Майкл Сейерс - Тайная война против Советской России

Крестинский, Розенгольц, Тухачевский и Гамарник устроили ряд экстренных тайных совещаний. Тухачевский начал назначать офицеров в специальные «команды», каждая из которых имела свои особые задачи на случай выступления.

К концу марта 1937 г. подготовка военного переворота вступила в заключительную стадию. На совещании с Крестинским и Розенгольцем, на квартире последнего, Тухачевский заявил, что военная группа будет в полной готовности через шесть недель. Выступление можно назначить на первые числа мая, во всяком случае оно должно состояться не позже 15-го. В военной группе, сказал он, обсуждается «ряд вариантов» переворота.

«Один из этих вариантов, — показывал на суде Розенгольц, — на который Тухачевский наиболее сильно рассчитывал, — это возможность для группы военных, его сторонников, собраться у него на квартире, под каким-нибудь предлогом проникнуть в Кремль, захватить кремлевскую телефонную станцию и убить руководителей партии и правительства». Одновременно Гамарник со своими отрядами должен был захватить здание Народного комиссариата внутренних дел.

Был разговор и о других «вариантах», но этот, по мнению Крестинского и Розенгольца, как самый смелый, имел больше всего шансов на успех…

Совещание на квартире Розенгольца приободрило заговорщиков. План переворота, намеченный Тухачевским, внушал им радужные надежды. Несмотря на потерю Пятакова и других сообщников, казалось, что долгожданный день, к которому так готовились заговорщики, наступает.

Быстро промелькнул апрель, занятый последними лихорадочными приготовлениями.

Крестинский приступил к изготовлению подробных списков «людей, которых нужно будет арестовать и снять с постов в момент выступления, и списков людей, которых можно будет назначить на эти освободившиеся места». Отряду головорезов под командованием Гамарника было поручено убийство Молотова и Ворошилова. Розенгольц собирался накануне переворота добиться приема у Сталина и убить вождя советского народа в его кабинете в Кремле…

Это происходило на второй неделе мая 1937 г.

И вдруг советское правительство нанесло сокрушительный удар. 11 мая маршал Тухачевский был смещен с поста заместителя народного комиссара обороны и назначен командующим войсками второстепенного волжского военного округа. Гамарник также был снят со своего поста. Сняты были и видные военные деятели Якир и Уборевич, участвовавшие в заговоре вместе с Тухачевским и Гамарником. Двое других видных военных, Корк и Эйдеман, были арестованы по обвинению в тайных сношениях с нацистской Германией.

— Я стал готовиться к аресту, — показывал потом Крестинский. — Розенгольц не ждал провала и брал на себя продолжение сношений с Троцким… Через несколько дней после этого я был арестован.

Власти опубликовали официальное сообщение о том, что Бухарину, Рыкову и Томскому, которые были привлечены к следствию и находились под надзором, предъявлено обвинение в измене. Бухарин и Рыков были взяты под стражу. Томский в предвидении ареста покончил самоубийством. 31 мая Гамарник последовал примеру Томского и застрелился. Было сообщено, что Тухачевский и ряд других представителей высшего командования арестованы НКВД.

Спустя короткое время был арестован и Розенгольц. Предпринятые по всему Союзу аресты лиц, заподозренных в принадлежности к «пятой колонне», продолжались.

11 июня 1937 г., в одиннадцать часов утра, маршал Тухачевский, вместе с семью другими представителями высшего командования, предстал перед Особым Военным Трибуналом Верховного Суда. Ввиду того, что показания на суде должны были касаться военных тайн, дело слушалось при закрытых дверях. Процесс разбирался по правилам военного судопроизводства.

Подсудимым было предъявлено обвинение в сговоре с враждебными иностранными державами против Советского Союза. Перед маршалами Ворошиловым, Буденным, Шапошниковым и другими руководителями Красной армии в зале суда рядом с Тухачевским стояли следующие семь представителей начальствующего состава:

• В. К. Путна, бывший военный атташе в Лондоне, Токио и Берлине.

• И. Э. Якир, бывший командующий войсками Украинского военного округа.

• И. П. Уборевич, бывший командующий войсками Белорусского военного округа.

• Р. П. Эйдеман, бывший председатель Центральном совета Осоавиахима.

• А. И. Корк, бывший начальник Военной академии им. Фрунзе.

• Б. М. Фельдман, бывший начальник отдела личного состава штаба Красной армии.

• В. М. Примаков, бывший командующий войсками Харьковского военного округа.

В официальном сообщении о процессе говорилось:

Следственными материалами установлено участие обвиняемых, а также покончившего жизнь самоубийством Яна Гамарника в антигосударственных связях с руководящими военными кругами одного из иностранных государств, ведущего недружественную политику в отношении СССР.

Находясь на службе у военной разведки этого государства, обвиняемые систематически доставляли военным кругам этого государства шпионские сведения о состоянии Красной армии.

Они вели вредительскую работу по ослаблению мощи Красной армии и пытались подготовить поражение Красной армии на случай нападении на СССР и имели своей целью содействовать восстановлению в СССР власти помещиков и капиталистов.

12 июня Военный трибунал вынес приговор. Подсудимые были признаны виновными в деяниях, вменявшихся им в вину, и приговорены к расстрелу. Через двадцать четыре часа приговор был приведен в исполнение.

Снова по всему миру прокатилась волна антисоветских злостных сплетен и пропаганды. Уверяли, будто вся Красная армия охвачена восстанием против советского правительства.

События в Советской России смутили даже многих добросовестных наблюдателей. Тогда еще не были широко известны характер и методы «пятой колонны». 4 июля 1937 г. американский посол в Москве Джозеф Э. Дэвис имел беседу с народным комиссаром по иностранным делам М. М. Литвиновым. Он прямо сказал Литвинову, что расстрел высших офицеров Красной армии и московские процессы произвели дурное впечатление в Европе и Соединенных Штатах.

— По-моему, — сказал посол, — это поколебало доверие Англии и Франции к мощи СССР по сравнению с гитлеровской.

Литвинов тоже говорил откровенно. Он сказал Дэвису, что советское правительство вынуждено было прибегнуть к решительным мерам, чтобы в предвидении неминуемой войны оградить страну от изменнических организаций, которые действовали бы заодно с Берлином и Токио.

— Придет день, — сказал Литвинов, — когда мир оценит то, что мы сделали, чтобы предохранить наше государство от угрожающей измены… Мы оказываем услугу всему миру, защищаясь от угрозы гитлеровского мирового господства и тем самым сохраняя Советский Союз в качестве мощного оплота против нацистской опасности.