Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

Тем не менее положение сапатистов отнюдь не выглядело безнадежным. Их лучшие силы прикрывали горные хребты, отделявшие Морелос от Мехико, и командовал ими лично генерал Пачеко – военный министр Конвента. В частях генералов Сапаты было много бывших офицеров федеральной армии, и они смогли установить контакты со своими коллегами в войсках каррансистов. Тем самым Сапата заблаговременно получал информацию о планах врага, а кое-где бывшие офицеры даже снабжали его партизан боеприпасами.

В конце 1915 года каррансисты начали наступление от тихоокеанского порта Акапулько через штат Герреро. столицу которого Чилпансинго им удалось захватить. Однако генералы Сапаты Хеновеве де ла О и Хесус Сальгадо провели мощное контрнаступление, и к концу года каррансисты опять были прижаты к Акапулько. [502]Американский консул в этом городе сообщал, что за его пределами правительство Каррансы не осуществляет никакого контроля, зато любой «индеец самого низкого происхождения» может передвигаться абсолютно свободно.

Чтобы хоть как-то уменьшить популярность Сапаты среди поддерживавшего его сельского населения, Карранса создал в январе 1916 года Национальную аграрную комиссию, призванную изучать все просьбы отдельных крестьян и целых деревень о наделении их землей. Одновременно министерство обороны объявило, что в дополнение к уже воюющим с Сапатой 10 тысячам солдат и офицеров выделяются еще 20 тысяч. Такую мощную армию не посылали против Сапаты ни Диас, ни Уэрта. Параллельно, как и в случае с Вильей, эмиссары Каррансы вели тайные переговоры с отдельными генералами Сапаты, чтобы побудить их переменить фронт.

Ставка Сапаты ответила новым манифестом к нации, опубликованным 1 февраля 1916 года. В нем единственной причиной кровавой братоубийственной войны назывались личные амбиции Каррансы и его ближайшего окружения. Некоторые соратники командующего Освободительной армии Юга после успехов в Герреро были уверены, что сапатисты скоро возьмут Мехико.

20 февраля 1916 года Сапата разрешил Пачеко провести тайные переговоры с Гонсалесом. [503]Крестьянский вождь был убежден, что Каррансу ненавидят большинство генералов его же собственной армии, и не терял надежды договориться с ними о совместной борьбе против «верховного главнокомандующего». Однако Пачеко вел переговоры совсем с иной целью. Его дивизия сильно поредела от дезертирства, так как состояла из случайных людей, которые примкнули к Сапате в пору наивысшего военного могущества Конвента. Военный министр, по всей видимости, договорился с Гонсалесом, и 13 марта его войска без боя оголили фронт. Неожиданно силы Гонсалеса прошли через сильно укрепленную горную позицию и оказались всего в 7 километрах от столицы Морелоса Куэрнаваки. Устанавливая орудия для обстрела города, каррансисты наблюдали в бинокли, как на домах Куэрнаваки появляются белые флаги.

Сапата отказывался верить в предательство Пачеко. Но один из патрулей де ла О застрелил изменника, когда он собирался вместе с Гонсалесом захватить в плен правительство Конвента в Хохутле. Гонсалес постепенно окружал Куэрнаваку, и 29 апреля правительственные войска изготовились к штурму. В шесть часов утра 2 мая началось наступление, и город был взят. Сапата, лично руководивший обороной едва успел скрыться. В течение нескольких дней Гонсалес оккупировал все крупные населенные пункты Морелоса и 6 мая рапортовал об успешном завершении кампании. Освободительная армия Юга удерживала Хохутлу и несколько деревень. Однако, как и Вилья, Сапата был фактически вынужден перейти к партизанской войне.

Жестокостью «революционные» войска бывшего рабочего Пабло Гонсалеса затмили все ужасы, с которыми столкнулось мирное население Морелоса во времена Уэрты. В Куаутле каррансисты повесили местного священника, объявив его шпионом Сапаты. В местечке Хиютепек были расстреляны сразу 225 пленных. [504]Когда в середине июня каррансисты наконец-то заняли ставку Сапаты в деревне Тлальтисапан, они расстреляли 286 человек, в том числе 112 женщин и 42 детей и подростков. В Мехико на тот свет были отправлены более 1300 «пленных», многие из них – мирные жители. Военный командующий столицы Бенджамен Хилл отдал приказ депортировать их на «перевоспитание» на плантации сизаля на Юкатане. Тем же самым, как мы помним, занимался Порфирио Диас. В ужасе крестьяне бежали в горы и в те немногие, и так уже переполненные беженцами деревни, которые удерживала Освободительная армия Юга.

Пока Гонсалес вел кровавую войну с сапатистами в Морелосе, Карранса решил окончательно поставить на место ставших ему ненужными былых союзников из организованного рабочего движения. Нельзя сказать, что Карранса ненавидел рабочих, хотя он и не испытывал симпатий к низшим слоям мексиканского общества. Когда они бастовали на частных предприятиях и выдвигали чисто экономические требования, Карранса не реагировал. Более того, многие его генералы на местах поддерживали требования рабочих. Однако их уже не удовлетворяли сокращение трудового дня и увеличение зарплаты. Ведь эту зарплату все равно платили бумажными песо, которые весной 1916 года почти ничего не стоили. Но вопрос инфляции был уже отнюдь не частным и никак не зависел от предпринимателей. Неудивительно, что забастовки все чаще и чаще стали проходить под антиправительственными лозунгами. А посягательств на свою власть Карранса не прощал никому. Он считал, что профсоюзы либо должны поддерживать правительство, либо их вообще не должно существовать.

К декабрю 1915 года строительные рабочие Мехико парализовали столицу и добились увеличения заработной платы на 150 процентов. К ним присоединились даже парикмахеры. На северо-востоке штата Мехико забастовали рабочие серебряных рудников, принадлежавших французам, американцам и англичанам. Рудники пришлось закрыть, и разыгрались настоящие уличные сражения между бастующими и штрейкбрехерами. Каррансе по внешнеполитическим соображениям никак не выгодно было дальнейшее обострение отношений с американцами, тем более что Вилья начал открытую борьбу с ними на севере.

Между тем анархо-синдикалисты из «Дома рабочих мира» стали настойчиво требовать введения рабочего контроля за ценами, производством и зарплатами. [505]100–150 тысяч членов филиалов «Дома» по всей стране полностью поддерживали эти требования. Но с точки зрения Каррансы рабочие тем самым перешли черту, отделявшую их экономическую борьбу от борьбы за власть. Не случайно, что именно в январе 1916 года Карранса распустил «красные батальоны». Он готовился к силовому подавлению пролетариата и хотел заблаговременно лишить его возможности самообороны.

В ответ лидеры «Дома» перешли к прямым атакам на правительство Каррансы, критикуя «верховного главнокомандующего» на многочисленных собраниях и митингах. Тот же тон взяла и рабочая печать, которую во время борьбы с Вильей активно финансировали сами же конституционалисты. На улицы вышли разгневанные ветераны «красных батальонов», которые требовали национализации промышленности и борьбы с безработицей путем организации правительством общественных работ. Однако в начале 1916 года у Каррансы уже не было резона обхаживать рабочих, как тогда, когда он стремился направить их на борьбу с Вильей и Сапатой.