы торговались. Вскоре капитану пришлось согласиться на следующие, как он считал, неимоверные цены: «Матросу — ежемесячная оплата 4 фунта 10 шиллингов, унтер-офицеру — 5 фунтов 6 шиллингов и кочегару — 7 фунтов». Впрочем, Семса это устраивало: «Я был очень доволен, что смог договориться даже на этих условиях, так как боялся, что они потребуют вдобавок еще и больших премий». Окончательным результатом торгов явилось сформирование экипажа из 80 человек. По расчетам Семса, это было где-то на 25 человек меньше, чем требовалось для «надлежащего управления судном и орудиями», но он удовлетворился и этим, так как надеялся на «волонтеров с будущих призов».