Геродот - История Древней Греции

30. С этого времени от упомянутых государств стали исходить несчастья на Ионию. Из Наксоса изгнаны были народом богатые люди, которые и прибыли в Милет. Милетом управлял тогда Аристагор, сын Молпагора, зять и двоюродный брат того Гистиея, сына Лисагора, которого Дарий удерживал в Сузах. Дело в том, что тираном Милета был Гистией, находившийся в Сузах в то время, когда явились туда наксосцы, прежние друзья Гистиея. Явившись в Милет, наксосцы просили Аристагора дать им сколько-нибудь войска для того, чтобы они могли возвратиться на родину. Сообразив, что, если через него наксосцы возвратятся в свое государство, он сделается правителем Наксоса, Аристагор обратился к ним со следующей речью, прикрывая свои цели дружескими отношениями Гистиея к наксосцам: «Сам я не в состоянии доставить вам столько войска, чтобы вы могли возвратиться в Наксос вопреки желанию теперешних его правителей, потому что, как мне говорили, наксосцы располагают восьмью тысячами тяжеловооруженных воинов и множеством длинных судов. Однако я приложу к делу все мое старание и предполагаю действовать так: Артафрен – друг мой; он же, как вы знаете, сын Гистаспа и брат царя Дария, управляет всеми приморскими народами в Азии, располагая огромным войском и множеством кораблей. Я надеюсь, он сделает то, о чем мы его попросим». В ответ на это наксосцы просили Аристагора действовать наилучшим образом. Советовали ему обещать Артафрену подарки и заявить, что они сами покроют расходы на войско. Они вполне уверены, что при появлении их на Наксосе жители этого острова, равно как и прочие островитяне, сделают все, что бы ни было приказано им. Ни один из Кикладских островов не находился под властью Дария.

31. По прибытии в Сарды Аристагор заявил Артафрену, что Наксос – остров по объему не большой, но во всех отношениях благодатный и плодородный и расположен вблизи Ионии, что есть на нем много золота и рабов. «Поэтому, – говорил он, – иди войной на остров и возврати на него изгнанников. Для этого, во-первых, у меня имеется наготове в твое распоряжение много денег; нет только средств на содержание войска, но по всей справедливости нам самим следует доставить их, так как мы просим войска. Во-вторых, ты покоришь царю несколько островов: сам Наксос и зависящие от него Парос, Андрос и другие, так называемые Киклады. Действуя оттуда, ты легко завоюешь Эвбею, остров обширный, благодатный, не уступающий по величине Кипру, а взять его очень легко. Сотни кораблей достаточно для покорения всех этих островов». Артафрен на это отвечал: «Ты явился с предложением полезным для царского дома, и все, что советуешь, правильно, за исключением числа кораблей: вместо одной сотни для тебя готово будет с наступлением весны двести кораблей. Однако необходимо, чтобы и сам царь утвердил это».

32. С радостью выслушал это Аристагор и возвратился в Милет. Между тем Артафрен сообщил царю через посланца в Сузы предложение Аристагора. Дарий одобрил его, и Аристагор снарядил двести трирем, собрал огромные полчища персов и всех союзников, а главнокомандующим над ними назначил перса из Ахеменидов, Мегабата, двоюродного брата своего и Дариева, того самого, к дочери которого впоследствии, если только верить молве, сватался лакедемонянин, сын Клеомброта, Павсаний, замышляя стать тираном Эллады. Назначив Мегабата полководцем, Артафрен отправил войско к Аристагору.

