Евгений Горбунов - Восточный рубеж

При этом Сталина, а Ворошилов думал так же как Сталин, — своего мнения у него в 1937-м уже не было, — вряд ли интересовали проблемы интернациональной солидарности и братской помощи китайскому народу, о которой так любили потом писать советские историки. К режиму Чан Кайши он не испытывал никаких симпатий. Достаточно вспомнить налёты гоминдановской полиции на советское посольство и консульства в 1927-м, конфликт на КВЖД в 1929-м, многочисленные походы против Китайской красной армии в начале 1930-х и помощь, которую Советский Союз оказывал китайской компартии и её вооружённым силам. И он, как трезвый политик, хорошо понимал, что после начала «инцидента» Советский Союз попал в положение «третьего радующегося», наблюдая схватку японского дракона и китайского тигра. В этой обстановке надо было помогать Китаю, и пусть они дерутся как можно дольше. В начале сентября 1937 г. правительство Чан Кайши обратилось с просьбой к советскому правительству принять в Москве китайскую делегацию для обсуждения вопросов, связанных с оказанием военной помощи Китаю. Согласие на приезд, конечно тайный, китайских представителей было сразу же дано, и уже 9 сентября нарком обороны провёл первую встречу с китайской делегацией. На следующий день он сообщил Сталину о результатах переговоров.

По представленному делегацией списку предметов вооружения, которое Китай хотел приобрести, Ворошилов предлагал продать две эскадрильи бомбардировщиков СБ (62 самолёта), две эскадрильи истребителей И-15 (62 самолёта) и три эскадрильи истребителей И-16 (93 самолёта). Во время первых переговоров китайцам отказали в продаже тяжёлых бомбардировщиков ТБ-3 и тяжёлой артиллерии, но согласились продавать бензин и моторное масло. Были высказаны предложения и о маршрутах доставки. Конечным пунктом доставки был определён китайский город Ланьчжоу. Самолёты предлагалось перегонять туда по воздуху, а запасные части и боеприпасы к ним — автотранспортом. Все остальные закупки (винтовки, пулемёты, орудия, боеприпасы) — морским путём в Кантон. Наиболее удобным считался маршрут до Ланьчжоу через территорию МНР. Он был короче маршрута через Синьцзян на 800 километров и мог почти полностью контролироваться советскими войсками (31). Но здесь требовалось учитывать и политические моменты. Ворошилов писал Сталину: «Однако нужно решать, удобно ли с точки зрения политической использовать территорию МНР для доставки оружия Нанкинскому правительству. По этому вопросу прошу дать указание возможно скорее, так как без этого не могут начаться подготовительные работы по переброске самолётов, о чём настойчиво просят китайцы» (32). Намечалась знаменитая трасса «Зет», по которой в последующие годы перебрасывались оружие и боевая техника в Китай. Руководство операцией «Зет» (военная помощь Китаю) было поручено Разведывательному управлению.

В конце января 1938 г. информация о попытках Японии добиться мирного урегулирования с Китаем поступила от группы «Рамзай».

Зорге в телеграмме от 20 января информировал Москву о беседе с полковником Оттом. Военный атташе рейха в Японии сообщил советскому разведчику, что «японский генштаб приведён в сильное замешательство перспективами продолжения войны против Китая». Отт и его помощник майор Шолль считают, что война в Китае начинает ослаблять Японию. Поэтому, по их мнению, войны между Японией и Советским Союзом в 1938 г. не будет (33). Империя прочно увязла в Китае, а сил и средств для одновременной войны против двух азиатских стран у неё нет. В Токио, так же как и в Москве, понимали, что пока идёт эта война, советский Дальний Восток застрахован от японского нападения.

В Берлине тоже начали понимать обстановку на Дальнем Востоке. Возможный конфликт дальневосточного союзника с Советским Союзом очень интересовал германский генштаб, и военному атташе поручили выяснить обстановку. Отт беседовал с представителем японского генштаба и о результатах сообщил Зорге. 27 января в Москву ушла очередная информация об этой беседе. Японский представитель сообщил полковнику, что генштаб подготавливает войну против СССР усиленными темпами. В Токио считали, что оттяжка времени работает на СССР. Но, хотя желание воевать было, возможности воевать на два фронта у империи не было. Даже в случае перемирия в Китае нужно было длительное время держать большую оккупационную армию. Нужно было также пополнить японскую армию после непредвиденных потерь, а всё это требовало огромных финансовых затрат. Кроме того, в начале 1938-го Германия была явно не готова начать войну против Советского Союза, а начинать односторонние военные действия в японском генштабе не хотели. Представитель японского генштаба, с которым беседовал Отт, заявил ему, что «два года являются максимальным, а один год — минимальным сроком для того, чтобы японский генштаб мог начать войну против СССР». Информация была исключительно ценной, и начальник Разведупра наложил резолюцию: «По всем этим телеграммам выпустить доброкачественное спецсообщение» (34). Как правило, такие документы, как спецсообщения, рассылались высшему руководству страны.

Итак, Советский Союз уже в первые месяцы 38-го получил почти двухлетнюю передышку на Дальнем Востоке. Это был первый результат тех контактов в Москве, которые начались осенью 1937-го. Начало военных поставок в Китай значительно усиливало сопротивление китайской армии, и Япония всё глубже и глубже погружалась в трясину необъявленной японо-китайской войны, окончание которой не просматривалось даже в отдалённом будущем. Характерно, что оценки наших разведчиков в Токио оказались более точными, чем оценки аналитиков японского генштаба. Уже после ареста Зорге писал в своих записках: «Дирксен и Отт были настроены оптимистично, утверждая, что Гоминдан необычайно слаб. Но я придерживался мнения, что враждебные действия будут продолжаться ещё долго и что силу Гоминдана не следует недооценивать. Ни Дирксен, ни Отт не соглашались со мной. Однако ход событий обернулся так, как я и предсказывал. И потому и Дирксену, и Отту пришлось признать, что я был прав, и мои акции в посольстве соответственно выросли». Одзаки так же как и Зорге считал, что конфликт в Китае перерастёт в крупномасштабную войну. Его выводы основывались на той информации, которую он получал от близкого окружения премьера Коноэ.

Каким было соотношение сил между Квантунской армией и японской армией в Китае? В каком районе было больше сил и средств? От ответа на этот вопрос зависел баланс сил Красной Армии между Западом и Востоком, а также ответ на вопрос, куда направится острие японской агрессии на континенте — на Север или на Юг. В генштабе можно разрабатывать различные варианты плана «ОЦУ», но если основные силы армии сосредотачиваются в другом районе, отстоящем от советских границ на тысячи километров, то все генштабовские разработки могут спокойно лежать в сейфах. До окончания войны в Китае и сосредоточения огромной японской армии у советских дальневосточных границ они не могут быть востребованы.