33. Мегабат взял с собой из Милета Аристагора, ионийский флот и наксосцев и отплыл будто бы к Геллеспонту; но по прибытии на Хиос направил свои корабли к Кавкасам, чтобы оттуда при северном ветре переплыть на Наксос. Однако не суждено было этому войску погубить Наксос, и вот случилось следующее: когда Мегабат обходил на кораблях сторожевые посты, на миндийском корабле вовсе не оказалось стражи. В сильном гневе он приказал своим копьеносцам отыскать начальника этого корабля по имени Скилак, связать его и просунуть через люк таким образом, чтобы голова виновного была снаружи корабля, а туловище внутри. Когда Скилак был связан, кто-то известил Аристагора, что Мегабат связал друга его из Минда и издевается над ним. Аристагор обратился к персу с просьбой, но совершенно безуспешно; тогда он подошел сам и развязал миндянина. Узнав об этом, Мегабат сильно вознегодовал и напал на Аристагора; но тот возразил ему: «Что тебе в этом деле? Разве Артафрен не велел повиноваться мне и плыть туда, куда я укажу? Зачем тебе столько хлопотать?» Так говорил Аристагор. Взбешенный этими словами, Мегабат при наступлении ночи послал на Наксос судно с несколькими людьми для уведомления наксосцев о предстоящей им участи.

34. Действительно, наксосцы вовсе не знали, что на них идет войско; по получении известия они тотчас снесли с полей все внутрь городских стен, снабдили город съестными припасами, водой, обновили укрепления и приготовились к положению осаждаемых. Словом, наксосцы приготовились к предстоящей войне, и когда персы подошли с своими кораблями от Хиоса к Наксосу, то имели дело с хорошо укрепленным неприятелем и вели осаду в течение четырех месяцев. Все те средства, с какими явились сюда персы, были истощены, сверх того издержано было много самим Аристагором; так как для осады требовалось еще больше, то персы соорудили укрепления для беглецов из Наксоса и огорченные возвратились на сушу.

35. Таким образом, Аристагор не мог выполнить обещания, данного Артафрену. Вместе с тем угнетали его требовавшиеся на войско расходы, огорчала неудача войска и вражда с Мегабатом; ему казалось, что власть над Милетом будет у него отнята. Опасаясь всего этого, он решился поднять восстание. В то же самое время из Суз от Гистиея пришел раб с исписанной головой, указывая на то, что Аристагору следует восстать против царя. Желая дать знать это Аристагору, Гистией вследствие охранения дорог стражей мог сделать это безопасно только следующим образом: вернейшему из рабов он сбрил волосы на голове и исписал ее уколами, потом дал волосам отрасти. Как скоро волосы выросли, он отослал раба в Милет с единственным поручением: по прибытии на место предложить Аристагору обрить его и осмотреть голову, а уколы на голове приглашали, как сказано уже раньше, к возмущению. Гистией поступил так потому, что сильно тяготился заключением в Сузах и питал большую надежду, что в случае восстания будет отпущен на родину; если же в Милете не произойдет переворота, решил Гистией, никогда больше он не увидит ее.

36. Таковы были соображения, по которым Гистией послал раба своего в Милет; что касается Аристагора, то для него все совпало в одно время. Он стал совещаться с соумышленниками, высказал им свое мнение и сообщил вести от Гистиея. Все соумышленники единогласно советовали восстать; только прозаический писатель Гекатей с самого начала вовсе не советовал начинать войну с персидским царем, причем перечислил все те народы, которые находились под властью Дария, и указал на его могущество; но убедить ему не удалось. Тогда он советовал другое: действовать так, чтобы иметь море в своей власти, что достигнуто может быть не иначе, ввиду слабости милетян, говорил он в своей речи, как если они завладеют сокровищами храма в Бранхидах, что пожертвованы лидийским царем Крезом; при таком условии, уверял он, есть большая надежда владычествовать на море; притом милетяне получат возможность пользоваться этими сокровищами, и не попадут они в руки неприятеля. Сокровища эти были действительно велики, как показано мною в первом повествовании. Однако и это мнение не было принято, а восстание решено, причем один из соумышленников должен был плыть в Миунт к тому флоту, который по возвращении с Наксоса стоял в Миунте, и попытаться взять с собой находившихся на кораблях военных вождей.